Джим Джармуш: Интервью
Книгой «Джим Джармуш: Интервью» издательство «Азбука» открывает новую серию «Арт-хаус», которая будет посвящена современным мастерам культуры. Интервью, представленные в данном сборнике, охватывают все творчество самого культового из культовых режиссеров наших дней, постановщика таких кинохитов, как «Вне закона» с Томом Уэйтсом и «Мертвец» с Джонни Деппом, «Ночь на Земле» и «Пес- призрак: Путь самурая», «Сломанные цветы» и «Кофе и сигареты».
Джим Джармуш
Составитель Людвиг Херцберг
Издательский Дом «Азбука-классика», 2007, СПб
Серия: Арт-хаус
Предисловие
В пресс-релизе для фильма «Страннее рая»[1], впервые привлекшего внимание широкой публики к молодому режиссеру, Джим Джармуш полушутливо характеризует свою картину как «черную комедию в духе неореализма, снятую неким воображаемым режиссером из Восточной Европы, который бредит фильмами Одзу и отлично знаком с американским сериалом пятидесятых „Молодожены'». Этот пассаж как нельзя лучше характеризует не только фильм, но и самого Джармуша — возможно, наиболее одаренного и творчески активного режиссера в американском независимом кинематографе за последние двадцать лет. Как показывают интервью, включенные в данный сборник, Джармуш всегда любил смешивать компоненты совершенно разных культур, чтобы получить нечто новое, не поддающееся привычной классификации, преодолеть границы между высоким и низким, создать новый образ Америки и обнаружить иной облик привычных вещей, взглянув на них отстраненно. При этом режиссер никогда не теряет чувства юмора и отнюдь не чужд самоиронии.
«Я до сих пор считаю себя каким-то ненастоящим, неправильным кинорежиссером, — признавался Джармуш Джонатану Розенбауму в интервью 1994 года. — Наверное, потому, что я начал снимать кино вместе с друзьями и сценарии всегда писал, в общем-то, для них. Я и сейчас делаю то же самое...» Задумывая очередной фильм, Джармуш никогда не беспокоился о том, как обозначить его в системе традиционных жанров кинематографа или искусства вообще. Он искал новые пути — именно это и стало для него ключом к успеху. С момента выхода на экран первой полнометражной ленты Джармуша «Вечные каникулы»[2] которую он снял еще во время учебы в киношколе, и вплоть до премьеры его последнего фильма «Пес-призрак: путь самурая» журналистов больше всего интересует путь самого режиссера — путь, на котором он обрел оригинальность и отрешенный, невероятно серьезный юмор, отличающий все снятые им ленты. В ответ Джармуш не устает объяснять, как он задумывает фильмы «наоборот», как сначала мысленно выбирает актера на главную роль, потом просматривает свои заметки, отрывки и случайные записи, скопившиеся за какое-то время, и как из отрывочных записей постепенно складываются сюжет и атмосфера будущего фильма. Помимо этого, он постоянно подчеркивает, что многим обязан влиянию других режиссеров и прочих людей искусства, и никогда не забывает сказать, что актеры и съемочная группа во многом являются соавторами его фильмов.
Однако всякий раз, когда Джармушу предлагают углубиться в теоретические рассуждения о стиле, тематике или философском подтексте его картин, ответы режиссера становятся сдержанными, почти односложными. «Я не умею анализировать [свое] кино и ненавижу вспоминать свои старые фильмы», — сказал он Дж. Розенбауму два года спустя в интервью, также включенном в настоящий сборник. В недавнем интервью с Крисом Кэмпионом Джармуш тоже говорит, что чувствует некую глубинную связь между «Мертвецом» и «Псом-призраком», но не готов самостоятельно ее анализировать: «Пусть этим занимаются те, кто умнее меня, — может, и мне когда-нибудь объяснят». Конечно, это шутка, но в ней есть немалая доля истины. Режиссер утверждает, что плохо помнит свои ранние фильмы, потому что, с трудом просмотрев их один раз, больше к ним не возвращается. Кроме того, он часто подчеркивает, что не любит говорить о собственном восприятии своих фильмов, так как считает разнообразные трактовки, возникающие у зрителей, не менее ценными и боится, что его рассуждения только запутают зрителя.
