Скорее всего, террористы имеют хорошие уши в штабе, а значит, сто двадцать тысяч бойцов врага во время точечной бомбардировки понесли лишь случайные потери. При таких вводных единственная надежда на спасение не оголтелый героизм, как утверждают культовые боевики, а примитивная скрытность'.
Откинув часть одеяла, Пятый улыбается сквозь сон, представив очень большого и очень толстого дядика в дорогущей норковой шубе. Дядик на мифическом тотализаторе ставит сто тысяч золотом на то, что двое солдат великой и могучей освободительной армии погибнут, волей судьбы, заброшенные в город, оккупированный сотней тысяч террористов.
По мере того как события во сне продвигаются вперед, улыбка сменяется напряжением и страхом.
'Боевики не рискуют и устраивают полномасштабную облаву по всем правилам воинского искусства. Двоих спрятавшихся десантников быстро вычисляют. Завязывается бой. Хорошо защищенная группа террористов идет на прорыв, удерживая десантников на месте, мобильные отряды совершают обходной маневр, по пожарной лестнице, практически замкнув кольцо окружения. Баррикады из полиметаллических столиков ресторанного комплекса неплохо защищают от штурмовых винтовок, гася убойную силу и позволяя наноброне справляться с попаданиями. Террористы вынуждены использовать гранаты. Первый же взрыв приносит результат. С потолка сыпется штукатурка, на стенах загорается краска.
Пятый, оглушенный ударной волной, но не получивший серьезных ранений хватает за плечи контуженного Малюту и тащит в единственном свободном направлении. Впереди тупик — морозильная камера ресторанного комплекса. Стенки холодильников подобного рада имеют стальные перегородки и приличный термоизоляционный нанослой.
Террористы выбираются из укрытий, вслед десантникам несется шквал пуль. Из горла Малюты хлещет кровь, заливая медленно стягивающую прорехи наноброню. Трудно понять, как парень вообще держится на ногах со столь жутким ранением'.
Пятый в очередной раз вздрагивает, оставаться одному против сотен и тысяч врагов — страшно, если ты не полный безумец или герой, что порой одно и то же.
'Взрыв потрясает здание, заставив осесть на один бок. Террористы, спеша добраться до упрямо не желающего умирать вражеского бойца, переусердствуют с использованием мощного оружия, серьезно повредив капитальную стену. Последней каплей становится граната, брошенная в сторону холодильной камеры'.
В ушах не стихает грохот взрыва, падающие перекрытия трещат, гулко завывая, от трения друг о друга.
'Сложившись подобно карточному домику, здание административного центра хоронит под развалинами пятерых террористов. Покореженный холодильник размером с небольшую комнату спускается с третьего этажа на первый, заваленный многометровым слоем обломков. Пятый получает сотрясение от жесткого контакта лбом о стену, на время, теряя сознание.
Террористы, рассыпая проклятья покидают здание, грозящее новыми обвалами в полной уверенности, что выжить никому из десантников не удалось'.
Парень инстинктивно переворачивается на бок, ладонь проскальзывает под голову.
'На то, чтобы выбраться из урбанистического капкана городских пейзажей усыпанных смертоносными стволами орудий, уходит пять суток.
Оказавшись под ночным небом оккупированного города Пятый не в силах радоваться спасению, изнутри колючей удавкой душит нестерпимая жажда. Парень готов заложить душу банкирам за глоток воды, но поблизости нет ни одного служащего'.
Пятый причмокивает губами, сглатывая ком в горле. Воспоминание, сквозь сон, усиливает слюноотделение.
'Снайпер располагается в паре десятков метров справа, среди обломков. Позиция занята почти постоянно на случай повторной высадки десанта на площадь.
Обмануть и убить террориста задача из разряда трудновыполнимых, но, Пятый справляется с честью, воспользовавшись неразберихой после смены одного боевика на огневой точке другим, парень оглушает вновь прибывшего снайпера куском арматуры (все оружие осталось в холодильной камере).
