* * *
Обшариванием вещей архангелов занимался Хансер. Тайви вообще отошла в сторону. Она не могла без слез смотреть на результаты работы двух своих спутников. Иногда, благородные сеньоры, мне кажется, что если и есть в этом мире истинные христиане по духу, то Тайви первая среди них – столько в ней милосердия. ЛинКеТор молча присел у костра. У него копаться в вещах убитых просто не поднялась бы рука. Для Хансера же это было логичным результатом. На Плутоне подругому нельзя. С тела самурая он снял вакидзаси отличной работы, заткнул себе за пояс. Фламберги не удостоились его внимания. Катану некоторое время вертел в руках, но потом все же выбросил.
– Надо их похоронить, – сказал вдруг ЛинКеТор.
– Ага, и не забыть отходную молитву прочесть, крест, все такое, – серьезно кивнул Хансер, расшнуровывая сумку самурая. – Так и знал. Здесь Грааль. Чуть еды, но это – ерунда, нам она не понадобится. Тайви, открывай Небесную тропу.
– Ночью? – слишком резко спросила Тайви. – Может, тебе сразу портал до Луны?
– Ты не можешь.
– А как ты думаешь, почему эти семеро сразу не ушли?
– Ночью нельзя?
– Гений, – саркастически произнесла Тайви.
– Ну что ты так, малыш? – укоризненно спросил Хансер. – Чем ято провинился?
– Ты всегда так циничен со смертью?
– Да, всегда, – чуть раздраженно ответил Хансер. – Смерть – слепая сука! Она забирает всех без разбора. И когда она приходит к тем, к кому стоит, это очень удивительно и смешно, черт меня разорви!
– Ты говоришь, как…
– Как кто? Как убийца?
– Да… – потерянно ответила Тайви.
– Открою тебе свежую новость: я и есть убийца! И пусть нас называют как угодно: хоть прерывающими нить, хоть ночной мерзостью, хоть «бьющим один раз» – сути это не меняет, я убийца, мразь беспринципная, шваль, отброс, хуже падальщика! Да, это я, Хансер с Плутона! А теперь отвернись и не мешай мне насытиться падалью! А потом можешь петь свои псалмы и лить слезы!
– Что с тобой, Хан? – удивился ЛинКеТор.
О, будь я там, я сказал бы, что длительное пребывание Хансера рядом с этой парочкой вредно для его самочувствия. Что Тайви все еще прочно сидит занозой в его сердце… нет, не сказал бы.
– Ничего, – огрызнулся Хансер, а потом взорвался: – Зачем ты остановил эту гребаную катану?!
– Он убил бы тебя.
– И пусть! Такая дрянь только смерти и заслуживает! Не выйдет из меня рыцаря в белых одеждах! Рылом не вышел! И отходная молитва мне не поможет. Полада уже точит на меня вилы! Одним махом от всех проблем избавились бы!
– Что ты говоришь такое?! – У Тайви на глазах были слезы. Она бросилась к Хансеру и обняла его. Никто не видел гримасы жуткой боли у него на лице – слишком темно было.
– Прости, малыш, – шепнул Хансер дрожащим голосом. – Я – свинья.
– Просто не надо больше такого говорить.
– Да, дружище, – подтвердил ЛинКеТор. – Сядь у костра. Мы все сделаем сами.
ЛинКеТор сам вырыл могилу, сложил туда тела. На грудь каждому положил его меч. Тайви прочитала молитву. А Хансер просто сидел у костра и, вопреки всему, чему сам меня учил, пялился в огонь. В тот момент они были наиболее уязвимы. Но некому было этой уязвимостью воспользоваться.
ЛинКеТор устал, так что место стоянки решили не менять, тем более что земля впитала кровь, а тела были похоронены поодаль.
– Я вот чего не пойму, – пробормотал Хансер. – Дарклинг в этот городишко на отшибе мира мог добраться только порталом. А портироваться можно и в Рим. Нет, ладно, в Рим бы его не пустили, чтобы не засветить связи Воинства с дарклингами. Но можно на земли, которые плотно держат ангелы и их крестоносцы. Это явно безопаснее. Эх, загадка для Луи.
– А ты что думаешь? – спросил ЛинКеТор.
– Думаю, у Воинства есть союзники в доменах. Во владения друидов доменовцы углубляться не любят. Если предположить, что у Воинства и Круга был союз, все становится на свои места. Лжец не верит даже правде, предатель от всех ждет предательства. Ангелы боялись, что союзники перехватят у них Грааль. Чего стоят в бою они против доменовских высших, мы видели. Значит, у нас будут враги и в доменах. И боюсь, не только бордовые.
Говоря это, Хансер вертел в руках чашу, за которую уже было пролито столько крови. Вдруг от дна, только что казавшегося полностью металлическим, чтото отслоилось. От неожиданности Хансер выронил Грааль.
– Что это? – спросил ЛинКеТор.
– Пергамент, – пробормотал Хансер. – Буквы какието.
– Дайка. – Тайви протянула руку. – Древние кельтские письмена. Ими друиды до сих пор пользуются.
– Разберешь, что там? – спросил ЛинКеТор.
– Попытаюсь. Язык больно архаичный.
«Привет тебе, разоблачивший замыслы врагов твоих. Очень подозреваю, что имя твое Мерлин. Если тебя зовут Артур, прости, я недооценил твоих умственных способностей. Если Мордред, положи чашу, где она лежала. В любом случае не хочу, чтобы одна из моих лучших шуток осталась непонятой. Опять же, кто бы ты ни был, если ты читаешь это, значит, я благополучно дал дуба, а ты раскрыл замыслы Круга, направленные против тебя, бывший пастырь Мерлин, так что я лишь добавлю пару штрихов».
– Что это? – не понял ЛинКеТор.
– То, что подтверждает предположение Хансера, – ответила Тайви. – Заклинание держало пергамент внутри чаши до тех пор, пока ктонибудь, находясь рядом, не раскроет замыслов своих врагов. Круг както умудрился убрать и Артура, и Мерлина – они не разгадали направленных против них планов, но заклинание осталось. Хансер его снял, поняв и высказав замыслы Воинства Небесного.
– И что там внутри?
Тайви развернула пергамент. И вот что там было:
«Многие уже сейчас называют меня Величайшим рыцарем, Галахадомсвятым. Я бы сам себя назвал Галахадшутник. А все это рыцарство – моя лучшая шутка. Ну и, конечно, Грааль. Чаша, которую мой пастырь велел привезти Артуру. Якобы я не захотел посвящения в аколиты, пробился оттуда и прихватил Грааль. Ну, мне не трудно. Ради Круга можно, тем более такая шутка! К чему артуровцы пришьют этот Грааль, я не знаю, алтарято у них нет. Вроде бы все почестному. Смешиваете кровь в Граале, пьете – и смерть вам не страшна. Только души убитых переселяются в выживших. А после этого знают все их мысли. Воскресить братьев без алтаря рыцари Круглого стола не смогут, а одно тело даже для двух душ – тесновато. По моим прикидкам, это должно свести с ума носителя душ убитых. Да и не может быть, чтобы среди артуровцев не оказалось ни завистников, ни тех, кто чтото замышляет против соратников. Если им все же удастся воскресить своих – ох и заварушка начнется. Так что, Мордред, если это читаешь ты, положи чашу. Не бери, не стоит. Подозреваю, есть еще много того, чего я не знаю, на что рассчитывали пастыри, переправляя Грааль отступнику Артуру. Тем более что даже эффект воскрешения никем испытан не был».
