которые ведать не ведали о внезапном приезде хозяйки. Верунчик скосила глаза в сторону бассейна и брезгливо сморщилась, словно услышала не смех людей, отдыхающих от праведных забот, а нечто донельзя непристойное.
Мы молчали, ожидая продолжения. Жаннетта победоносно вздернула острый подбородок и посмотрела на меня, злорадно прищурясь. «Вот уж дудки, — подумала я, — что бы ты там ни предвкушала, сбыться этому вряд ли суждено». Тем более что из-за широкой спины Верунчика как раз в этот момент вынырнул Георгич, облаченный в просторные шорты, шлепанцы на босу ногу и футболку на выпуск. Сейчас на старикана он никак не тянул, скорее выглядел демократично настроенным и жаждущим отдыха бизнесменом лет сорока пяти, не больше.
Уж не знаю, каким образом этот человек попал на работу к Гоше, но, будучи немного знакомой как с тем, так и с другим, могла бы поспорить, что Гоша не согласился бы расстаться с Георгичем ни за какие коврижки.
Георгич, добродушно улыбнувшись сразу всем, поздравил меня с днем рождения, поблагодарил за любезное приглашение присоединиться к празднеству и извинился, что не смог воспользоваться приглашением раньше, — рабочий день у него все-таки ненормированный. Потом с бесцеремонностью старого приятеля дернул Верунчика за рукав, потянулся к ее уху, — для этого ему пришлось встать на цыпочки — и что-то быстро зашептал. По мере того как он говорил, лицо Верочки постепенно разглаживалось, а один раз она даже натянуто улыбнулась.
Жаннетта беспокойно заерзала. Когда же Верунчик улыбнулась второй раз, смущенно при этом хихикнув, Жанна не выдержала, вскочила и поспешно двинулась к ней. Мы с Пашей перемигнулись, Паша уцепил пролетавшую мимо Жаннетту за запястье, отчего та круто развернулась и шлепнулась на его колени. Паша елейно улыбнулся, перехватил опешившую Жаннетту за талию, ласково прошипел:
— Успеешь еще с подружкой наболтаться. Видишь, человек устал с дороги, нервничает, дух перевести желает. Покушать опять же. А мы с тобой, голубушка, пока натурпродукт употребим за здоровье нации.
Свободной рукой он взял пакет с яблочным соком, плеснул немного в бокал и вручил его Жаннетте.
Не знаю, что именно внушал там Георгич, но под конец его речи Верунчик посмотрела на него благодарным взглядом и нерешительно сказала:
— Неплохо было бы.
— Так вот и я говорю, — поддакнул Георгич, помогая Вере снять тяжелое кожаное пальто, — ты бы, девонька, и остальное скинула, а не то враз сомлеешь. Пойдем, покажу, что и где тут.
Вера согласно кивнула, удалилась в раздевалку. Компания немедленно оживилась: Марго с воодушевлением подхватила оброненного было цыпленка, Жаннетта с негодованием вырвалась из Пашиных объятий и, вздернув носик, вернулась на свое место, я же пересела к Паше и немедленно предложила выпить шампанского за здоровье душки Георгича.
Понимающе ухмыльнувшись, Паша поддержал тост. Я одним махом выпила шампанское до дна, с удивлением перевернула пустой бокал.
— Сейчас исправим, — утешил меня Паша, ловким движение открывая очередную бутылку. — За что пить будем?
В эту секунду из раздевалки появилась Вера, царственно махнула рукой встрепенувшимся было девчонкам — сидите, мол, отдыхайте, я уж как-нибудь — и направилась прямиком к нам. Мило улыбаясь, я не спускала глаз с непонятного пятна на ее шее, которое я заметила еще когда Георгич стаскивал с округлых плеч Верунчика пальто. По мере того, как Вера приближалась, пятно приобретало все более четкие очертания, а под конец разделилось на два искусно вытатуированных японских иероглифа.
