«То, чему ты меня обучил, – твое, – ответил Хансер. – Это как хорошая кольчуга, только сплетенная на чужие плечи. Или клинок, выкованный под чужую руку. Как бы хороши они ни были, ты не сможешь управиться с ними лучше, чем хозяин, конечно, при равенстве вашего мастерства. Вот я и хочу подогнать все это под себя. Тогда кольчуга станет второй кожей, а меч – продолжением руки».
«Чтото ты стал изъясняться, как Луи, – длинно и образно».
«А может быть, я в душе всегда был таким».
«Ладно, приступай к своей подгонке, но на меня не рассчитывай. Я тебя знаю не так хорошо в этом».
«Не очень и надеялся».
Впервые Хансер чувствовал такую свободу. Тело не отзывалось болью на каждое движение, адаптация к марсианским премудростям произошла неимоверно быстро. А сейчас к тому же он сам управлял своим телом, и новое понимание боя рождалось само собой. Да, если брать только знания Марса, он был хуже кого бы то ни было из несущих спокойствие. Но умения, приобретенные на Плутоне, делали его самым опасным из высших доменовцев.
Он вышел словно бы из воды. Да почему словно бы? Так оно и было. Сапоги с меховой опушкой все еще измазаны илом. Он небрежно ополоснул их во взбаламученной воде. Все было мокрым: штаны из толстой кожи, кольчуга без рукавов, широкий пояс из медных блях. По обнаженным рукам с мускулами, подобными валунам, текла вода. На бицепсах незнакомца были широкие бронзовые кольца, наруч из того же металла закрывал правое предплечье. Изпод шлема с полумаской и кольчужной бармицей была видна только широкая рыжая борода. За спиной виднелся большой круглый щит, а на плече покоился боевой топор. Для обычных людей он был бы двуручным, но этот гигант вполне мог управиться с ним и одной рукой. Мягким движением он перебросил щит на левую руку и грохнул по нему топором. Капли с его тела брызнули в разные стороны – и вот воин, вышедший из воды, уже сух. Щит фиолетового цвета, без гербов и украшений. Не будь внешность воина столь характерной, в нем можно было бы узнать представителя Северного домена по одному этому щиту.
«Несущий спокойствие», – сказал ЛинКеТор.
«Вижу, что не балетмейстер, – откликнулся Хансер. – Почему он такой большой?»
«На Марсе есть три школы: укрепления мастерства, обязательная для всех, и две противоположные – укрепления духа и укрепления тела».
«Дай угадаю: ты дух укреплял?»
«Большинство дух укрепляют».
«Откуда же такая предвзятость?»
«Укрепление тела дает тебе воистину нечеловеческую силу и сопротивляемость ударам, но опасно пробуждением ярости».
«Вы же всегда спокойны».
«Это другое. Ярость означает лишь то, что из боя выйдешь живым либо ты, либо твой противник. Чаще всего эту школу предпочитают темные».
«К сожалению, не всегда. – Хансер тяжело вздохнул. – Как ты думаешь, он пивка вместе попить пришел?»
– Хансер? – рыкнул северянин.
– Словно сам не знаешь.
– Редкая удача, что я сразу вышел на тебя. Я убью тебя.
– Северный домен вроде бы в войну с Зеленым не вступал.
– Ты убил Юлиана и Элеонору, ты наслаждаешься чужой кровью – я положу этому предел.
– Да дались тебе эти двое. Это что, твой брат и любовница?
– Слова тебе не помогут.
– А у тебя их слишком много для того, кто решился на убийство, – насмешливо сказал Хансер.
– Это не убийство, а честный поединок.
– Знаю я ваши поединки. За спиной следить надо в оба глаза.
– Ах ты подлая тварь! – взревел северянин.