Драгоценная фляжка с водой долго трясется в дрожащих от нетерпения руках, пробку удается извлечь далеко не сразу. Губы жадно тянутся к спасительному сосуду. Все мысли обращены к нему же.
Спустя минуту, Пятый готов поверить в существование рая на земле.
Одежда убитого помогает замаскироваться, сезон песчаных бурь превращает людей в одинаковые тряпичные коконы, лишенные лиц. В самый пик можно гулять по городу без опаски. Единственный недостаток сбивающие с ног песчаные волны, с завидным постоянством выплевываемые стихией.
Злые песчинки, жадно выискивающие оголенные участки тела, раскаленными иглами впивающиеся в кожу. Малая плата за шанс на спасение'.
Пятый накрывается одеялом с головой.
'Солдаты врага проводят плановые зачистки, пытаясь отыскать диверсантов, но сами становятся мишенями из-за драгоценных воды и пищи. Пятый проходит почти весь город пешком со снайперской винтовкой, когда фортуна преподносит очередной щедрый подарок.
Брошенный под присмотром одного сонного водителя автомобиль, легкая добыча для тренированного десантника. Удар прикладом надолго выводит шофера из строя, Пятый вытаскивает мужчину из-за руля, не удосужившись проверить, жив ли тот. Успешный угон позволяет надеяться на прорыв линии фронта и возвращение домой.
Сюжет дешевого боевика, приходится по вкусу госпоже фортуне, воплощаясь в реальной жизни'.
Из горла Пятого вырывается стон. Парень знает, что последует дальше, но предотвратить не может. Память неумолимо воскрешает события в хронологическом порядке.
'Механизм мины срабатывает с изрядной задержкой, мчащийся на бешеной скорости автомобиль едва не пролетает опасную зону. Взрывчатку закладывали в расчете на более тяжелую и менее скороходную технику, непонятно почему мина вообще срабатывает.
Машину подбрасывает как пушинку и дважды переворачивает в воздухе, жесткий удар бампером о землю с падением на крышу, обрывается Страхом, Болью и Темнотой сменяющимися в доли секунды'.
Пятый сворачивается калачиком, дрожа всем телом. Дыхание смерти ощущается даже во сне.
'В первый раз парень приходит в себя на носилках. Его подобрали разведчики (свои) и несут домой. Во второй раз сознание возвращается уже в больнице, Пятый пытается сообщить доктору, что враги знали о высадке и среди командования предатель. Губы плохо слушаются, и не ясно, понимает доктор хоть слово из сказанного и не считает ли откровения раненого бредом'.
Дыхание Пятого учащается, парень стягивает одеяло до пояса. Безжалостная логика подсказывает, что рано или поздно придется проснуться, и явь станет трагическим продолжением сна.
Генералу лишние свидетели мешают наслаждаться жизнью, а проблем с их устранением, высокопоставленный военный чин не может испытывать по определению.
Понимание того, кто предал озаряет Пятого еще в дни памятного сидения в холодильнике, когда времени для размышлений хватает с избытком.
Только генерал, пара-тройка приближенных офицеров и координаторы из Центра знали подробности операции еще до начала. Основную часть командиров среднего звена оповестили за сутки. Что касается младших офицеров и солдат, то они узнали детали лишь за два часа до начала операции. И что особо важно, только у генерала и первого заместителя имелась полная карта высадки. Наличие последней у террористов подтверждал случайно подслушанный разговор между боевиками.
Верить в виновность зама Пятый не хотел, не испытывая к полковнику личной неприязни, в то время как генерала после памятной речи ненавидел всей душой.
За пугающими мыслями парень не замечает, как окончательно просыпается и для полного воссоединения с реальностью остается лишь открыть глаза. Холодный пот как индикатор состояния лучше всего свидетельствует о нежелании приобщаться к миру реальных людей и событий. По телу волной проходит нервная дрожь.
'Все черти преисподней, если сейчас увижу генерала, устрою вам сладкую жизнь!'
Поспешно, словно опасаясь передумать Пятый широко раскрывает глаза. Рот открывается
