– Могу дать вам совет: доверьте все милиции. Даже если окажется, что виноват кто-то из ваших подопечных, то это все равно лучше, чем если спустя какое-то время выяснится, что вы пошли на подкуп. В первом случае вы, конечно, можете получить взыскание, но это не такая уж строгая мера, и со временем все забудется. А вот во втором... Тогда будет существенно подмочена не только репутация вашего заведения, но и ваша собственная. А для педагога она очень важна. Работу можно потерять, а найти новое место будет непросто. Так что послушайтесь меня – не наломайте дров.
– Спасибо, – сухо кивнула Морозникова и, не застегивая шубы, открыла дверь и вышла на лестничную клетку. Потом обернулась и добавила: – Только и в первом случае, боюсь, дело не ограничится простым взысканием. Так что перспективы у меня в любом случае нерадужные.
Вздохнув, я пожала плечами и закрыла дверь. Постояла немного, потом, поежившись от холода, направилась в комнату и залезла под плед, предварительно включив телевизор. Перспективы на вечер у меня тоже не были особенно радужными, хотя это, наверное, мелочи по сравнению с проблемами Аделаиды Анатольевны Морозниковой. Но, как бы ни звучало это цинично, меня эти проблемы не касаются.
Ирина Викторовна нервно ходила по комнате, время от времени бросая косые взгляды в сторону мужа, который молча и внешне спокойно укладывал вещи в большую спортивную сумку и словно не замечал супругу. Затем он подошел к двери, возле которой она стояла, и, чуть отстранив жену, прошел в ванную комнату, откуда вынес бритвенный станок и упаковку лезвий. Ирина Викторовна не выдержала:
– Значит, ты все окончательно решил? – спросила она.
– Я ведь уже сказал, – откликнулся муж, укладывая набор в сумку.
– Но ты понимаешь, что это безумие! – воскликнула женщина, беря мужа за руку и насильно усаживая его на диван рядом с собой. – Владислав, давай поговорим, в конце концов, спокойно!
– Мы же все это уже обсуждали, – глядя в сторону, сказал Владислав Юрьевич.
– Мы так и не пришли к общему знаменателю, – возразила супруга. – Ты совершенно не принимаешь в расчет мои доводы! А они, между прочим, очень убедительны! Господи, да тебе все твердят одно и то же: брось ты эту затею! Все друзья говорят!
– В данном случае меня не интересует их мнение, – парировал муж.
– А мое мнение тебя интересует? – повысила голос Ирина Викторовна.
Владислав промолчал.
– Ты же жизнь свою губишь! – В голосе супруги зазвучали слезы. – И не только свою, но и нашу: мою и Алешкину! Ты о нас подумал? О нем подумал, о сыне родном?
Владислав пристально посмотрел в глаза жене, и та несколько осеклась.
– Хорошо, хорошо, я все понимаю, – уже спокойнее заговорила она. – Но и ты согласись, что нельзя принимать такое серьезное решение столь поспешно. Ладно, я согласна, можно поехать, выяснить обстановку, потом трезво все оценить, рассудить... А потом уже решать. Но нельзя же действовать вот так, под влиянием порыва, эмоций!
– Но и ты сейчас говоришь под влиянием эмоций. Ведь они в первую очередь в тебе протестуют против моего решения.
– Во мне протестует здравый смысл! – Голос Ирины Викторовны снова поднялся до визгливых нот. – И я считаю, что это просто предательство по отношению к нам.
– Ира, я вас вовсе не предаю, – устало проговорил Владислав Игоревич. – Я просто хочу исправить собственную ошибку, совершенную несколько лет назад.
– Что ты называешь ошибкой? – округлила глаза Ирина Викторовна. – Меня и Алешку? Может быть, ты жалеешь о том, что бросил ту женщину? Ты, может быть, потому так и рвешься туда, что решил вернуться к ней насовсем? Так ты мне лучше сразу скажи...
– Ну о чем ты говоришь, – поморщился Губанов. – Ты же знаешь прекрасно – я вернусь через неделю, и все у нас будет по-прежнему. Ну, с маленьким изменением, которое никак не повлияет на наши отношения.
