машине. Иннокентий схватил, к счастью, заранее приготовленное махровое полотенце и принялся растирать меня до красноты. Сухая и согретая, я проделала с ним ту же процедуру. Одеваться никто не спешил. Но порыв ветра напомнил, что на дворе всего лишь середина апреля, а не разгар июля. Нырнули в гостеприимно открытый «москвичок», благо сиденья мы догадались опустить загодя. В «бардачок», еще в Тарасове, перекладывая вещи из своей машины, я спрятала НЗ — бутылку марочного кизлярского коньяка.
Следующие мгновения больше напоминали сказочный сон. Согревшись рюмкой дагестанского коньяка, мы потянулись друг к другу… Как описать то чудо, что называется любовью? Нет, не сексом, а именно любовью? Пожалуй, первый раз в жизни я восторгалась огнем мужских глаз, охватывающих меня, дрожала от прикосновения его рук к локтям, подмышкам, позвоночнику, которые никогда прежде не вызывали у меня такого возбуждения. Сливаясь с ним в одно целое, я шептала совершенно искренне: «Я люблю тебя, милый!» — и радовалась, что Полежаев не лжет мне, ведь он не говорил тех же слов, он просто восторгался мною…
Стемнело, когда, укрывшись одеялами, мы успокоились, просто прижавшись друг к другу.
— Как тебе будущий зять? — спросила я ученого, удобно положив голову на его грудь.
— Антон? — переспросил профессор. — Дай бог, чтоб он не растерял этих чувств с годами.
— Удачей для нас станет выход Оксаны на связь с ним, — подумала я вслух.
— Татьяна, а если Галина тут вовсе ни при чем, а похитители Оксаны решили убить сразу двух зайцев? — высказал предположение Полежаев.
— То есть?
— Антон же сказал, что тетка — деловая женщина и достаточно богатая. Оксана — единственная наследница ее состояния. Похитители могли предъявить ультиматум Ветровой, именно с нее запросив деньги. — Профессор пытался выстроить логическую цепочку действий преступников.
— Но откуда тогда похитители узнали про существование отца девчонки, коль скоро они охотились за богатой тетушкой? И номер твоего телефона, которого нет в открытом справочнике? Если бы преступники предъявили ультиматум Ветровой, по логике вещей, она позвонила бы тебе сама: под угрозой находится жизнь не ее, а твоей дочери, — разбивала я доводы Михалыча. — Нет, ты просто надеешься на благородство бывших родственников, только и всего. Пойми, преступники никогда не станут гнаться одновременно за двумя зайцами, требовать деньги от тетки и непонятно для чего вызывать родного отца похищенной девчонки. В их действиях трудно проследить логику. А между тем об исчезновении девочки не подозревают не только в школе — ладно учителя лопухнулись — понятно, тетка успела завоевать авторитет в глазах педагогов, — но даже и в прокуратуре. Выходит, никто не обращался в правоохранительные органы по поводу похищения несовершеннолетней Полежаевой. Нет, родной мой, ты не прав!
— Может, это как раз и доказывает мою правоту. Запугали богатенькую тетку, вот она и молчит. — Как любой мужик, Полежаев непременно хотел, чтобы истина была на его стороне.
Я между тем задумалась над этим словосочетанием — «родной мой». Удивительное дело! С момента нашего знакомства не истекло еще и трех суток, а мне казалось, что я знаю Полежаева всю жизнь. Он действительно очень быстро стал мне самым родным человеком. Что касается местоимения «мой» — тут я, пожалуй, перегнула палку.
— Ты что замолчала, Тань? Засыпаешь? — переспросил Михалыч, целуя меня, как маленькую, в кончик носа.
— Нет, — ответила я. — Думаю, как иногда коварны могут быть женщины ради достижения своего счастья.
— Ты имеешь в виду Галину Ветрову или себя? — уточнил профессор.
— Ее. А ты бы хотел видеть и меня коварной? — усмехнулась я.
