претерпевает рабство в наказание, будучи привязана к животному; она сознательна в астральном мире, обладает человеческими способностями, но не может ни управлять животным телом, к которому присоединена, ни выражать себя через это тело на физическом плане. Животная организация не обладает механизмом, нужным человеческому 'я' для самовыражения; она может служить тюремщиком, но не проводником. Более того, животная душа не изгнана, она законный жилец и командир своего собственного тела. Шри Шанкарачарья очень ясно намекает на эту разницу между таким вот тюремным наказанием и превращением в камень, дерево или животное. Такое заключение — не перевоплощение, и называть его так — неточность; потому, будучи хорошо осведомлена о вышеприведённых фактах, я всегда говорила, что человеческое 'я' не может перевоплотиться как животное, не может стать животным. Это не единственный опыт, который деградировавшая душа может пережить в невидимом мире, намёки о которых можно найти в индусских шастрах, хотя ... заявления, сделанные там, частичны и очень неполны.
В случаях, когда 'я' недостаточно деградировало для абсолютного заключения, но его астральное тело сильно озверело, оно может нормально перейти к человеческому воплощению, но физическом теле будут сильно отражены животные черты, чему свидетельством 'монстры' — которые действительно часто отталкивающе животны — с лицами свиньи, собаки и т. д. Люди, уступая самым скотским грехам, навлекают на себя наказания, более страшные, чем они большей частью могут осознать, поскольку законы природы работают бесперебойно и дают каждому человеку урожай от семян, которые он посеял. Страдания, навлекаемые на сознательное человеческое существо тем, что оно на время отрезано от прогресса и самовыражения, очень велики, и конечно, исправляющи в своём действии; это в чём-то подобно тому, что переживается другими 'я', связанными с телами человеческими по форме, но без здоровых мозгов — теми, кого мы зовём идиотами, безумцами и т. д. Идиотизм и сумасшествие являются результатами прегрешений, отличающихся по типу от тех, что вызывают объяснённое выше животное рабство, но 'я' в этих случаях также присоединено к форме, через которую оно не может себя выражать.'
Эти примеры представляют объяснение (или по меньшей мере часть объяснения) распространённого верования, что человек при определённых обстоятельствах может перевоплотиться в теле животного. В восточных книгах о том, что мы бы назвали тремя стадиями
В недавних исследованиях наше внимание привлёк случай, в чём-то отличающийся от описанных выше — в том, что связь с животным намеренно создаётся человеческим существом с целью избежать чего-то, как он чувствует, ещё худшего. Несомненно, что этот тип был тоже известен древним и составляет один из классов, относимых в традиции к животным перевоплощениям. Я попытаюсь его объяснить.
Когда человек умирает, эфирная часть его физического тела выводится из более плотной части, и вскоре после этого (обычно за несколько часов) астральное отделяется от эфирного и начинается жизнь человека на астральном плане. Обычно человек находится без сознания, пока не освобождается от эфирного, и таким образом, когда он пробуждается к новой жизни, это происходит уже на астральном плане. Но есть некоторые люди, которые столь отчаянно цепляются за материальное существование, что их астральные проводники не могут вполне освободиться от эфирного, и они пробуждаются всё ещё окружённые эфирной материей.
Эфирное тело — всего лишь часть физического и само по себе не является проводником сознания — телом, в котором человек может жить и действовать. Таким образом эти люди оказываются в очень неприятных условиях, как бы подвешенными между двумя планами. Они отделены от астрального мира окружающей их оболочкой эфирной материи, и в то же время они потеряли физические органы чувств, лишь с помощью которых они могли прийти в полное соприкосновение с миром обычной земной жизни.
