материализованную фигуру ударяют или ранят. Вот почему существует мнение, что непрерывные взмахи сабли вокруг преследуемого человека могут его защитить (и действительно, так случается часто, на что указывалось в некоторых рассказах, приведённых выше). У средневекового мага сабля была очень важным инструментом.
Никакое другое физическое оружие не может хоть как-то поразить астральное тело: сабля же может проткнуть его много— много раз, прежде чем его владелец это заметит. Однако в случае материализации (для всех физических явлений материализация необходима, хотя бы незначительная) физическое оружие может действовать на астральное тело через своего посредника и вызывать почти такое же ощущение, как у физического тела. Но несомненно то, что медиум может быть серьёзно ранен при посягательстве на материализовавшееся тело, как видно из рассказа мадам д'Эсперанс.
Я от всего сердца присоединяюсь к чувствам мистера Суэна и я всегда руководствовался ими в своих исследованиях. Некоторые приступают к такого рода занятиям с твёрдым убеждением, что их будут обманывать, руководствуясь идеей, что в их силах помешать такому результату, столь унизительному для их чувства собственного достоинства; и вот они пытаются изобрести всяческие устройства и приёмы, которые, как они думают, сделают надувательство невозможным. Совершенно верно, что во многих случаях явления не получаются при условиях, поставленных этими людьми, потому что умерший, естественно, не слишком расположен утруждать себя, причинять себе неприятности ради кого-то, кто приходит к нему с необоснованными подозрениями. Очень часто также условия, поставленные невеждами, таковы, что делают явления невозможными.
Доктор А. Р. Уоллейс очень справедливо замечает, что 'люди науки почти всегда требуют от этих исследований, чтобы они проводились при заранее заданных условиях; и если ничего не выходит, они видят в этом доказательство нереальности явлений. И тем не менее они хорошо знают, что во всех других областях научного исследования — Природа, а не они определяют основные условия, с которыми следует считаться; в противном случае все их эксперименты обречены на неудачу. Об этих условиях терпеливо спрашивают у Природы, и они различны для разных областей науки. Разве они не будут иными в исследовании тонких сил, о природе которых физик ничего не знает?
Точно таким же образом наблюдатель может сделать электрические опыты невозможными, если ему вздумается считать изоляционные устройства подозрительными и он будет настаивать на получении таких же результатов с неизолированными проводами. А когда ему вежливо объяснят, что изоляция является необходимым условием, он станет кричать, как попугай, о надувательстве и заявлять, что все эти так называемые электрические чудеса нельзя получить в заданных им условиях! О том, сколько глупости и жестокости бывает у людей подобных настроений, подробно рассказывается в книге полковника Олькотта 'Люди из другого мира'.
Что касается меня, то я принял тактику, состоящую в том, чтобы доверять добрым намерениям умершего, пока его действия не доказывают обратное. Я позволю ему поставить такие условия, которые ему хочется, и показывать то, что ему угодно, т. е. прежде всего установить дружеские отношения; и я неизменно находил, что если умерший доверял мне, он был рад продемонстрировать границы своих возможностей в той мере, в которой они ему были известны, и очень часто сам предлагал мне различные опыты, чтобы продемонстрировать перед другими людьми подлинность явлений.
Несколько раз меня пытались обмануть. Когда я замечал, что это дело рук медиума, я довольствовался молчанием, но больше его не беспокоил. С другой стороны, я также наблюдал случаи, когда был убеждён, что медиум не имеет никакого отношения к обману, что его намерения совершенно честные, а надувательство было полностью делом рук невидимых актёров. Мне случалось видеть, как тело медиума, находившегося в состоянии транса, покрывалось лёгкой материализованной тканью и выдавалось за фигуру духа, по-видимому, с целью избежать труда создавать настоящую материализацию или потому, что сил для настоящей материализации у 'духа' не хватало. В этом случае медиум, выйдя из состояния транса и узнав, что произошло, со всей серьёзностью и очевидной искренностью утверждал, что не имел ни малейшего представления о произошедшем. И так как я до этого несколько раз получал через этого медиума подлинные материализации, я ему верил.
