сети предстоит помериться силами, и, должен признаться, никогда не думал, что придется купить эту косынку. Тут же повязал ее на голову под шляпу – знак наивысшей срочности.
– Что теперь? – спросила Аркадия.
– Надо зайти в какуюнибудь забегаловку промочить горло, – ответил я. О том, что этим обозначу место, где завтра встречусь со своим человеком, умолчал. Зачем ей это знать?
Мы зашли в переулок – узенький, но сквозной: это хорошо, нет риска в случае предполагаемого бегства оказаться в тупике. Здесь располагалась небольшая харчевня «Расколотый шлем», выдержанная в традициях Лазурного домена. В случае чего ее посещение можно объяснить ностальгией по родине: лазурные любили пропустить здесь по паре кружек пива.
Мы уже были почти у входа. Аркадия с интересом рассматривала вывеску – рыцарский шлем, который раскалывается от удара двуручным мечом. Выполнена с большим мастерством, на это здесь не скупились.
– Луи, – услышал я сзади.
Обернулся медленно, както автоматически делая шаг вперед и заслоняя Аркадию. Голоса не узнал, как и его обладателя. Их было двое, и у обоих на поясе по два длинных прямых клинка. Но выдавало в них несущих спокойствие не это. Движения, невероятно четкие. За их спинами – еще четверо, у каждого тоже по два клинка, но лица еще молодые – сразу видно, ученики, или, как говорили в Лазурном, оруженосцы. На моей родине не было принято, в отличие от Зеленого домена, приобщать к алтарю высших, еще не прошедших школы планет. То есть оруженосцы мало чем отличаются от низших.
Признаться, я отвык от правил Лазурного домена, иначе сразу догадался бы посмотреть на гербы. Так, тот, что меня окликнул, из рода Тюдоров – вспомнил: Гордон Тюдор. В детстве кичился тем, что его предки были английскими королями, пока не понял, что гораздо больше поводов для гордости у меня: ведь Касталенде среди высших раза в два дольше, чем Тюдоры. Мы были уважаемы, когда предки Гордона числились простыми капитанами низших нашего домена, еще не доказав права считаться высшими.
Второй – вообще высший лишь в третьем поколении. Фиричелли – так звался его род, имени этого отпрыска я не помнил.
– Гордон. – В лице моем ничто не изменилось. – Какая удачная встреча.
– Смотря для кого… – Он нагловато рассмеялся. – Я, кстати, собираюсь просить руки младшей дочери графа фон Штальберга.
– Поздравляю, а я при чем? – Мой вопрос прозвучал откровенно недружелюбно. Не нравился мне этот разговор. А о Штальбергах я не помнил ничего, даже герба их.
– Претендентов на ее руку много, даже слишком. Кати – красавица, каких поискать. И ты мог бы мне помочь опередить остальных.
– Я бы с удовольствием, но занят, прости, Гордон, в другой раз.
Оба несущих спокойствие расхохотались. Ох, не понравился мне их смех. Фиричелли – у него в глазах бесенята прыгали. Чем же я мог ему насолить? Он ведь убить меня хочет, не иначе. Да я же с ним не встречался даже. Колесики в башке завертелись. Фиричелли, Фиричелли… ФИРИЧЕЛЛИ!!! Изольда Фиричелли, чернявая красотка, последняя моя девушка в Лазурном домене, та самая, из чьего будуара я бежал прямиком на Меркурий.
– Твою мать! – вырвалось у меня.
– Луи, – задушевным тоном произнес Гордон, – уже семь лет прошло. И в первенце Изольды Штальберг, урожденной Фиричелли, все четче просматриваются черты, характерные для рода Касталенде.
– Фиричелли и Касталенде очень похожи. Говорят, когдато мы даже породнились, – поспешно проговорил я.
