— Действительно, ужас, — подтвердила я. — Крайне неприятная особа. И сынок — весь в мамочку. Натравил на меня двух бандюг из охраны.
— Постойте, постойте, — наморщила лоб Голубева. — Вы сказали, что были и у Буряковой? А к ней-то каким ветром вас занесло?
— Меня? — в свою очередь удивилась я. — Да я знать не знала о ее существовании до вчерашнего вечера. Она заявилась после визита вашей бывшей начальницы. И если Виктория Борисовна предлагала мне деньги и место в своей конторе, то Роза Захаровна открытым текстом угрожала лишением лицензии. Я, видите ли, лезу не в свое дело и тревожу покой невинных людей. А сама, между прочим, была в ресторане гостиницы «Проливной дождь» около пяти часов. Что, по-вашему, она там могла делать?
— Ну, это очень модное место, — пожала плечами Голубева. — Там бывают многие люди.
— Да? А вот я могу сказать, что бар номер три был почти пуст. Так что, если там и бывают большие скопления народа, то преимущественно по вечерам. Что вы на это скажете?
— А сами-то вы как там оказались? — спросила меня Ада Гинзбург.
— Исключительно по работе. Кстати, вы знаете что-нибудь о крашеной блондинке по имени Ольга? Такое омерзительное создание, с водкой «Финляндия» в животе и с финским ножом в сумочке.
— Это еще кто? — удивленно спросила Голубева. — И почему я должна ее знать?
— А вот она вашего мужа очень даже хорошо знает, — с торжеством поведала я. — И, когда я поинтересовалась характером ее отношений с Львом Ильиным, она финкой отрезала мне клок волос. Видите, вот тут, над бровью.
И я немедленно продемонстрировала двум женщинам неровные концы волос.
В комнате воцарилось молчание.
— Какой ужас, — только и могла сказать Ада. — Это же криминал.
— Еще какой, — подтвердила я. — Так что дело обещает быть весьма интересным. И для очень многих в этом городе — опасным.
Лилия Игнатьевна сидела бледная, как верхняя треть российского флага.
— Вы полагаете, что Заварыкина и Бурякова приходили к вам, потому что…
— Потому что уже знали, что Лев убит, и поняли, что для них запахло жареным, — закончила я ее фразу. — Не исключено.
Голубева тяжело вздохнула и наконец решилась на откровенность:
— То, что в гостинице вы встретились с Буряковой, — не случайность.
— Лилия Игнатьевна, — раздался громкий голос Ады. — Я прошу вас быть очень осторожной в выражениях. Мы, конечно, доверяем Татьяне, но тем не менее…
— Это не случайность, — твердо повторила Голубева. — Роза была любовницей моего мужа.
— Очень интересно, продолжайте, пожалуйста, — попросила я.
— Когда мы познакомились с Левой, их роман уже угасал. Но после того, как мы расписались, Роза решила возобновить интимные отношения с ним. Не знаю, может быть, ее прельщало как раз то, что теперь это не просто интрижка, а супружеская измена…
Я вспомнила мимику Розы Буряковой и решила, что Лилия Игнатьевна недалека от истины.
— Они умудрялись устраивать все так ловко, что я не могла получить прямые доказательства, — негромко говорила Голубева. — Но я знала, что мой муж и Роза продолжают встречаться.
— А что бы вы сделали, если бы вам удалось получить эти доказательства? — поинтересовалась я.
— Не знаю, — повела плечом Голубева. — Устроила бы скандал Левке, пригрозила бы Розе… А может быть, и ничего не сделала. Поймите, мне нужна была определенность… Либо это так, либо нет.
— Я вас понимаю. Наверное, я могла бы вам пригодиться именно тогда.
— Не исключено. Но я решила сама докопаться до истины. Свалив основной груз работы на плечи своего заместителя, я принялась следить за собственным мужем.
Лилия Игнатьевна трагически расхохоталась. На ее лбу выступили капельки пота, и она смахнула их шелковым платочком, спрятанным в рукаве блузки.
— В конце концов мне это надоело. Очень тягостное ощущение, когда ты в чем-то уверена, но не можешь получить точные доказательства. Я решила как-то развлечь мужа, чаще бывать с ним в свете. И тут как раз меня пригласила Вика… То есть Виктория Борисовна. Что получилось из нашего похода в приват-клуб, вам известно.
Бедная Лилия Игнатьевна снова смахнула пот и виновато посмотрела на нас.
— Смешно, правда? Еще смешнее то, что из моей слежки ничего не выходило, — призналась она. — Лев бывал в гостинице практически каждый день, но с кем он мог там встречаться — ума не приложу.
— То есть?
— Я выискивала какой-нибудь предлог для звонка и связывалась с Буряковой по телефону. В то время, когда Лев был в гостинице, она находилась в своем рабочем кабинете.
— И тем не менее вы продолжали считать, что они любовники?
— Конечно, — без тени сомнения ответила Голубева.
Я даже не удивилась.
Нормальная женская логика.
Гораздо больше меня интересовало другое.
— Лилия Игнатьевна, выходит, что вы знали, куда направился ваш муж в тот самый день? — осторожно спросила я.
— Да, — кратко ответила Голубева.
— Лиля! — всплеснула руками Ада. — Почему ты мне ничего не говорила об этом? Выходит, ты была у гостиницы в день убийства! Ты понимаешь, что ты говоришь? Понимаешь, чем это может для тебя обернуться?
— Но я не выходила из машины! — воскликнула Голубева. — У меня просто духу не хватало подняться по лестнице и узнать у портье, куда направился мой муж. Ни в этот день, ни в предыдущие…
— И тогда вы наконец-то решили обратиться ко мне? — предположила я.
— Совершенно верно.
— И в тот день Бурякова тоже была у себя?
— Нет, — ответила Лилия Голубева. — Вернее, я не могу точно сказать: ее телефон был занят. Но я видела одного человека, который выходил из гостиницы…
— И кто же это был? — нетерпеливо спросила Ада. — Сама Роза Захаровна?
— Нет. Это была сноха Заварыкиной. Дарья Томашевская, — тихо сказала моя клиентка.
Глава 5 БИТВА С ДРАКУЛОЙ
Я стояла перед входом в ресторан гостиницы «Проливной дождь» и перекатывала в своей голове очень неприятные мысли.
Самая неприятная из них была такая: «Мою клиентку рано или поздно арестуют по обвинению в убийстве собственного мужа».
Это было ясно как дважды два.
Повод?
Ревность, разумеется.
Алиби?
Как раз наоборот.
Так что мне оставалось изо всех сил цепляться за факт нахождения Розы Буряковой и Дарьи Томашевской в это же время в этом же месте.
Но если первое утверждение я могла лично засвидетельствовать, то второе основывалось лишь на словах моей клиентки.
Поверит ли ей следователь?
Весьма сомнительно.