Пытаясь заставить Джармуша порассуждать о его биографии и карьере, журналисты тоже оказываются в затруднительном положении. Режиссер неоднократно отмечал, что не склонен к самоанализу; более того, он утверждает, что ни один из его фильмов не является в достаточной мере автобиографическим. Джармуш рассказывает о своем детстве в Акроне, штат Огайо; о нью-йоркской панк-рок-сцене, ставшей для него в ту пору источником вдохновения; об учебе в Париже, где он в течение семестра должен был заниматься литературой, а вместо этого большую часть времени проводил в Синематеке; о том опыте, который он приобрел в киношколе и во время работы ассистентом у режиссера Николаса Рэя. При этом Джармуш начисто лишен эгоцентризма и, отвечая на вопросы о своей жизни, не упускает случая выразить восхищение творчеством коллег, поблагодарить тех, кто ему помогал, или рассказать какую-нибудь забавную историю. Эта его особенность проявляется, например, в интервью, взятом у него в 1994 году Дэнни Плотником: когда журналист спрашивает Джармуша, о чем бы тот рассказал аудитории, если бы ему предложили читать лекции, тому, похоже, даже не приходит в голову, что он мог бы поделиться своим режиссерским опытом или рассказать об эстетике своих фильмов. Вместо этого Джармуш заявляет: «Я бы, наверное, говорил о совершенно разных вещах, не связанных друг с другом. Можно было бы рассказать о фильмах, которые мне нравятся, я рассказал бы несколько историй из жизни — не обязательно о кино — и, может быть, прочел бы пару моих любимых стихотворений».
Джармуш всегда был необычайно честен — как в собственном творчестве, так и в своем отношении к американской киноиндустрии, единственная цель которой состоит в извлечении прибыли. С тех пор как Джармуш приобрел статус одной из ключевых фигур независимого кино, во многих интервью с ним неизбежно возникает вопрос о том, можно ли получить финансирование, не поступившись своей творческой свободой. Действительно, одним из самых сложных моментов в творческой карьере Джармуша был период после выхода на экран «Таинственного поезда» — тогда режиссер не смог найти деньги для съемок задуманного им нового фильма. Скрытный по своей натуре, Джармуш не сообщает подробностей, ссылаясь на то, что все было «слишком непросто», и замечает лишь, что именно из-за этой истории он взялся за совершенно иной, незапланированный проект — «Ночь на Земле». В интервью Плотнику он говорит: «Я был ужасно расстроен тогда и в итоге взялся за сценарий „Ночи на Земле'. Я написал его очень быстро — дней за восемь». Подобно главному герою фильма «Пес-призрак», Джармуш остается верным своему кодексу чести, даже если это обходится ему очень дорого. Эстетические предпочтения Джармуша почти не меняются с годами, хотя некоторые исключения все же есть. Например, он уже не столь бескомпромиссен в своем стремлении к «чистым» и «минимальным» структурам; в прошлом осталось и скептическое отношение к перемещению камеры и музыке, не являющейся непосредственной частью действия, которое мы видим в более ранних интервью. Эти изменения, безусловно, нашли отражение и в самих фильмах, начиная с «Мертвеца». В интервью 1986 года для «Виллидж войс» Джейн Шапиро пишет: «Когда Джармуш отвечает на вопрос, то вначале колеблется, потом несколько раз пытается начать фразу и останавливается, подыскивая верные слова. Затем довольно долго и многословно излагает свою точку зрения. В конце своего монолога он подводит итог сказанному, еще раз повторяя основную мысль. И внезапно умолкает. Воцаряется тишина. Нисколько не тяготясь возникшей паузой, с невозмутимым видом Джармуш ждет следующего вопроса и может ждать очень долго, не нарушая молчания». На вопрос журналистки о том, как он чувствует себя в ситуации интервью, режиссер отвечает следующее: «Я чувствую, что не могу до конца выразить словами свои мысли. В моих фильмах, в сценариях, которые я
