Я вышла из помещения склада и отправилась разыскивать Петрова.
Олег Сергеевич сидел, как школьник, в кабинете своего убиенного друга пред ясными очами Каморного и докладывал о результатах командировки. Удовольствие от общения друг с другом оба получали просто огромное — об этом легко было судить по их кислым физиономиям.
Я извинилась, что вынуждена прервать их беседу. Мама родная, обрадовались-то как! Каморный даже предложил мне сесть и пододвинул пачку с сигаретами. Какая вежливость, с ума сойти!
— Спасибо большое.
Закурила. Как выяснилось, мне давно уже хотелось курить, но только сейчас это поняла.
— Олег Сергеевич, у меня к вам вопрос: какое количество необычных новых шкурок вы приобрели?
— Когда именно? — уточнил Петров.
— Когда была сшита та самая злополучная шубка, которую вы видели на базаре, — пояснила я.
— Немного. Это была пробная партия.
— Сколько конкретно?
— Было сшито четыре шубки, — негромко ответил Каморный, закуривая и протягивая сигареты Олегу, — и пять меховых беретов.
— Четыре шубки и пять шапок. Замечательно.
— Не вижу ничего замечательного, — пробормотал Вениамин Анатольевич.
— И кто еще об этом знает? — перебила я.
— Как — кто? — дружно опешили оба. — Все.
— Я спрашиваю, кому еще было известно точное количество привезенных шкурок.
Петров пожал плечами.
— Иванову известно, — устало сказал Каморный.
— Начальнику цеха?
— Ему. Виктору Николаевичу.
Это уже кое-что.
— Большое спасибо за информацию.
И я отправилась в цех, оставив этих двоих заканчивать свои дела.
В каморке начальника цеха мой однофамилец метался, как тигр в клетке. Встретил меня как родную, даже имя вспомнил.
— Татьяна Александровна, что происходит?
Волнуемся, дорогой?
— Вы наверняка все знаете, — продолжал он. — Работа приостановлена. Склады опечатаны. Внеплановая инвентаризация. Ожидается проверка у меня в цехе. В чем дело?
А в прошлый раз, помнится, ты, дорогой, со мной не так разговаривал…
— Это как-то связано с исчезновением Леонида Павловича?
— Я только могу сказать, что появились кое-какие факты и их нужно проверить.
— Утечка со склада? Этого не может быть. Здесь же двойной контроль.
Двойной контроль, говоришь?
Фаина, между прочим, тоже места себе не находит. К чему бы это?
— Не беспокойтесь, Виктор Николаевич. Комиссия проверит, оформит документы… А дальше видно будет. У меня же к вам вот какой вопрос.
— Да, слушаю.
— Сколько шубок было сшито из меха пробной партии?
— Четыре.
Молодец, не врешь… если Каморный тоже говорит правду.
— А на склад вы эти шубки сдавали отдельно или вместе со всеми остальными?
— Вместе. Но в накладной отмечено, что четыре шубы — пробные. И на упаковке было помечено.
— Как по-вашему, их уже отправили на продажу?
— Понятия не имею. Мое дело маленькое, я цехом заведую. А на складе я не хозяин, там Фаина командует, с нее и спрос.
Очень хорошо.
Я вернулась на склад. Проверка — в самом разгаре. Полное безобразие.
Передала Кире свой разговор с сотрудниками. Тот сейчас же «допросил с пристрастием» мадам Семенову.
Она ответила, что пробная партия шубок была отправлена в магазин вместе с основной продукцией «сто лет назад» и о дальнейшей судьбе этих мехов она не имеет ни малейшего понятия.
Ясно.
Похоже, мне здесь делать больше нечего. Договорилась с Кирсановым, что он позвонит, дабы сообщить результаты инвентаризации, и наконец-то покинула недружелюбные стены «Горностая».
Домой, домой, домой… Ох, и вымоталась я сегодня. Домой, под душ, перехватить что-нибудь на скорую руку и спать. Отсыпаться. Отключить телефон, дверной звонок и все такое прочее. Меня не было, нет и в ближайшей пятилетке не предвидится. Счастливо оставаться, господа!
Глава 7
Что ж это такое — спать хочется, когда же я наконец высплюсь? Все известные мне факты по меховому делу так и крутились в голове. Отбросить или отодвинуть от себя никак не удавалось. Ну ладно, придется, видимо, снова выстраивать версии. Все равно ничего другого сейчас у меня не выйдет.
Во-первых, за Серегиным и Петровым специально охотились. Во-вторых, ниточка тянется с фирмы. Это ясно как день. В-третьих, если б многоуважаемого Олега Сергеевича не угораздило увидеть на базаре ту злополучную шубку, ничего бы не произошло. А уж ругаться ему и выяснять отношения с продавцом было совсем ни к чему. Увидел — и ступай себе с богом. Молча. Пары надо дома выпускать. В-четвертых… все. Нет, без результатов инвентаризации ничего не получается.
А Тулузов имеет какое-то отношение к этому делу или нет?
Взгляд мой наткнулся на книжку на ковре возле дивана. — Гарднер, я ее читала позавчера… по диагонали, на сон грядущий. Там еще что-то было про украденный автомобиль…
Кстати, об украденном автомобиле. Кирсанов обещал сообщить, кому принадлежит машина и когда ее угнали. Я белую «Волгу» имею в виду. Ту, которая «пасла» сегодня Петрова и наших ребят.
Звонок. Надеюсь, это подполковник. Или хотя бы Саша.
— Алло?
— Еще раз привет, — раздался в трубке простуженный голос Кирсанова. — Это я.
— Ну? Что?
— Да ничего! — так и вижу: Киря досадливо сморщился и махнул рукой.
Инвентаризация, оказывается, еще не закончена — осталась какая-то мелочь… но результаты ясны: все соответствует документации.
— Комар носа не подточит. Плохи дела, Танюха, — печально заключил мой бывший однокурсник.
Опять тупик.
— Слушай, Володя, тебе не приходило в голову, каким это образом шубка оказалась на базаре, если «Горностай» поставляет свои меха исключительно в фирменные магазины, а?
— Может быть, ее — ну, шубку — в магазине и купили?
— Да? А рынок?
— Не подошла; попросили продать — поскорей и подешевле…
— Замечательно. А Серегин здесь при чем? А Петров?
— Ты уверена, что исчезновение Серегина связано с этой несчастной тряпкой?
— Это не «несчастная тряпка», подполковник. Это редкий, исключительно ценный мех, — поправила я. — Ну ладно. Как там наша «Волга»?