Аркадия позади давила смех, как могла, а могла она не очень. А вот меня не привлекала мысль, что моя голова станет свадебным выкупом для заносчивого Тюдора. Была надежда, что Фиричелли, как недавний дворянин, не очень много внимания уделял генеалогическому древу своей семьи, но паршивец оказался на редкость прилежным:
– Линии наших родов нигде не пересекались, а опытный сильный верой всегда определит, кто отец ребенка. Так уж получилось, что мои отец и дед – сильные верой.
Ну конечно. Почему большинство выслужившихся плебеев стремятся в сильные верой или в повелевающие стихиями, но обязательно не боевые, и только с третьегочетвертого поколения в этих родах пробуждаются чахлые ростки воинственности?
– Чего ж тебя на Марс понесло? Бубнил бы, как и они, молитвы.
– Но месть – плохая и недостойная штука, Луи, – промолвил Гордон, в то время как Фиричелли покраснел и заткнулся, не находя слов. – И я убью тебя не из мести, а потому что ты участвовал в убийстве Юлиана.
Фиричелли эти слова словно подхлестнули. Он бросил руки на рукояти клинков. Гордон и четверо оруженосцев дружно повторили его жест. Я тупо наблюдал, как мечи скользнули из ножен. Вот черт! Надо же так попасть. Самое главное – убежать от них тоже никакого шанса. Оруженосцы – ерунда, а вот полноценные несущие спокойствие пришпилят меня, как бабочку, я даже в Тень уйти не успею.
– Спокойно, – сказал Гордон. – Все почестному – один на один.
Ну конечно, сейчас он мог себе это позволить. Может быть, даже драться будет вполсилы, чтобы якобы уравнять шансы. А чего их уравнивать? Как ни старайся – такому, как я, не побить такого, как он.
О, бескорыстье дружбы детских дней,
С невольной грустью вспомнишь ты о ней.
Она тебе дороже во сто крат,
Коль лучшим другом был родной твой брат.
– Шаг назад, Гордон! – Я еле узнал этот голос, и то только изза схожести с моим собственным.
Я покосился налево, откуда пришел этот спасительный голос. В дверях «Расколотого шлема» стояли еще двое. Тот, что чуть позади, – один из многочисленных отпрысков семейства де Марсо. А на шаг впереди – тот, кого звали Руис Радриго Диэс дель Сентилья маркиз де Касталенде и Самдора. И я бы даже сказал, лучший из когдалибо существовавших маркизов де Касталенде – мой братблизнец Руи, появившийся на свет десятью минутами позже меня. О чувстве юмора моей мамаши я промолчу. Детей она к тому времени наплодила предостаточно, и близнецов, чтобы не путаться, назвала похожими именами. Понятно, от этого лучше различать нас не стали.
– Маркиз, это преступник, от которого семейство де Касталенде отреклось… – Голос Гордона дрогнул самую малость. Заметил это только я.
– Я – Руис Радриго Диэс, а не семейство Касталенде. За родню не отвечаю, но и она за меня не может отрекаться от моего брата. А отвечаю я только за себя, и, клянусь честью, изза того, что ты хочешь выторговать руку Кати, мой брат не умрет.
– Но он участвовал в убийстве Юлиана!
– Зеленый домен не признал его вины!
– Конечно, не признает, если он болтается неизвестно где, отлынивая от суда.
– Луи. – Брат повернулся ко мне. – Не надо множества слов. Просто скажи: почему это произошло?
– Юлиан во время поединка нанес подлый удар, чуть не убивший ЛинКеТора. Тогда Хансер прикончил его.
– Довольно, – остановил меня Руи. – Все шаг назад, сеньоры, иначе я буду иметь честь атаковать вас.
Дальше, к моему стыду, на то, что произошло, я отреагировал последним. Не стану оправдываться тем, что события выбили меня из колеи. Находиться на волосок от смерти и быть выдернутым из этой пропасти невероятной случайностью – есть от чего прийти в замешательство. Нужно отдать должное
