не хотим, чтобы наши вибрации затухали или астральное тело утяжелялось скверными и ядовитыми частицами. Нам требуется возможность моментально отвечать на всевозможные вибрации, и в то же время мы должны обладать совершенным контролем, чтобы эти желания были подобны лошадям, ведомым разумным умом и доставляющим нас туда, куда мы хотим, а не дико несущим нас по направлению к ситуациям, в которых наша высшая природа никогда не хотела бы оказаться. Потому для любого человека, действительно желающего развить свои проводники, табак несомненно плохая вещь.
Также он обладает и специфическим влиянием, заставляющим человека деградировать на физическом плане. Курение — это абсолютно единственная вещь, насколько я знаю, которую будет намеренно совершать джентльмен, зная, что это неприятно другим. Ведь хватка, которой эта вредная привычка держит своих рабов, представляется такой сильной, что они совершенно неспособны ей сопротивляться, и все их джентльменские повадки забываются в этой сумасшедшем и ужасном эгоизме. Воздействие на астральное тело после смерти также очень плохое; человек на долгое время оказывается заперт, как в тюрьме, и высшие вибрации не могут его достигнуть.
Главное возражение, которое выдвигается оправдывающимися теософами против подобных замечаний, заключается в том, что наша великая основательница мадам Блаватская тоже курила. Я знаю, что это правда, но это ни малейшим образом не меняет тех фактов, которые я изложил выше и о которых я знаю доподлинно из собственных долгих наблюдений. Мадам Блаватская во всех отношениях была чем-то в своём роде и её случай так сильно выделялся, что я не думаю, что для нас было бы разумно предполагать, что мы можем безопасно делать то же, что и она. Я часто слышал, как она говорила: 'никто кроме моего учителя не понимает моего случая; делайте то, что я говорю вам, а не то, что я делаю'. Она также однажды сказала мне, что она курит непрерывно, чтобы 'успокоить вибрации этого старого тела, чтобы не дать ему растрястись на куски'. Последствия на физическом плане и на астральном плане после смерти в точности таковы, как я их описал, и не стоит подвергаться им из мелкого самопотакания.
Что же до алкоголя, то здесь нет никакого сомнения, что с точки зрения астрального и ментального тел его употребление — всегда зло; и также нет сомнения, что им привлекаются весьма нежелательные существа. Конечно, у многих людей, в других аспектах достойных уважения, бывают определённые весьма неприятные привычки, такие как употребление алкоголя, мяса, или курения табака; но сам этот факт, что в остальном они хорошие люди, не делает эти вещи хорошими и разумными. Конечно, вовсе неправда, что какая-либо из этих вещей является физической необходимостью, но человек может так приспособить свою систему к употреблению почти любого наркотика, что привыкнув к нему, она будет ожидать и ощущать его недостаток, если его не получает. Мы знаем, что точно такая же привычка может установиться к опиуму или героину, но это не делает их приём хорошей вещью. Однако обычно совершенно бесполезно спорить с любым человеком о личных привычках; он обычно решительно цепляется за них, потому что они нравятся ему, и мало беспокоится о том, хороши ли они сами по себе или даже полезны ли они для него самого.
Вы спрашиваете моего мнения о регулировании продажи спиртного. Во всех цивилизованных странах применяется некоторый контроль над продажей ядов, и они разрешены к продаже только по рецепту врача. Яд алкоголя производит во много тысяч раз больше бед, чем все яды, вместе взятые, так что конечно же положения, регулирующие его продажу, должны быть не менее строгими.
Совершенно верно, что каждый человек сам должен развивать самоконтроль, но я не считаю, что это должно влиять на наше отношение при законотворчестве. Вы же не предложите, чтобы с целью отучить людей воровать мы на каждом углу постоянно разбрасывали различные соблазнительные предметы, искушающие их и провоцирующие на воровство, а потом стояли и не вмешивались, наблюдая, как они будут развивать силы, достаточные для противостояния нашим искушениям.
