— Намёк понял, — согласился инженер.
Вячеслав и его команда начали валить лес — выбирали сосны и лиственницы, с длинными и ровными стволами, не сухие.
— А то сухотка будет у жильцов, — объяснил Соколов.
Под брёвна первого венца Вячеслав положил пару монеток в шерстяном отрезке материи. Как он пояснил, это к богатству. Параллельно с домом, его мужики сработали столы и лавки, принялись за оконные ставни, в светлое же время суток, за неимением стёкол, использовали полиэтилен, благо его было достаточно. Постоянная высадка групп наблюдения на ''Заставе Васильева'', как решили назвать эту природную площадку, выявила закономерность в поведении туземцев, шаманы появлялись тут три раза в месяц, иногда на скалу доставляли человека и оставляли его на ночь. Если утром человек ещё был на скале, его забирали на лодках и провожали погреться у костра. Но зачастую, ночью оставленный на камне туземец исчезал. Дозорные объясняли это высокими волнами и холодом вод Байкала.
Как стало ясно, туземцы не жили около истока Ангары, они просто постоянно наведывались к скале, которая стояла посреди реки. Это священное место для её народа, пояснила Галдан. Её малыш рос здоровеньким, стабильно набирал вес. Волосики на головке у него так и не темнели, как и свойственно женщинам, об этом факте любила посудачить женская половина лагеря. Но уже и мужчины замечали, что черты лица мальчика явно не азиатские, точнее глаза у него были немного раскосые, но и они были светлее, чем у мамы. Галдан пока отмалчивалась на назойливые вопросы по этому поводу. И вскоре, их перестали задавать, поняв бесперспективность этих попыток докопаться до истины. Аномалия не открылась ни через день, не через неделю, ни через месяц, не через два. Людей, как могли, успокаивали, занимали работами по специальности. Отправлялись научные партии по окрестностям лагеря. Бойцы охранения постоянно находились на ''заставе Васильева'', вторую заставу открыли на мысу, названном Лиственничным, из-за обилия растущих там высоченных лиственниц, с запада лагерь прикрывали патрулями на лодках. Восток держали под наблюдением пешие дозоры. Туземцы пока никак себя не проявляли, кроме как своими постоянными сборищами в истоке Ангары, у Шаман-Камня, той самой скалы над водами Ангары. Бригада Вячеслава построила таки два помещения, первое из которых — склад был забит оборудованием, инструментами и станками, пока ждущими своего часа. Во втором доме, точнее в большом зале на первом этаже, собрались начальники лагеря и главы подразделений — Вячеслав, Радек, Дарья, Катя и три офицера.
Полковник, на правах председательствующего открыл совещание, главным вопросом.
— Что мы будем делать, если аномалия не откроется? — Смирнов, скрестил пальцы рук и, бухнув по столу, обвёл всех долгим взглядом, сделав паузу, он продолжил, — сейчас нам надо уже что-то предпринимать, через три, максимум четыре месяца начнётся зима. Есть ли у вас какие-либо предложения?
Начал, как обычно, Вячеслав.
— Я вот что думаю, пока ничего не ясно… но! Нам уже надо серьёзнее обустраиваться.
— Зимой будет холодно, а топливо надо будет экономить.
— Вот, — он выложил на стол ту самую странную фигурку из белой глины, которую нашли во время похода биологов.
— Что это? — Раздалось несколько голосов.
— Что ты имеешь в виду, Вячеслав? — полковник удивлённо посмотрел на инженера.
— Кирпичи.
— Ты хочешь делать кирпичи? — воскликнул полковник.
— Разве не надо? Кто зимой откажется от печки? — инженер обвёл взглядом маленькую компанию.
— Но как ты будешь их делать, где материал возьмёшь?