Его атака была молниеносна, топор завертелся над головой с жуткой скоростью и обрушился на Хансера. Трудно было ожидать подобного проворства от столь массивного противника с тяжелым оружием. Хансер ушел влево, так, чтобы между ним и противником не было щита, и тут же атаковал сам. Два сабельных удара северянин отбил древком, третий – не успел. Лезвие прорубило кольчугу и заскрежетало по плоти, как по камню. В следующий момент Хансер был вынужден отступить, потому что противник попытался ударить его краем щита. Они разошлись, сталь не обагрилась кровью. Северянин замер, прикрывшись щитом. Зеленый легко вращал двумя своими саблями, плетя отвлекающие петли. Это подействовало бы на любого другого. Было в неспешных движениях чтото от гипнотической пляски змеи. Вот только северянина это не проняло. Потомок викингов сверкал поверх щита льдистоголубыми глазами.
– Значит, слухи верны, – проворчал он. – Тайны были тебе раскрыты. Значит, я вдвойне должен убить тебя.
– А мнето что? – Хансер глумливо рассмеялся. – Больше раза все равно не убьешь!
Северянин пошел на него, пытаясь зажать щитом, притиснуть к ближайшим деревьям. Воздух перед Хансером вдруг уплотнился, формируя невидимую ступеньку. Мой друг прыгнул на нее, оттолкнулся. Заклинание, сжавшее воздух, сработало как пружина, бросая его вверх и вперед. Сделав сальто, Хансер перелетел через своего противника, приземлился на корточки и ударил назад, не глядя, под колени. Оба лезвия вновь встретились с топором.
– Магические штучки тебя не спасут! – прорычал викинг.
Хансер перекатом ушел вперед, избегая контратаки. Спиной, даже сквозь одежду, он почувствовал ветер, поднятый ударом северянина.
– И прыжочки твои не помогут!
«Он еще не в ярости, – спокойно сообщил ЛинКеТор. – Ты гораздо подвижнее, используй это».
«Если бы его шкуру еще можно было прорубить».
Хансер завертелся вьюном, осыпая противника градом почти неприцельных ударов в надежде запутать или хотя бы измотать. Напрасный труд. Северянин действительно словно не ощущал веса кольчуги тройного плетения, цельнокованого щита и неподъемного топора.
«Не то!» – буквально заорал ЛинКеТор.
«Вижу», – откликнулся Хансер. Если у него и получилось когото измотать, то только себя самого. Северянин уловил миг усталости сразу и бросил свое тело в атаку. Три свистящие петли, Хансер ушел от них на пределе сил.
«Так не дерутся двуручным топором! Это же не шпага, он просто не может двигаться с такой скоростью и точностью!»
«Скажи мне чтонибудь, чего я не знаю, или заткнись!»
«Я слишком долго пробыл в твоем теле, даже собственную тактику начал забывать. Не атакуй, изучи его», – посоветовал ЛинКеТор.
Хансер ушел в оборону. Нельзя сказать, что это очень помогло. Топор северянина практически невозможно было отвести саблей, тем более отпарировать. Будь в руках моего друга обычное оружие, оно давно бы сломалось. Несколько раз Хансер все же рискнул мягко отвести страшное лезвие. Каждая попытка отзывалась жуткой болью в запястьях, а сабли норовили кудато улететь. Пришлось опять вертеться. Хансер уставал все больше и больше, а его противник оставался попрежнему свеж.
И все же совет ЛинКеТора дал свои плоды. Несущему спокойствие победить в бою равных можно, только вложив в схватку всю душу. И тогда другой несущий спокойствие может заглянуть в нее, как в открытую книгу. Впрочем, для выпускников Марса это действует в любом случае – даже с такими, как я или Гюрза. И Хансер вдруг поймал себя на том, что понимает своего врага. Что не тупая злоба толкала его в бой, а заблуждение, вызванное сотканной вокруг нас пеленой лжи. Узнай северянин правду, никогда его топор не поднялся бы на Хансера. А совсем даже наоборот. И открытие это поразило моего друга. На миг он даже забыл о бое, а этого допускать никак нельзя. На Марсе специально учат так, чтобы ничто, даже самые ошеломляющие вещи, не сбили концентрации на противнике. Но разве можно вложить это за неделю? Как
