эта, — она поднесла к моему носу небольшую ракушку, ощетинившуюся во все стороны треугольными зубцами, — я точно помню, стоит полторы тысячи рублей.
— Да ну! — приободрилась я. — А камни сколько?
— Десять рублей кучка, — хихикнула тетя Мила и подсунула мне обезьянку: — Смотри, какая симпатяжка.
— Ой, убери, — отмахнулась я, заводя двигатель. — Едем домой, будем ждать, когда Сашкины картины поднимутся в цене.
— Женя, а что ты собираешься делать с переводом? — поинтересовалась тетя Мила.
— Уж точно не выброшу, — пробурчала я. — Съезжу куда-нибудь в Египет отдохнуть на недельку, шиковать не буду.
— Да тут и не на что. На двоих сущая ерунда получается, — поддакнула тетя Мила. — И знаешь, Женя, Египет — это сейчас неактуально. Знакомые сказали Марии Александровне, что в Индии просто чудесно в это время года. Ганг, развалины храмов, слоны…
Ничего не говоря, я покосилась на тетю. Что это она еще удумала?
Через три дня после того, как я получила посылку от Александра, состоялся суд над бандой Корноухова. Все получили солидные сроки, а Глеб как организатор — пожизненное. Как он ни старался, но так и не сумел подняться с инвалидного кресла. Травма позвоночника у Глеба оказалась слишком тяжелой. Лишенный денег, сообщников и здоровья, он был для меня не опасен. Так я думала, пока в ходе проверки на вокзале не вскрыли камеру хранения, где, по словам Глеба, должна была лежать пластиковая карточка. Там стояло взрывное устройство, срабатывающее при открывании дверцы. Милиционеров спасла собака, натасканная на обнаружение взрывчатых веществ, а меня — нехватка времени, чтобы забрать карточку. Я собиралась каждый день съездить на вокзал, но так и не собралась, а увидев, как из ячейки с известным мне номером тринадцать достают бомбу, побежала в церковь и поставила большущую свечку.
Отдыхать я поехала все же в Египет, отправив тетю Милу с ее подружкой в Индию. Отдыхать вместе с ними меня нисколечко не тянуло, да и Индию, если честно, я недолюбливала. Однако о вкусах не спорят!