А ведь именно это сейчас делается в отношении употребления алкоголя. Мы разрешаем, способствуем и даём людям особые лицензии выставлять напоказ на наших улицах соблазнительные витрины с предметом, который признан склоняющим максимально возможное количество людей к деградации путём привычного употребления этого яда. Если уж человечество в конце концов так эволюционировало, что уже развивает какую-то совесть по отношению к своим слабейшим братьям, то нам скорей лучше способствовать их продвижению, чем настраиваться против него. Если мы считаем правильным заботиться о сумасшедших и помогать им, хотя бы и сдерживая их ради их же блага и пользы общества, то конечно же для нас будет лучше точно так же относиться к жертвам той ужасной формы сумасшествия, которая известна как пьянство. Но не следует забывать, что Теософическое Общество не принимает участия ни в каком политическом движении, хотя конечно же его члены, как частные лица, совершенно свободны в принятии той или иной стороны в политических вопросах.
[1] Элементальная сущность или эссенция — это жизнь астральной и ментальной материи, находящейся на более ранней стадии проявления даже в сравнении с минералами. Она спускается в материю, чтобы одушевить минералы, а позднее — растительную и животную жизнь. —
[2] Лучше было бы сказать — инволюционировать. —
[3] Лучше было бы сказать — 'потерянные личности'. —
[4] Аллан Кардек упоминает случаи вызывания духов сумасшедших подобно духам умерших, например духа ещё живущего слабоумного мальчика, — эти люди не только были вполне разумны, но и объясняли причины, приведшие их к такому положению —
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ
Когда член Теософического Общества, насовсем отбросив физическое тело, обнаружит себя на астральном плане, ему бы хорошо начать как бы с рекогносцировки — посмотреть, каково его положение, что за жизнь предстала перед ним, и какое лучшее применение он может всему этому найти. Он поступит мудро, если проконсультируется насчёт этого с каким-нибудь другом, обладающим более широким опытом, и практически к этому прибегают все умершие члены. Помните, что когда член Теософического Общества после смерти попадает на астральный план, это вовсе не первое его там появление. Обычно он уже проделал там много работы во время сна физического тела, и потому находится на знакомом поприще. Как правило, его первым побуждением бывает направиться прямо к г-же Безант, что, вероятно, будет самым разумным, поскольку там нет никого, кто бы лучше, чем она мог дать ему хороший совет. Астральная жизнь открывает так много возможностей, что общего правила изложить нельзя, хотя человек не очень ошибётся, если постарается стать полезным для тех, кто его окружает. Там много возможностей для учёбы, как и для работы, и новоприбывшему придётся решать, как лучше распределить между ними своё время.
Астральный мир не сильнее изменится ради удобства членов Теософического Общества, чем мир физический, и им, как и всем остальным, придётся учитывать всё там происходящее. Если по какой-то улице идёт пьяный, то с ним встретятся все, кому тогда случится по ней идти, вне зависимости от их членства, и астральный план в этом отношении ничем не отличается от физического. Теософы, лучше проинформированные относительно правил, управляющих жизнью на астральном плане, должны лучше знать, как обходиться с такими неприятными существами, могущими оказаться на их пути, но встретить они их могут с той же вероятностью, что и всякий другой. Однако, по всей вероятности они уже многократно встречали таких существ, ещё при жизни работая на астральном плане, и потому у них не больше причин опасаться таковых, чем ранее; в действительности, встретившись с ними на их собственном уровне, гораздо легче можно прийти к пониманию и оказать им ту помощь, которую они способны принять.
Практически между посмертным состоянием обычного человека и психиста нет особой разницы, за исключением того, что последний, будучи несколько лучше знаком с астральными предметами, скорее почувствует себя в этом новом окружении, как дома. Быть психистом — значит уметь проводить в физическое сознание нечто из более широкой жизни, и потому неравенство между ним и обычным человеком заключено в состоянии физического тела. Когда же оно отброшено, этого неравенства больше не