Михалыч помолчал несколько секунд, а потом вдруг перевернул меня на себя, обнял так, что мне стало трудно дышать, и прошептал мне в левое ухо:
— Я не знаю, чем закончатся наши с тобой отношения и закончатся ли они вообще когда-нибудь. Но уверен в одном: ни я ни ты не предадим друг друга и наши чувства. Что бы ни случилось…
Мой долгий поцелуй и все остальное были достойным ответом на его прекрасные слова.
Глава 8 Рядом с вами коварные враги
Начать четверг я решила со знакомства с госпожой Ветровой. Самый удобный повод для этого — представиться журналисткой солидного издания, например, «Молодежной газеты». У меня даже благодаря давнему поклоннику из Союза журналистов России имелось фирменное удостоверение — пластиковая карточка с моей цветной фотографией, логотипом «Молодежной газеты» и гордой надписью: «Специальный корреспондент».
За завтраком мы четко отработали легенду. Крупнейшая российская ежедневная газета планирует разворот с очерком о деловой женщине из провинции, как говорят американцы, «бизнесвумен». С фотоснимками, разумеется.
Для этого, естественно, надо было собрать немало материалов, посмотреть на леди со всех сторон — на работе, дома, во время отдыха. Словом, я надеялась на гостеприимство госпожи Ветровой и авторитет центральной газеты: какая деловая женщина не клюнет на возможность рекламы ее бизнеса на все СНГ и значительную часть дальнего зарубежья?
Легенда давала мне возможность войти в доверие к героине будущего материала, не тратить времени и не возбуждать ничьих подозрений относительно поисков ее квартиры, дачи, офиса. Делом техники тогда являлась установка «жучков» во всех местах ее вероятного появления.
Мой… — теперь я даже не знала, как назвать точнее Полежаева, — клиент, помощник, любимый? — собирался серьезно страховать меня на всем протяжении операции. Другой бы спорил, я не стала.
Около часа для рекогносцировки местности мы покружились по обеим частям Зареченска. Завтракали в кафе на местном Бродвее — улице Народовольцев. Интересно, как в водовороте современных веяний уцелело это название? Впрочем, вдаваться в политические подробности было некогда: по дороге от платной стоянки к кафе мы заметили купеческий особняк конца ХIХ века, на первом этаже которого располагался магазин под вывеской «Спаниель».
Сверив часы, договорились встретиться в восемь вечера у гостиницы «Звездной». Полежаев занялся подсобной работой: отправился в поход по книжным магазинам за картой-схемой Зареченска и окрестностей.
— Тебе что, плана в «Атласе автомобильных дорог» мало? — поинтересовалась я у него. Но, в конце концов, чем же заниматься целый день? Пусть хоть ищет карту. Заодно он решил разыскать и улицу Мичурина, на которой жила Галина Ветрова. Приближаться близко к дому, обследовать его подъезды я не советовала — за квартирой бизнесменши могло быть установлено наблюдение, а похитители наверняка знали профессора в лицо. Поэтому его действия по нашей договоренности должны были состоять только в общем обзоре: найти улицу, дом, пройти мимо, осмотреться. Никаких активных действий, лишь времяпрепровождение.
Я же пошла ва-банк.
Магазин на первом этаже старинного купеческого особняка ничем особенным не отличался от тысяч себе подобных, привольно раскинувшихся нынче на просторах матушки России. Телевизоры, видео— и аудиотехника, компьютеры, сопутствующие им товары заполняли прилавки, стеллажи и витрины «Спаниеля». Производители достаточно известные: «Сони», «Филипс», «Эл-Джи», «Самсунг электроникс». Можно было встретить и отечественные образцы — «Рекорды», «Радуги» и «Горизонты», что весьма нетипично для отечественной торговли.
Покрутившись по торговому залу, я заметила определенную закономерность в расположении секций. В советский период они строились по принципу предназначения техники — телеаппаратура, радиоприемники, канцтовары и так далее. Здесь же в каждой секции были представлены все виды продающейся в магазине техники.
Потом я сообразила: товары, оказывается, были сгруппированы по ценам, рассчитаны на покупателей