В результате они дрейфуют — одинокие, молчаливые и испуганные — в густом и мрачном тумане, неспособные поддерживать отношения с обитателями обоих планов, замечая иногда другие дрейфующие души, тоже находящиеся в несчастном положении, и неспособные общаться даже с ними, присоединиться к ним или задержать своё бесцельное блуждание, поскольку они тут же уносятся дальше и поглощаются беспросветной ночью. Время от времени эфирная завеса может отступать достаточно, чтобы позволить взглянуть на низшие астральные сцены, но они редко ободряющи и на самом деле часто принимаются за проблески ада; иногда на время частично виден какой-нибудь знакомый земной объект — обычно от вхождения в контакт с сильным мыслеобразом; но такие редкие и мучительные рассеивания тумана лишь только делают эту тьму более изматывающей и безнадёжной, когда она смыкается опять.
Всё это время бедная душа не может осознать, что если бы она всего лишь прекратила безумно цепляться за материю, она бы моментально ускользнула (через несколько минут бессознательности) в обычную жизнь астрального плана. Но это именно то чувство, которого она не может вынести — чувство потери даже этого жалкого полусознания, которое у неё есть; она скорей будет вцепляться даже в ужасы этого серого мира всеохватывающего тумана, чем позволит себе погрузиться в то, что представляется ей морем небытия и полного уничтожения. Иногда, в результате злого и богохульного учения, полученного на земле, она боится отпустить себя и уйти оттуда, чтобы не попасть в ад. Во любом случае, её страдания, её безнадежность и крайнее уныние обычно чрезвычайны.
Из этого неприятного, вызванного самим же человеком положения есть несколько выходов. В нашей команде невидимых помощников есть те, кто специально посвятили себя поиску душ, находящихся в таком мучительном положении, и пытаются убедить их позволить себе из него ускользнуть; есть также много добрых людей и среди умерших, которые берут на себя эту разновидность астральной 'работы в трущобах'. Иногда такие попытки бывают успешными, но в целом немногим из этих жертв хватает веры и смелости оставить своё цепляние за то, что они называют жизнью, хотя это и слабое оправдание. Со временем эфирная оболочка изнашивается и естественный ход событий восстанавливается несмотря на их сопротивление; а иногда в сильном отчаянии они и предчувствуют этот результат, решив, что уничтожение предпочтительнее такой жизни и бесшабашно решаются уйти — и результат бывает для них поразительным, но приятным сюрпризом.
Однако находились и те, кому в период предшествовавшей этому борьбы выпало несчастье обнаружить неестественные методы некоторого оживления своего соприкосновения с физическим планом вместо бегства на астральный. Они могут легко сделать это через медиума, но обычно 'дух-руководитель' медиума строго запрещает им доступ к нему. И он совершенно прав, поступая так, поскольку в своём ужасе и сильном желании они крайне беспринципны и могут одержать медиума и даже свести его с ума, борясь, как утопающий борется за жизнь; и всё это совершенно бесполезно, поскольку случайная удача может лишь продлить их страдания, укрепив ту материальную часть, от которой они прежде всего должны избавиться.
Иногда они ухитряются наброситься на кого-то, бессознательно являющегося медиумом, обычно на какую-нибудь чувствительную девушку; но такая их попытка может быть успешной только если 'я' девушки ослабило контроль над её проводниками, допустив потакание нежелательным мыслям или страстям. Когда отношения 'я' с проводниками нормальные и здоровые, оно не может быть изгнано неистовыми попытками таких бедных душ, как описанные нами.
За животным, однако, не стоит 'я', хотя у него есть часть групповой души, про которую можно сказать, что оно занимает у него место 'я'. Этот фрагмент вовсе не так удерживает свои проводники, как могло бы 'я', и может временно случиться и так, что называемое нами 'душой' животного может быть изгнано значительно легче, чем душа человека. Иногда, как я сказал, человеческая душа, блуждающая в сером мире, оказывается достаточно несчастной, чтобы открыть это, и в своём безумстве она одерживает тело животного, или, если не получается выгнать животную душу полностью, ей удаётся приобрести частичный контроль, разделяя таким образом владение с законным владельцем. В таком случае она снова оказывается в соприкосновении с физическим планом через животное, она видит его глазами (часто весьма примечательный опыт) и чувствует любую причиняемую ему боль; фактически, в том, что касается её сознания, временно она — животное.
