что отчаянно боролся с собой, чтобы снова не влюбиться в Шайенн. Теперь же мужчина точно знал: он проиграл эту битву.
Шайенн стала его наваждением, болезнью, от которой не существует лекарства. Тринадцать лет назад Ник поклялся Шайенн в любви и, оставшись верным клятве, так и не смог завязать серьезных отношений с другими женщинами. Его сердце принадлежало и всегда будет принадлежать Шайенн. Но главное: она чувствовала по отношению к Нику то же самое.
Прервав поцелуй, мужчина посмотрел Шайенн в глаза и улыбнулся.
— Я хочу, чтобы за время моего отсутствия ты кое-что сделала для меня.
— Ч-что?
Ник погладил ее по щеке.
— Я хочу, чтобы ты подумала о нас, хочу, чтобы ты подумала обо мне и о том, что ты чувствуешь. А когда я вернусь, мы поговорим об этом, милая.
Шайенн лежала на постели, разглядывая потолок. За окном едва забрезжило утро, и серый утренний свет постепенно растворял густую ночную тьму в спальне. Всю ночь девушка размышляла о том, что сказал ей Ник.
Разве Ник не понимает, что она мечтает о нем с тех пор, когда они снова увиделись три недели назад? Неужели не догадывается, что она хочет быть только с ним?
Шайенн зажмурилась, чтобы остановить жгучие слезы. Она любила Ника и никогда не переставала любить. Но он сам дал ей понять, что не нуждается в проявлении ее чувств. Даже если Ник и любил ее, Шайенн сомневалась, что сможет ему доверять.
Девушка до сих нор до конца не верила в то, что Ник рассказал ей о Бертраме… и при всем желании не могла забыть об этом. Отец любил Шайенн и хорошо относился к ней, но она отлично знала, что с другими он совсем не так мил. Бертрам Холбрук снискал себе репутацию предельно жесткого и нетерпимого человека. Однако он наверняка не стал бы использовать свою власть для того, чтобы разрушить Нику жизнь просто потому, что тот захотел жениться на Шайенн.
Она вспомнила о размолвке в ресторане, после которой у отца повысилось давление, и, к сожалению, лучше ему пока не стало. Шайенн опасалась, что в результате ее расспросов отцу станет совсем плохо.
— Шайенн!
Голос отца раздался по внутренней связи, которую установили в доме после того, как с судьей случился инсульт. От неожиданности Шайенн рывком села на кровати. Отец всегда вставал рано, но сейчас по его голосу девушка поняла: случилось что-то ужасное.
Шайенн нажала на кнопку ответа и произнесла:
— Сейчас спущусь, папочка.
— Скорее! Старая конюшня горит.
Сердце Шайенн бешено колотилось, когда она неслась вниз по лестнице.
В конюшне стояли ее пони, по кличке Мистер Ниблс, и лошадь.
— Звони пожарным, — бросила она отцу и выбежала через заднюю дверь.
Буквально слетев по специальному пандусу для инвалидной коляски, Шайенн босиком, не обращая внимания на то, что ее ступни больно резал гравий, побежала к конюшне. Жуткое предчувствие охватило ее, когда в утренних сумерках она увидела зарево пожара. К счастью, несмотря на августовскую жару, она легла спать в шортах и футболке, а не в ночной рубашке, как обычно.
— Я позвонил Гордону, — прокричал судья, выехав вслед за дочерью. — Он свяжется с пожарной командой округа.
— Они все равно не успеют, — пробормотала Шайенн и кинулась ко входу в конюшню.
— Шайенн, нет!
Паника в голосе отца заставила ее на мгновение замедлить бег, но она тут же отмела все сомнения. Жизнь животных была в опасности, и Шайенн не могла оставить их на верную смерть.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Едва начало светать, Ник выехал на дорогу, ведущую к ранчо Колорадо, на котором растили животных в естественных условиях. Дорога предстояла дальняя, поэтому он отправился в путь, когда было еще темно. Но чем дальше Ник уезжал от Шайенн, тем больше думал о том, что ему совсем не хочется оставлять ее. Они уже провели тринадцать лет вдали друг от друга, и теперь каждая минута разлуки была для него непосильным испытанием. Ник не хотел больше ждать.
Он ударил по педали тормоза и развернул машину, решив заехать на ранчо Флаин Эйч и поговорить с судьей Холбруком. Ник хотел, чтобы Бертрам преодолел свою неприязнь к нему, а также собрался просить Шайенн наконец совершить с ним небольшое путешествие в ту самую церквушку на границе округа.
Только на этот раз я во что бы то ни стало сделаю Шайенн своей женой, подумал Ник.
Как только вдалеке показался дом Холбруков, Ник выругался. Дым черными кольцами вздымался над сеновалом за конюшней, а пламя бросало отблески даже на дорогу.
Ник на полной скорости подлетел к входу в конюшню и, резко повернув руль, затормозил так, что на скользком гравии машину занесло. Выпрыгнув из грузовика, он увидел, как Шайенн вбежала в горящее строение. Сердце Ника замерло.
Оглядевшись, он заметил судью, съезжающего с пандуса на своей каталке. Вдруг, к удивлению Ника, Бертрам Холбрук выпрыгнул из инвалидной коляски и довольно резво для парализованного побежал к нему навстречу, махая руками и крича:
— Вытащи ее оттуда!
Без дальнейших раздумий Ник вбежал в горящую конюшню за Шайенн. Схватив девушку за талию, он стал тащить ее к выходу.
— Какого черта ты делаешь?
Она вырвалась из его объятий.
— Здесь моя лошадь и пони!
— Уходи отсюда! Я сам справлюсь, — прокричал Ник, стараясь заглушить шум бушующего пламени. — Где они?
Она покачала головой.
— Пока я выведу одну, ты выведешь другую. — И, прежде чем мужчина смог что-то сделать, Шайенн побежала в глубь помещения — туда, где разгорался огонь.
Ник последовал за ней, открыл ближайшее стойло и схватил за повод маленького и толстого гнедого пони. Вытащив испуганное животное из стойла, Ник остановился. Он увидел, как Шайенн пытается поймать большую рыжую лошадь.
— Бери пони и выходи в боковую дверь, — заорал Ник, оттолкнув Шайенн, чтобы перепуганное животное в панике не затоптало ее.
Когда же ему удалось схватить повод, он вдруг почувствовал, как его левую руку прошила резкая боль. Ник понял, что разошлись швы, но постарался не обращать на это внимания. Пока он тащил за собой испуганную лошадь к выходу, едкий дым наполнил все помещение и мужчина начал задыхаться.
Вдруг где-то сбоку раздался громкий хруст, и горящие куски дерева упали рядом с ними. Лошадь резко дернулась в сторону. Превозмогая жгучую боль в руке, Ник из последних сил все-таки умудрился удержать се. Вознося Господу хвалу, что Шайенн с пони уже находятся снаружи, он сам вместе с лошадью поспешил убраться из конюшни, пока кровля не начала рушиться.
Добравшись наконец до бокового выхода. Ник отпустил повод и дал лошади свободно бежать. Выскочив вслед за ней, он тревожно огляделся в поисках Шайенн и увидел ее неподалеку. Тут от внезапно нахлынувшей боли колени Ника подогнулись, и он чуть не упал. К счастью, Шайенн вовремя подбежала к нему и помогла удержаться на ногах. Вместе они медленно пошли прочь от горящего здания.
— Ты… в порядке? — спросил мужчина в перерыве между приступами кашля.
Шайенн кивнула. Из ее глаз катились слезы, она обняла Ника и, прильнув к нему, произнесла:
