— Нешто я выбирал, Кузёмка! — со злобой выплюнул Иван.
— Не Кузёмка, а Кузьма Фролыч, ты мне в сыны годишься! — Кузьма наставительно пошевелил указательным пальцем у лица Ивана.
Тот лишь мрачно кивнул в ответ.
Струг вошёл в небольшую бухточку, образованную песчаной косой.
— Глядите, причал! — Лопахин указывал на дощатое сооружение, широкой змеёй протянувшееся на несколько метров. Было видно, что причал не был закончен, рядом с берегом были сложены поленницы из заготовок для дальнейшей работы. Чувствовалось присутствие людей, пахло дымом костра и ароматом приготовленной пищи. Перед взором людей был довольно большое пространство песчаного пляжа, с вкраплениями камней и выброшенного на берег плавника. Чуть поодаль резко начинался лес, плавно переходящий в зелёные холмы. Справа Карпинский узнал большое кострище, где собирались туземцы для отправления шаманских обрядов и ставились временные чумы. Сейчас там было лишь нагромождение крупных валунов, на которых когда-то сидели туземцы. Он глянул наверх, откуда в своё время впервые увидел местных жителей. Мешало солнце, он попытался прикрыть глаза ладонью, но увидел то, отчего забыл обо всём на свете. К ним из леса бежали люди.
— Андреич! Наши! — Радостно выкрикнул Карпинский.
Бежавшие — а это были несколько тунгусов и морпехи, числом около дюжины — что-то кричали и махали шапками. Наконец, кораблик пришвартовался к причалу, люди стали выходить на берег, выносить грузы, особенно смешно в этот тревожный час было выносить четырёх поросят.
— Это подарок Смирнову от Бекетова! — с мрачной улыбкой крикнул в толпу встречающих Вячеслав.
Разглядев глазами мичмана Васильева, он спросил у того.
— Николай, а Смирнов-то не тут случаем?
— Нет, Вячеслав Андреевич, я тут за старшего. Полковник приказал строить тут форт, смотреть за рекой — если кто на Байкал входит, то сразу отправлять вестового в посёлок. Дорогу торим — ну в смысле, расчищаем путь до посёлка, столбики ставим, чтоб не заплутать. Это вон его забота, — Николай кивнул на Алчурчи, — он теперь у них главный.
— А, Алгурчи, привет. Так ты теперь за Хатысму чтоль? Экий хитрец.
— Он головой за дорогу отвечает, ну чтобы не зарастала, ну и чтоб её видно было, — засмеялся Васильев, — так что влез в главные тунгусы — отвечай теперь за поставленные задачи. А, Алгурчи!
Николай хлопнул тунгуса по спине, отчего тот сконфузился и закивал головой. Говорить по-русски он так и не выучился, но понимал, видимо, всё.
— Ладно, Николай, за нами два струга с казаками идут, надо в лес отойти.
— У нас там две избушки стоит уже…
— Ну и отлично. Берег прекрасно простреливается, так что я не думаю, что они тут сунутся. Главное, чтобы наш струг не спалили.
— А вот и они! Отходим, ребята.
На реке показались два струга казаков, увидев одинокий кораблик беглецов у берега, оба направились к нему. В бинокль было видно, как напряжённо вглядываются в берег казаки. И как удивил их причал с пришвартованным стругом. Один корабль казаков причалил с другой стороны, а со второго перебросили мостки, таким вот образом, казаки перебрались на берег и встали, ощетинившись пиками и выставив дула пищалей. Казаков было примерно человек тридцать пять-тридцать семь, сосчитать их безошибочно было очень сложно. Хмурые лица покорителей Сибири не обещали скрывшимся от них на берегу беглецам ничего хорошего.
— Дайте бинокль Кузьме! Хрипунова пусть смотрит, вдруг он тут, — громким шёпотом проговорил Вячеслав.
Кузьма взял переданный ему Васильевым бинокль, долго высматривал приближающихся к зарослям казаков, отдавая Николаю бинокль, сказал.
— Вона, в шишаке с бармицей. Красный кафтан, высокий ворот, — указал он Новикову.
— Так дуй на правый фланг, вон к кустам у скалы И лупи по каждому, кто будет струг подпаливать или пищаль вскидывать для выстрела. Насмерть не бей, в ноги-руки работай.
Василий отправил снайпера с напарником поддерживать их отряд огнём справа. Второго снайпера из отряда Васильева отослали на левый фланг.
— Вячеслав Андреевич, заберите всех лишних: Дарью, тунгусов и идите к избам, тут прямо, а то вдруг зацепит, — Васильев отослал вносящих сумбур в оборону людей подальше от места возможного боестолкновения, — там кстати, ваши строители.
Казаки, меж тем, подошли метров на двадцать к лесу и, видимо, приготовились к последнему рывку. Кое-кто крестился, кто-то крикнул здравицу Богородице. Пора действовать.
— А ну стоять, казачки, где стоите! — Новиков крикнул, сложив ладони рупором.
И тут же грохнулся наземь, справедливо ожидая слаженного пищального залпа. Но его не последовало, лишь на мгновение, оторопев, казаки быстро справились с этим, и один из них выкрикнул.
— А ты кто таков, мил человек и пошто тут промышляешь, промеж нас?
— Это вы на нашей земле находитесь! Мы с Енисейском границы установили на Уде-реке!
— Какое нам дело до Енисейска? Кто таков есть, отвечай!
— Сержант морской пехоты Российского государства Василий Новиков!
Казаки потеряли дар речи от подобной наглости.
— Мы с товарищами служилые казаки, отправленные сюда, дабы привести сей край под высокую руку государя нашего, самодержца Всероссийского Михаила Фёдоровича!
— Это тот, чей отец у ляхов королевича Владислава на Русь просил, да у Тушинского вора в cтане обретался, а сейчас вертит им, как хочет?
— А-а! Кузёмка! И ты там, смутьян! Достану тебя, да в кандалы закую! Не твоё то дело собачье, власть нам от Бога дана.
— Не от Бога власть эта, а от чёрта!
— Эй, Кузьма?! О чём ты, помолчи-ка пока! — Новиков уже понял, что дальнейшее сотрясение воздуха ни к чему хорошему не приведёт.
— А ну, выходи, с кем разговор держать вместно! Иначе наши пищали говорить будут, — снова крикнул Хрипунов.
— Так, я пошёл. Прикрывайте, если что, — Новиков выдохнул и, перемахнув через поваленное дерево, вышел на песок обширного пляжа.
В разговоре он не рассчитывал на какое-либо замирение сторон, он хотел лишь одного — чтобы два отряда не стали проливать свою кровь. Тем более, что проливать кровь придётся лишь казакам, фронтальный и фланговый огонь закончит тут всё через десяток секунд. Значит, надо любым способом отговорить казаков от атаки. Тем временем, хмурые и бородатые лица казаков приближались, уже можно было разглядеть их амуницию и дымки фитилей. Вышедший вперёд толпы Хрипунов что-то сказал своим людям и те опустили своё оружие к земле.
— Здравствуй, — Новиков протянул руку Хрипунову.
— И тебе не хворать, воин, — казак пожал протянутую ему ладонь.
— Кто ты, сын боярский? Али воевода местный?
— Скажем, что я полусотник нашего атамана, — ответил Новиков.
— Пошто без брони вышел, доверяешь нам? — ухмыльнулся Хрипунов.
— Без брони я, потому что ни к чему она мне, а врага я близко не подпущу.
— Экий ты хвастливый! Ворог не будет спрашивать, он просто…
— Мы обо мне будем разговоры вести или по делу?
— А можливо и по делу. Пошто вы сию землю своей называете? С каких прав?
— А с прав первооткрывателя, мы первые тут обосновались, значит, наша эта земля будет.
— Хм, чудно ты говоришь, ну да ладно. Был я ранее воеводой в Енисейском острожке, хлопотал о постройке острожков в Красном Яру и на Каче-реке, а сейчас послан из Москвы для сыску серебряных руд на Тунгуске-реке. Памяти обо мне спущены в поместный, стрелецкой и ямской приказы. Так что по царёву приказу я тут.