Я не сильна в японском языке, во всяком случае, значение одного из иероглифов было мне неизвестно. Я постаралась мысленно «срисовать» его как можно точнее, чтобы при случае посмотреть в словаре, и почти с нежностью посмотрела на другой. Одним из понятий, которым японцы обозначают этой идеограммой, было «любовь».
Верунчик наклонилась — экзотическая татуировка при этом оказалась с моей стороны, так что я имела возможность внимательно рассмотреть каждую деталь, — почти дружелюбно буркнула мне «поздравляю», повернулась к Паше и вкрадчиво поинтересовалась:
— Павлуша, вы случайно не видели моего ненаглядного мужа?
Паша сделал неуверенную попытку подняться, но тут же раздумал и ограничился лишь тем, что галантно склонил голову.
— Имел счастье лицезреть весь день, — произнес он важно. — А буквально несколько минут назад сопроводил его в уютную спальню и даже самолично подоткнул одеяло.
Лицо Верунчика вспыхнуло, я на всякий случай сказала:
— Спальные комнаты по левой стороне коридора, если сейчас выйти, то надо пройти немного прямо, а потом повернуть направо.
Вера растерянно заморгала, я подумала, что из таких объяснений тоже мало бы что поняла, и хотела было уже предложить проводить ее до мужней спальни, но тут подошел Георгич, нежно подхватил Верунчика под локоток и увел со словами:
— Верочка, не откажите старику в любезности составить вам компанию.
Пока я изумлялась многоликому Георгичу, — не ожидала, что при желании этот человек, не перестававший удивлять меня своими талантами вот уже несколько часов кряду, может заткнуть за пояс в ведении светской беседы даже искушенного в таких вопросах Пашу, — Верочка, лучезарно улыбаясь, удалилась, а Паша вспомнил про шампанское.
— Так за что пить будем? — повторил он, наполняя бокалы и облегченно вздыхая.
— За надежных друзей, — сказала я с чувством, прикидывая, как бы с наименьшими для себя потерями побыстрее подвести разговор к интересующей меня теме. Шутки шутками, а я, ведя застольные беседы то с одним, то с другим, начала уже чувствовать слабое позванивание в голове и готовность к немедленной победе над любыми внешними и внутренними врагами родной страны.
— За верных друзей, — с жаром подхватил Паша.
После такого тоста дружеский откровенный разговор просто не мог не начаться, следовало только выбрать верный тон.
Я глотнула шампанского, тепло улыбнулась Паше, в то время как самой изо всех сил приходилось сдерживать нетерпение. Вопросы так и норовили слететь с языка все разом, и я с трудом заставляла себя начать беседу издалека, так, чтобы Паша, выкладывая как на духу семейные тайны «Радуги», даже на мгновение не допустил мысли, что делает он это не по собственной инициативе, а исключительно повинуясь моему желанию.
Глава 7
Несколько минут мы поболтали о том о сем, вполголоса обсудили проблему сексуальных меньшинств, шепотом посудачили о семейных отношениях Верунчика и Сержа.
Паша заявил, что спокойно смотреть не может, как неплохой, в общем-то, мужчина изводит себя из-за стервозной и взбалмошной бабы. Я согласилась, что наша сестра иногда до того стервозной бывает, что какого угодно ангела неврастеником сделать может. Паша по достоинству оценил такую самокритичную откровенность и в ответ признался, что было время, когда он имел на Сержа свои виды. Но тот, к великому сожалению, оказался стопроцентным «натуралом», хоть и несчастным в личной жизни. Зато с тех пор у них завязались теплые, дружеские взаимоотношения.
Я вспомнила пьяные признания Сержа и поинтересовалась, давно ли Паша знает это семейство, что- то с трудом верится, что они всегда жили как кошка с собакой. Собакой была, конечно же, Вера. Паша возразил, что Серж, в таком случае, скорее уж не кошка, а кот, тайком лакающий вместо сметаны пиво. А Верка раньше действительно была другой, хотя и ненамного отличалась от себя нынешней.
Но однажды выяснилось, что ее братец, которого считали без вести пропавшим, обосновался в Соединенных Штатах Америки, довольно удачно там устроился и приглашает сестрицу в гости.