– Ничего себе – маленькое изменение! – Губанова вскочила с дивана. – Оно меняет всю нашу жизнь. И Алешкину тоже! Ты вообще знаешь, как он-то к этому отнесется? Он ведь пока ничего не знает! А ему осенью в школу идти, если ты забыл!
– Ну а это-то здесь при чем? – тоже начал раздражаться супруг.
– При том, что ему сейчас совершенно ни к чему подобные... сюрпризы!
– Почему ты так уверена? Может быть, наоборот, ему это только поможет. Будет веселее, проще. Уроки легче делать.
Ирина Викторовна только презрительно рассмеялась.
– Нет, ты поразительно наивен, – проговорила она, подходя к столу и закуривая сигарету. – Я удивляюсь тебе! Ты взрослый умный человек, грамотный, уважаемый на работе, во многом разбирающийся – и совершенно ничего не понимаешь в жизни! В молодости лопухнулся, теперь хочешь снова...
– Ирина, – строго перебил женщину Губанов. – Давай не будем трогать эту тему об ошибках моей молодости. Как раз одну из них я и хочу поправить, пока не поздно.
– Как бы ты этим самым не совершил очередную ошибку. На этот раз роковую, – вздохнула женщина и выразительно посмотрела на мужа. – Имей в виду, я ведь, если что, рассусоливать не стану. Как бы тебе не потерять ту семью, которая у тебя сейчас есть.
– По-моему, ты начинаешь меня шантажировать, – неожиданно улыбнулся Владислав и, подойдя к жене, обнял ее сзади. – И вообще, я думаю, что ты просто ревнуешь. Этим и объясняется твоя непримиримость. Ирка, ну что ты, в самом деле? Ты же знаешь, что вы с Алешкой для меня дороже всего. Ну? Чего ты?
Ирина всхлипнула и, потушив сигарету, повернулась к мужу. Тот взял ее мягкое лицо обеими ладонями и поцеловал. Они постояли так некоторое время, потом Губанов мягко отстранил жену.
– Все, мне пора ехать, – сказал он. – Ни о чем не беспокойся, все будет хорошо. Ты за Алешкой в садик собираешься? Я могу тебя подвезти.
– Нет, еще рано, – покачала головой жена. – Они сейчас только встают после сна. Я сама за ним схожу.
– Ну смотри. – Губанов потрепал жену по волосам и, взяв сумку, направился в прихожую.
– Владик, – дрогнувшим голосом окликнула его Ирина.
Губанов обернулся.
– Не уезжай, – вдруг тихо попросила жена. – Я тебя просто прошу, я не хочу, чтобы ты потом об этом жалел...
Владислав Юрьевич чуть помолчал, потом повторил:
– Все будет хорошо.
Он оделся, крикнул слова прощания, поскольку жена так и не вышла к нему, и, не дождавшись ответа, стал спускаться по лестнице. Ирина стояла у окна, провожая взглядом его машину. И уже когда он уехал, продолжала стоять, задумавшись и закусив нижнюю губу.
– Татьяна Александровна! – Смутно знакомый голос в трубке просто срывался на крик. – Это Аделаида Анатольевна, Морозникова! Я вас просто умоляю приехать! У нас ЧП!
– Что такое? – Я даже не сразу поняла, о ком и о чем идет речь.
– Вы меня забыли? Я же была у вас буквально несколько дней назад!
– Я вас помню, но мне казалось, что мы обо всем договорились...
– Татьяна Александровна, миленькая, мне некогда сейчас все объяснять, тем более по телефону! Я просто хочу, чтобы вы приехали как можно быстрее! Я все поняла, я хочу, чтобы вы провели расследование. Все – в рамках вашей профессии, и ничего больше!
– Вот как? – Я была удивлена безмерно. – Ну что ж, говорите адрес вашего детского дома.
Аделаида Анатольевна быстро продиктовала мне адрес, и вскоре я уже садилась в свою «девятку». Лютые морозы, слава богу, спали. Правда, не настолько, чтобы можно было часами разгуливать по улицам, но, по крайней мере, машины стали исправно заводиться, по квартире можно было передвигаться в обычном домашнем костюме, да и на улицах жизнь зашевелилась: активизировались торговые точки,
