мальчика же скоро сессия! Ему надо к экзаменам готовиться, а он сидит в этой самой «предвариловке».
– Маргарита Игоревна, давайте определимся сразу: в том, что случилось, моей вины нет. Я сделала все, чтобы освободить вашего…
– Да, да, – перебила она меня, – извините, Татьяна, что я наговорила вам всего… У меня просто крыша поехала от Жениного звонка. Это же надо додуматься – арестовать мальчика! Как они могли, ведь ему только двадцать лет?! Чем вообще думали?! Я жалобу на них напишу…
Хозяйка поставила на стол сахарницу и варенье.
– Маргарита Игоревна, послушайте моего совета: не пишите никаких жалоб. Это бесполезно. Все равно вашего сына будут держать в полиции, пока все не проверят…
– А что там проверять?! Мальчик не виноват!
– Откуда вы это знаете? – спросила я. – Ведь вас там не было. Может, он действительно разозлился на эту Карину и выстрелил в нее?
– Нет! Я знаю своего сына. Он не такой… Он не мог, слышите? Я его не так воспитывала. Он – тихий домашний мальчик… Он не мог, не мог! – Она снова всхлипнула и полезла в карман за платочком.
– Маргарита Игоревна, если вы хотите, вы снова можете нанять меня, и я постараюсь помочь вам, – предложила я, помешивая серебряной ложечкой ароматный чай.
– Да, конечно, Татьяна, я вас нанимаю. Сейчас вы получите аванс…
Женщина встала из-за стола и вышла. Когда она вернулась в кухню, в ее руке была пятисотдолларовая купюра.
– Договор подпишем завтра, – сказала я, убирая деньги.
Она только поморщилась и махнула рукой: мол, это совсем не важно!
– Послушайте, Татьяна, – вдруг спохватилась моя клиентка, – а этот ваш знакомый в отделении… Мельников, кажется, его фамилия? Вы ведь хорошо его знаете?
– Да так… – ответила я уклончиво, – а что?
– Может, вы поговорите с ним, предложите ему… денег?
– За что? – удивилась я.
– Как за что? – Маргарита Игоревна понизила голос и наклонила голову ко мне: – Чтобы он освободил нашего Евгения.
Ого! Мне предлагают быть посредником в передаче взятки должностному лицу? Дожили вы, однако, Татьяна Александровна. Вот уже и вас толкают на преступление.
– Послушайте, Маргарита Игоревна, – я выговаривала слова спокойно и четко, – вы понимаете, что то, что вы сейчас предлагаете мне сделать, называется «дача взятки должностному лицу» и подпадает под двести девяностую статью Уголовного кодекса? Наказание – от семи до двенадцати лет лишения свободы.
– Сколько?! – Глаза ее мгновенно округлились. – О, боже! Что у нас вообще за законы такие?! Подождите, Татьяна, но это не взятка…
– А что же это? Подарок к первому июня – Дню защиты детей? Так сказать, в денежном эквиваленте…
– Но ведь Мельников действительно ваш знакомый? Вы можете хотя бы поговорить с ним, чтобы он отпустил нашего Женю, пусть и под подписку?..
Я пожала плечами:
– Поговорить, конечно, можно, но вряд ли он это сделает. Я имею в виду, вряд ли выпустит Евгения.
– Почему?
– Мельников – принципиальный. Нет, он справедливый, но… принципиальный. Он должен быть уверен, что человек невиновен, тогда только он его отпустит.
– О, боже!.. – Маргарита Игоревна снова разрыдалась.
– Да вы не переживайте так: напрасно он тоже никого не сажает. Он очень щепетильный: всегда все проверяет и перепроверяет по нескольку раз. А я обещаю вам одно: я сделаю все, от меня зависящее, чтобы освободить вашего сына.
Она кивнула.
– И у меня к вам одна просьба, Маргарита Игоревна: можете вы мне дать какую-нибудь фотографию вашего Жени? Желательно крупным планом.
Она вышла из комнаты, а когда вернулась, положила передо мной на стол фото, где Удовиченко- младший был снят сидящим на окне в какой-то институтской аудитории. На другой стороне было написано: «Удав. Второй курс».
Я убрала фотографию в сумку, простилась с хозяйкой и удалилась.
Через полчаса я подъезжала к отделению, в котором работал Андрей. Поставив машину на стоянку перед входом, я быстро поднялась на крыльцо. Еще только начало седьмого, он должен быть на работе: Мельников никогда не уходит рано.
Я шла по длинному коридору и думала: о чем я сейчас буду с ним говорить? Конечно, мой друг совсем не обрадуется, что я снова оказалась в этом деле. Но поговорить об аресте мальчика Женечки мне с ним все- таки придется, даже если он будет кричать на меня…
– А чем ты недовольна? – кричал Андрей, расхаживая по кабинету. – Ты же сама требовала освободить папочку! Вот мы все и проверили, потом перепроверили и пришли к выводу: папуля действительно не виноват. Радуйся! Кстати, можешь забрать свой диктофон.
Мельников открыл сейф и достал мою шпионскую игрушку. Я убрала ее к себе в сумку.
– Пригодилась?
– Да, эта Эмма, которая на поверку оказалась Варварой Игнатенко, гражданкой Украины, все подтвердила, администратор гостиницы тоже опознала и ее, и нашего банкира.
– Ну, вот видишь, как я вам помогаю! – обрадовалась я. – А ты еще кричишь на меня!..
– Да мы, знаешь, и сами бы его освободили: мы нашли соседку, которая видела, как Удовиченко в начале четвертого вышел от своей мамзель, так что…
Мельников развел руками.
– Андрюша, вы нашли еще одну свидетельницу?
– А ты как думала? Работаем!..
– А если вы опять не того взяли?
– Ах, опять не того?! Вам опять не нравится, кого мы взяли?! Ну, извините, Татьяна Александровна, может, мне вон его посадить в изолятор? – Мельников указал на своего коллегу Васю.
Я посмотрела на молодого человека, который, сидя за своим столом, усердно что-то писал, не поднимая головы.
– Его не надо, он точно не убивал.
– Спасибо, что разрешили не сажать… Ладно, открою тебе секрет: соседка, та, что видела папашу выходящим от домработницы, также видела сыночка входящим в ту же квартиру в районе половины пятого вечера. Смекаешь, почему мы его прихватили?
– Смекаю. И мыслите вы, в общем-то, правильно, – кивнула я.
– О! Вы изволили одобрить нашу работу? Какая честь для всего нашего отдела! – Андрей делано поклонился мне. – Но у нас, между прочим, есть и другие версии, которые мы не сбрасываем со счетов. Ты, мать, лучше мне скажи: почему ты мусолишь бытовую тему? – спросил Андрей.
– Потому что она мне больше нравится.
– Что скажешь на это, Вася? – повернулся Мельников к своему сотруднику.
Вася поднял голову и философски рассудил:
– А может, это связано с работой Удовиченко-старшего? Как-никак начальник кредитного отдела… Может, он кому-то кредит не дал?!
Вася перехватил мой удивленный взгляд:
– А что, это тоже версия. Во всяком случае, мы должны учитывать все возможные варианты.
– Видала? – подмигнул мне Мельников. – Гений сыска!
– И при чем же здесь папочкина работа? – все еще недоумевала я. – Ну, не дал он кому-то кредит. Их, кстати, не всем дают и не всегда… И что? А домработница при чем?
