расскажу все по дороге. В этой сумке форма, одевайся тут, у них женской раздевалки нет.
Сама Алина была облачена в полевую камуфляжную форму, в пакете оказалась точно такая же, для меня. Так как в данный момент я томилась от безделья, то решила не спорить. Можно думать о чем угодно, но скучно с Алиной не будет точно. Опоздали мы всего на пять минут, пятьдесят приседаний я с трудом, но осилила.
Спортивный зал школы милиции был обшарпанным и бедным в оснащении, но для моей подруги здесь имелось главное: несколько десятков накаченных парней и Федот. Самый сильный, самый красивый, самый бесстрашный, самый… она называла еще много эпитетов, но все они сводились примерно к одному: подобных Федоту людей еще не рождала земля российская.
Примерно через час изнурительных пыток над моим неспортивным телом я поняла, что Алина привела меня заниматься в подготовительную группу обучения самбо. Теоретически я не имела ничего против, в моем ратном деле умение постоять за себя не лишнее. Смущало меня то, что занятия самбо были лишь одной из составных частей подготовки группы народной дружины, членами которой мы отныне являлись.
– Скажите, а что будет, если из всего списка положенных дисциплин я буду посещать только самбо и проигнорирую занятия по медпрактике, психологии общения с нарушителем, юридической подготовке? Понимаете, у меня уже есть юридическая подготовка, – поинтересовалась я у инструктора.
– Девушка, – презрительно окинув взглядом мою далеко не бойцовскую фигуру, бросил он, – к нам, между прочим, не так уж и просто записаться, и девушек мы не берем, для вас и так было сделано исключение. Поэтому, если вы будете капризничать, отправитесь опять к своим пяльцам. Понятно?
– Понятно, – вздохнула я.
Ничего, все равно я сейчас свободна, почему бы в дополнение к самбо не поучиться тонкостям психологии общения с нарушителем?
– Кстати, а нарушителем чего? – не удержалась я.
– Чего – чего? – поразил меня точностью ответа инструктор.
– С нарушителем чего я буду общаться?
– Глумитесь? – догадался инструктор. – Десять отжиманий.
– А можно…
– Пятнадцать!
Все время так. Влюбляется Алина, а достается мне. Вечером, когда я без сил валялась на кушетке перед камином, мне позвонила бомжиха Люся. Я уже давно купила моим приятелям мобильный телефон и следила, чтобы на счету всегда было достаточно денег. Они еще ни разу меня не подвели, а помощь их могла понадобиться срочно, поэтому мне хотелось, чтобы они всегда были на связи.
– Начальница, здрасти! Дело такое, срочно одну вещь надо раздобыть. Только того, она дорогая, кажись, но мы отработаем, ты нас знаешь.
– Что за вещь? – лениво поинтересовалась я. – И какая срочность?
Люся в первый раз обращалась ко мне с какой-то просьбой, обычно мне приходилось чуть ли не навязывать им свои предложения по улучшению их быта.
– Ты только не смейся, – шмыгнула она носом, – и не удивляйся. Нам эту, как ее, скрипку. Лучше фабрики имени Страдивари.
Не могу сказать, чтобы я не удивилась. Хотя Люсе всегда был свойственен некий артистизм, так почему бы ей ни освоить азы игры на этом божественном инструменте? Не всем же саксофон мучить.
– Хорошо, – согласилась я, – достану. Это для тебя?
– Нет, для новенького. Подобрали мы здесь одного убогонького. Представляешь, возвращаюсь как-то вечером домой, слышу, щенок скулит. Ну, думаю, хорошо, обогрею, воспитаю, дом охранять будет. На кладбище полно собак, да все уже взрослые, трогать не трогают, а преданности никакой. Стала по кустам шарить, а это не щеночек, а мужчинка. Милый такой, чистенький, трясется весь. «Только не травите, тетенька, – говорит, – я вам массаж за это сделаю». Ну, я и взяла его к себе. Сначала он совсем плохой был, сидел все в углу и плакал, дня через два даже убежать попытался, но замерз и вернулся. Потом освоился, осмелел, разговаривать начал, да так складно! Никакого кино не надо. Особенно вечером, как начнет про женщину с серпом и мозгами, как она этим серпом мужчин основного лишает, а потом заставляет свои же мозги есть, про банку с ядом, которая ни в огне не горит, ни в воде не тонет, да еще сама за человеком бегает, про заколдованный альбом, который кого покажет, тот тебе на следующий день и женой явится, ты не представляешь, какая ценная находка оказалась! У нас теперь каждый день людно, я забыла, когда в последний раз на помойке промышляла. Люди идут слушать и несут: кто провизии, кто батарейки для фонарика, кто для дома чего полезного. И ты приходи. Вот скрипочку раздобудешь и приходи.
– А скрипочку-то зачем? – с улыбкой поинтересовалась я, уже догадываясь, каким будет ответ.
– А про скрипочку – отдельный разговор. Рассказал он, что когда был совсем крошка, как-то во сне явилась ему святая и сказала, что если случится с ним в жизни беда страшная, то поможет ему найти пропитание скрипочка звонкая. Ну, вот он и просит теперь ему раздобыть где-нибудь. И еще, ты не знаешь, где можно ему учителя найти? Я спрашивала, он ни черта в этих скрипках не понимает.
– Люся, – насторожилась я, – учителю платить надо. Кто будет оплачивать уроки?
– Ну, пока я где-нибудь денежек найду. А там он и сам зарабатывать начнет. Сама понимаешь, если святая приказала, значит, надо.
– Святая приказала, святая и отменит приказание, – сурово отчеканила я, – и не вздумай ему что- нибудь покупать. Я на днях загляну, посмотрю на вашего приемыша, да и тебе одну сказочку расскажу поучительную. Как добрая женщина на груди щеночка симпатичного пригрела, а он вырос и чуть ее не загрыз.
– Расскажи, – обрадовалась Люся, – я ужас до чего про страшное люблю.
Кажется, воспитательные меры по отношению к Сергею придется применить еще раз. Надеюсь, на сей раз в последний.