— Я уже нашёл, спасибо нашей Галдан. Я месяц назад показал ей эту фигурку и спросил где взять много таких белых штучек. Она мне рассказала про белую воду, которая выше по течению большой реки входит в неё. То есть, выходило, что такие белые глины есть на реке, впадающей в Ангару. Поэтому сейчас я ставлю первоочередной вопрос по организации экспедиции на поиски белых глин. Я знаю, что они хорошего качества — глина жирная, фигурка не разбилась о камни с метровой высоты падения. Нам нужны печи на зиму и нужен кирпич для построек.
— Ясно, я думаю, что возражений быть не может по этому вопросу? — Смирнов оглядел людей.
— Но как мы поступим с туземцами? Ведь это сейчас мы в волчьем углу и пока нас никто не обнаружил, только потому, что мы не высовываемся? А они по реке шарятся постоянно.
— Да, Ярослав, это верно. Но мы не можем вечно тут сидеть! — объяснил полковник.
— А вдруг завтра аномалия откроется? — Радек решил вставить свои пять копеек.
— А вот как откроется, тогда и решим. Итак, всё — решено. Вячеслав, тогда собираешь группу, подумай, сколько человек тебе надо.
— Валентиныч, обижаешь, — Вячеслав достал из кармана лист бумаги, — вот, я накидал кое- чего.
Смирнов углубился в чтение.
— Погоди, это тебе около 20 человек надо, ещё охрану выставить надо.
— Да, по охране я там тоже написал. Но это прикидочно, сначала надо найти глину и обследовать местность вокруг. Я думаю, если место подходящее, то нам придётся переезжать на новое место. — Вы что бросите место аномалии, вы в своём уме? Как так можно сделать? Я отсюда никуда не уйду! — Радек разошёлся не на шутку.
— Погодите, об этом никто не говорит, — примиряюще сказал Вячеслав.
— Конечно, это место надо должным образом оборудовать и постоянно находится тут, — рассудил Смирнов.
— Так, ладно, по первому вопросу ясно. Завтра уйдём на двух лодках по Ангаре, поищем место, о котором сказала Галдан. Этот вопрос закрыли, кирпичи нам очень нужны.
Глава 5
Дела складывались хуже некуда, аномалия не проявляла себя уже третий месяц. В Североморск был отведён БДК-152, а научно-исследовательское судно ''Профессор Штокман'' ожидало лишь решения Москвы. Базу сильно сократили, оставив вахтовый персонал, а также было принято решение о заморозке планов по строительству корпуса филиала московского института физики высоких энергий, как прикрытия для Объекта. Бойцы из спецподразделений, управленцы и большая группа учёных и специалистов всё ещё находились в спешно восстановленном посёлке Рогачёво, который за время изучения аномалии стремительно расросся и был чудесным образом реанимирован из того состояния, которое у медиков называют летальным. Павла отправили в Мурманск — объяснив это отпуском, чему он был очень недоволен. Профессиональная ревность к явно подсиживающему его полковнику из спецчасти, недавно прибывшего с материка с пятью сотнями бойцов — настоящими волчарами, чей взгляд сложно было держать. Да уж, это не морпехи-срочники, которые рядом с ними смотрелись не столь солидно. Слишком уж резко полковник стал пытаться поставить себя выше Павла и это выводило его из шаткого душевного равновесия, подточенного нестабильностью положения проекта.
Но были и позитивные моменты, самое главное, что напряжение в международных отношениях из-за российской аномалии заметно спало. Даже китайцы дольше не досаждали предложениями о совместном изучении аномалии. Убралась и большая часть агентов иностранных разведок из северных городов Мурманской и Архангельской областей, тех, кого ещё не арестовали, а просто взяли на карандаш наши контрразведчики. Да и вообще, Павел начал осознавать, что исчезновение этого прохода между мирами не столь уж и плохо. Но вот люди! Ведь там осталось сто сорок восемь человек!
Начальник проекта по прибытии в Мурманск сдал паспорта оставшихся на той стороне. Ещё на базе, в приступе меланхолии, он просматривал оставшиеся без хозяев паспорта и уже выучил практически всех
