дорожки специальные, и спуски-подъемы…
— Вы так уверены, что я бы с вами не поделился? — горестно усмехнулся Митя. — Ошибаетесь! Просто вы мерите всех людей по себе…
— Это вы сейчас так говорите, — буркнула Тамара Сергеевна. — А вот когда бы вам в руки упали заграничные счета вашего батюшки, тогда бы вы запели по-другому. Тоже мне, филантроп…
— Вот гадина! — удивленно воскликнул Митя. — Женя, да что тут говорить, вызывайте милицию и дело с концом. Пусть нанимает хорошего адвоката!
— А что вы сможете доказать? — нахмурилась Тамара Сергеевна. — Кто вам вообще поверит? У вас есть хоть какие-нибудь улики?
— Жорж нам все уже рассказал, — соврала я. — И он повторит свой рассказ в милиции. Так что у нас есть кой-какие козыри.
— А ему кто поверит? — усмехнулась Тамара Сергеевна. — Да вы посмотрите на меня! Представьте, что вы — суд присяжных, а я — обвиняемая. Среди свидетелей обвинения — молодой человек, работающий в публичном доме. Как вы себе вообще этот суд представляете?
— Постой, Женя, — нахмурился Митя. — Я что-то не понимаю… Выходит, ты успела поговорить с Жоржем, а уже потом его сбил автомобиль? Но почему же ты сразу нам ничего не сказала?..
Непонятливость Мити дорого обошлась Тамаре Сергеевне Самсоновой.
— Жорж? Сбит автомобилем? — в ужасе проговорила она, прижав руки к груди.
— Ага, насмерть, — как ни в чем не бывало подтвердил Корнелюк.
— Так вот почему он мне не позвонил, — с отчаянием произнесла Самсонова. — Ох, как жжет… Я не дотянусь… Вон там, на столике, нитроглицерин…
Митя опрометью кинулся к лекарствам, но было уже поздно.
Протянутая жилистая рука бессильно повисла, голова Тамары Сергеевны запрокинулась, сминая букли, и Самсонова, судорожно дернувшись, обмякла на кресле.
Я подошла поближе и, достав из сумочки зеркало, приложила к ее губам.
Поверхность стекла осталась чистой и не замутненной ее дыханием.
Эпилог
— Ну вот и все. — Я затушила сигарету в донце круглой хрустальной пепельницы.
Митя, Ольга и Ангелина Павловна молча сидели в зале, слушая мой рассказ.
— Теперь у вас есть возможность вернуться к нормальной жизни, — улыбнулась я всем присутствующим. — Вам, Ангелина Павловна, не придется больше бояться, что кто-то узнает о ваших прошлых коварных намерениях, от которых вы отказались, а вы, голубки, стройте свое гнездышко и вспоминайте иногда Женю.
Я хлопнула себя ладонями по коленям и поднялась с кресла.
— Все, мне пора. Дмитрий Владимирович, переведите мой гонорар вот на этот номер счета. — Я положила на столик записку со своими реквизитами.
Митя смущенно кашлянул:
— Уже как бы поздно, ты… вы, Евгения Максимовна, можете у нас переночевать.
— Да, конечно, — неуверенно подтвердила Ольга, — без проблем.
— Нет-нет, надо ехать домой, — отказалась я от любезного предложения. — Приятно было познакомиться, вы все очень милые и хорошие люди.
Митя встал и протянул мне руку на прощание. На его губах играла грустная улыбка.
— Жаль вот так просто расставаться, — проговорил он. — Я очень благодарен тебе за все. Знаешь, я многому у тебя научился.
— Я тоже, — соврала я.
— Может быть, я позвоню тебе на неделе? — с надеждой спросил Митя.
Я увидела за его спиной испуганные глаза Ольги, которые с мольбой смотрели на меня.
— Только в том случае, если тебя опять кто-нибудь захочет убить, — твердо сказала я и крепко пожала ему руку на прощание.