Точно такую же историю о так называемом 'надувательстве' рассказал мне один хорошо известный медиум. Несколько лет назад 'разоблачение' этого медиума наделало много шуму и о нём писали во многих иностранных газетах. Но вполне возможно, что и в этом случае медиум говорил правду. Мой опыт гарантирует истинность моих слов, когда я утверждаю, что даже в случае явного обмана мы не всегда имеем право сваливать вину на медиума. С другой стороны, я видел однажды, как у медиума, пришедшего на сеанс, из кармана висел кусок муслина, и я узнал эту материю, когда на сеансе она появилась в качестве спиритической драпировки. Я хочу сказать, что это была именно та материя, которая торчала из его кармана, потому что на сеансах часто появляются ткани, вещество для которых берётся из одежды медиума. Возьмём ещё раз пример у мадам д'Эсперанс, чтобы показать, как это происходит.
'Во время сеанса с Кристиной ассистент оторвал кусок драпировки, в которую был облачен один из духов. После я обнаружила, что у моей юбки частью вырезан большой квадратный лоскут. Моя одежда была пошита из тёмной и плотной шерстяной ткани. Присутствовавшие констатировали, что заимствованный кусок драпировки был той же формы, что и недостающий лоскут на юбке, однако он был значительно больших размеров, белого цвета из тонкой, лёгкой ткани, напоминавшей осеннюю паутинку.
Подобный эпизод однажды уже произошёл со мной в Англии, когда кто-то попросил у маленького духа Нини кусок её просторной одежды. Она согласилась, но нехотя, как казалось, и причина её нежелания стала ясна после сеанса, когда я обнаружила дыру в своём новом костюме, который надела в первый раз. Он был почти чёрным, и я приписала происшествие скорее случайности, чем действиям со стороны Нини. Теперь, когда это случилось во второй раз, я стала понимать, что это вовсе не было случайностью, что моё платье или одежда присутствующих служили материалом, из которого духи изготовляли свои 'великолепные драпировки'. ('Страна теней')
Существуют различные типы материализованной драпировки: одни очень плотные, другие исключительно тонкие — фактически тоньше восточных тканей. Иногда дух предлагает своему любимому ассистенту коснуться материи или даже отрезать от неё лоскут. Мне несколько раз случалось получать таким образом кусочки ткани, некоторые из них сохранялись годами и, казалось, были вечными, в то время как другие исчезали в течение часа. Один такой лоскут был у меня не более десяти секунд. Хотя лёгкая и прозрачная ткань, по-видимому, является обычным одеянием у материализовавшихся духов, я также видел их одетыми в обыкновенную одежду земной цивилизации, а иногда в военную форму или костюм, характерные для их положения во время физической жизни.
Вот очень хороший рассказ о материализации и дематериализации фигуры, который приводится в 'Стране теней'. Он был составлен одним из членов кружка, часто присутствовавшим на сеансах.
Прежде всего мы замечаем на полу перед кабинетом какой-то белый пакет, как будто окутанный туманом. Он постепенно зрительно увеличивается, разворачиваясь на полу, подобно ожившему муслину, пока не достигает размера около двух с половиной футов на три фута и толщиной в несколько дюймов, может быть, шесть, а может и больше. Всё это скоро начинает подниматься в центре или около, как будто под материей находится человеческая голова, в то время как туманная плёнка начинает всё больше походить на муслин, падающий складками с таинственно образовавшейся фигуры. Когда всё это достигло двух или более футов, можно было сказать, что внутри находится ребёнок, шевелящий руками, как будто совершающий какие-то манипуляции.
Предмет продолжал расти, иногда уменьшаясь, чтобы потом подняться ещё выше, пока не достиг приблизительно пяти футов. Тогда уже можно было видеть фигуру, которая, казалось, манипулировала со складками покрывавшей её драпировки.
Скоро её руки поднялись довольно высоко над головой, затем открылись, отбросив спиритическую драпировку, и вот перед нами Иоланда, грациозная и прекрасная. Она почти пять футов росту. На голове у неё причёска в форме тюрбана, и из-под него по плечам и до спины спускаются длинные чёрные волосы.
Её восточного покроя одежда обрисовывает каждый контур тела, в то время как лишняя часть белой драпировки обёрнута для большого удобства вокруг неё и затем спускается на ковёр, на случай, если она
