Я потушила сигарету.
— Случилось, — он присел на край кровати, — сейчас я звонил узнать, как прошел штурм дачи Чумака… — он как-то растерянно задумался.
— Ну, не тяни!
— Я и не тяну, просто… В общем, предупреждал я наших ментов, пусть лучше подготовятся, людей побольше соберут, технику. Так нет, все на авось…
— Да неужели не взяли дачу? — искренне удивилась я. Ведь не может же быть такого, чтобы власти в открытую не смогли совладать с каким-то провинциальным авторитетом?!
— Нет, дачу взяли. Вернее то, что от нее осталось, — там все почти до основания разрушили во время штурма. Дело в том, что Чумака не удалось задержать, — сообщил мне Благушин.
Да, это осложняет дело. Заметно осложняет. Этот Чумак просто вурдалак какой-то. Ну, вурдалак вурдалаком, а как же мне теперь жить дальше? На улицу совсем, что ли, не выходить? Он же теперь злой как черт.
Хотя если подумать, то Чумаку сейчас не до меня. И людей у него осталось, насколько я поняла, немного. Еще со мной ему возиться, и так проблем сколько…
Несмотря на то, что все это пока вилами по воде писано, в суть дела надо вникнуть. Рано из игры выходить, меня еще не исключили из списка игроков.
— Его, Чумака-то, на даче совсем не было, что ли? — спросила я у задумавшегося Благушина.
Он встрепенулся:
— Что? А… нет, на даче он был, но… как-то свалить умудрился. Мне по телефону пытались объяснить, правда, я ничего не понял. Похоже, что и они сами до конца не разобрались.
Он помолчал.
— Тут еще один момент: почему их не сразу взять-то смогли — почти все бандюги чумаковские обколотые были. Точно пока не известно — экспертиза не закончена, но те, кто штурмовал дачу, страшные вещи рассказывали. Про то, как раненые люди Чумака в драку лезли. Одной рукой кишки из разорванного брюха придерживает, чтоб по земле не волочились, а другой — на курок жмет. Вот так. Где они столько дури нашли?
— Известно где — в варенье, — сказала я.
— Где?! Ах да…
— В варенье, — повторила я. — Думаю, не один Никуленко, царство ему небесное, из Киева с такими баночками ездил. Все ведь только случайно обнаружилось.
— Да-а, — протянул Благушин, — как теперь с моими конференциями будет — неизвестно еще. А там же такие бабки гуляют, у-у-у, — завыл он, словно от боли.
«Может, мне тоже свалить», — подумала я. А что это Благушин не поднимает вопроса о путевках? Соблазнял ведь ими. Забыл он, что ли?
— Вадим, — начала я, — а когда мы поедем в Ялту? Помнится, ты обещал. Две путевки, тебе и мне.
— В Ялту?.. — переспросил он, отрываясь от своих мыслей. Ох, не до Ялты было ему! — Боюсь, Таня, ты туда одна поедешь. Планы у меня меняются. Работы много, придется мне разрешения на эти конференции второй раз выбивать. А политика у властей простая — если тебе выгодно, значит, и нам плати побольше. Не хочешь платить — нет тебе никакой подписи, никакой печати. А в моем случае — к чему придраться есть…
Он еще что-то объяснял про свой бизнес, но я не слушала. Неинтересно. А ехать в Ялту одной? Да ради бога! Тем более, бабки у меня есть. Оторвусь, курортный роман какой-нибудь закручу. Сейчас там не жарко, на юге-то…
Тут я спохватилась. Ведь мне же нужно сделать вид, что я очень огорчена и обижена. А то нехорошо как-то, не по-товарищески получается.
Но Благушину, чувствуется, было глубоко плевать, какое у меня выражение лица, — он все о своих финансовых делах думал. Бизнесмен хренов, «новый русский». Ну и черт с тобой, не хочешь со мной общаться — не надо. Поеду к Стасу, заберу свои бабки, а потом… А потом придумаю.
Я встала и начала одеваться. Благушин молча сидел, шевеля губами, видимо, что-то подсчитывал. На меня даже не смотрел. Нет, в самом деле обидно!
Потом он вдруг вскочил, сбегал в свой кабинет, принес мне ключи от моей новой двери, мою квартиру уже отремонтировали. Я обрадовалась, кинулась ему на шею, но он что-то пробормотал, вынул из кармана калькулятор и начал рассеянно тыкать пальцами в кнопки. Я снова перестала для него существовать.
Одевшись, я подошла к Благушину и положила руку ему на плечо.
— Я поеду, Вадим, мне к Стасу нужно вернуться.
— Что? А, да-да, езжай, я как раз занят буду сегодня по горло.
Ну и пожалуйста. У нас собственная гордость. Не попрощавшись, я покинула квартиру.
И хлопнула дверью.
Глава 10
Я вышла на улицу в препаршивейшем настроении. Чтобы оправдать перед Стасом свое вторичное появление, по дороге я купила упаковочку пива «Бавария». Дескать, опохмелять иду. Хоть мы со Стасиком и друзья давние, близкие, еще со школы, но… всегда надо прислушиваться к народной мудрости. А народная мудрость что гласит? Хорош тот гость, который редко ходит. Вот что гласит народная мудрость.
«Вроде бы Стас никуда сегодня не собирался, — подумала я, — а то напорешься еще на закрытую дверь».
На закрытую дверь я не напоролась — Стас оказался дома. Он открыл мне, но почему-то не закричал с порога, что рад меня видеть, и не пригласил войти, как обычно. Странно, так он не поступает, даже когда занят. Вот уж точно, надо помнить народную мудрость.
— Ты не один, что ли? — спросила я, застряв на пороге.
— Нет вообще-то, — он поджал губы, как делают люди, которые не могут подобрать слов, чтобы что- то сказать.
— Я вот пива тебе принесла, — протянула я ему упаковку; я была полностью обескуражена. Мы уехали-то от него всего часа три назад. Что с ним стало за это время?
— Спасибо, — тем же тоном ответил он, но пива не взял. Я опустила руку.
Мы все еще стояли в дверях.
Черт, глупость какая!
— Стас, случилось чего? — спросила я и попыталась пройти к нему в квартиру — не стоять же так. Он не пустил меня.
— Знаешь, Таня, лучше уходи. В другой раз зайдешь.
Я посмотрела ему в глаза.
— Хорошо, как скажешь.
Потом заорала на всю лестничную площадку:
— Ах ты, падла, в квартиру не пускаешь! С кем ты там?! Какую шлюху привел?! А?! Я уйду! Я-то уйду! Только ты сам потом на коленях приползешь! А поздно будет! Поздно!
И влепила ему оглушительную пощечину.
Стас улыбнулся мне и захлопнул дверь.
Ф-фу.
Я швырнула пиво в мусоропровод, галопом слетела по лестнице на улицу и побежала к дороге. Там поймала первую попавшуюся тачку.
— К Благушину! — выпалила я, падая на сиденье рядом с водителем.
Тот удивленно на меня посмотрел.
— Тьфу ты черт, простите, Большая Садовая, 32. Если можно, побыстрее.
Мы поехали.
