– Нельзя, – покачал головой визирь. – Это любимец старшего брадобрея пресветлого эмира. Старший брадобрей весьма почитает футбол и часто оказывает нам честь, давая перед матчем советы по тактике и стратегии игры. Кстати, он любезно согласился помогать своими указаниями и тебе.
– Пусть он лучше помогает своими указаниями младшим брадобреям, – проворчал тренер. – А чей любимец вон тот полузащитник, под номером шесть? Похоже, что он крив на один глаз, потому что из пяти его ударов по воротам четыре раза мяч попадал в меня. Это, должно быть, любимец дворцового окулиста?
– Ты ошибаешься, доблестный Рамсей-бек. Это любимец старшего евнуха.
– Как?! – поразился Берёзкин. – Но ведь старшим евнухом числится Есаулов… э-э… то есть Бест! Нечего сказать, – обратился он к Виктору Альбертовичу, – вы без году неделя в команде, а уже любимчиков завели…
– Бест только оформлен старшим евнухом, – снисходительно пояснил Перман-Ашир. – А фактически эту должность исполняет главный повар.
– Вот тебе раз! – ещё более изумился Валерий Макарович. – Он что же, совместитель?
– Нет, главный повар он только по документам. А кушанья светлейшему эмиру готовит главный звёздочет.
– И у него тоже есть любимцы?
– О великий аллах, – выпучил глаза визирь. – Как ты догадался?! Их у него целых два: вратарь и левый защитник.
– Так я и думал, – вздохнул тренер. – Самые бездарные игроки. Если, конечно, не считать того типа, что сидит на корточках. И где вы только таких выискали?
– Вратаря мы переманили из команды Ходжента, шестого номера привезли из Дамаска, левого защитника аллах помог нашим верным людям похитить в Коканде, а центрального нападающего прислал нам турецкий султан в обмен на верблюда и малиновые шаровары.
– С обменом вы, конечно, дали маху! – посочувствовал Берёзкин. – Верблюд играет в футбол лучше этого бездельника. Однако я вижу, местных игроков у вас совсем мало…
– Клянусь ушами своей первой жены, это неправда! – воздел руки к небу Перман-Ашир. – Местных игроков у нас в команде нет вовсе! Разве могли бы мы доверить каким-то презренным самоучкам защищать честь Благородной Бухары в столь ответственных состязаниях! Или футболодоблестный Рамсей-бек думает иначе?
Но задумавшийся Рамсей-бек не отвечал. Он вспомнил комнату футбольной славы и голову бывшего тренера на стене.
«М-да, видимо, этот стенд обновляется у них ежегодно, – с тоской подумал он. – С такой командой на другой исход рассчитывать не приходится. И надо же мне было влипнуть в эту дурацкую историю! Ведь давно собирался врезать в дверь своей нюховской квартиры глазок, да всё лень было. Вот теперь и расплачивайся! Завезли чёрт знает куда, феодалы проклятые! Ладно, вам счастья тоже не будет, это исторический факт! Свергнут вас к чёртовой матери! Жаль только, что я до этого дня не доживу. Разве только со стенки увижу благодаря эль-Масини… Впрочем, на стенке висеть мне как-то не хочется, хотя бы и в комнате славы. Пыльно, грязно, мухи на нос будут садиться… Нет, мне эта слава ни к чему! Однако что же делать, как её избежать?.. Может, прикинуться ненормальным – вдруг домой отошлют? Да нет, говорил же этот старый хрыч Дадабай, что эмир не станет из-за пустяков гонять машину времени…»
В этом месте размышления Валерия Макаровича были прерваны кривым любимцем старшего евнуха, который в пятый раз ухитрился попасть мячом в нового тренера.
– Ты что, нарочно?! – вскипел Берёзкин. – Тебя подкупил хивинский хан?!
– О нет, – побледнел футболист. – Клянусь своими способностями, я целился по воротам!
– Неужели я похож на ворота? – рассердился тренер. – Ну, вот что: если я ещё раз… А впрочем… а впрочем, – задумчиво повторил он, – постой-постой…
Валерий Макарович решительно пересёк поле и остановился за противоположной боковой линией, метрах в сорока от ворот.
– Ну-ка, попробуй теперь попасть в меня…
– Нет, нет, я нечаянно, я больше не буду, – противным голосом затянул бомбардир.
– Не бойся, я разрешаю. Целься мне прямо в голову. Да ну, бей же! Приказываю тебе!
Протеже евнуха растерянно пожал плечами, тщательно прицелился в Берёзкина, разбежался и стукнул. Мяч описал какую-то непонятную дугу и со свистом влетел в угол ворот. Вратарь разинул рот от удивления.
– Гол! – закричал Шахерезад. – Великий аллах, на моей памяти это первый случай, когда Саид попал по воротам! Я запишу это в летописи золотыми буквами!
– Спокойно, – сказал тренер. – Попробуем ещё раз. – Он сместился по боковой линии метров на пять в сторону ворот и скомандовал: – Бей сюда! Ловлю!
Саид прищурился и нанёс прицельный удар. Мяч снова пролетел метрах в сорока левее Берёзкина и, миновав вратаря, застывшего в ближнем углу ворот, затрепыхался в сетке у дальней штанги.
– Чудесно! – похвалил Валерий Макарович. – За тебя я теперь спокоен. Слушай меня внимательно: в завтрашнем матче будешь всё время целиться в бокового судью. Твой удар станет отныне нашим главным оружием, потому что ни один вратарь в мире не сможет догадаться, что ты собираешься поразить ворота. Судья будет во время игры перемещаться вдоль боковой линии, и, в зависимости от этого, мячи, посланные тобой в него, будут влетать то в левый угол ворот, то в правый. Понятно?
– Понятно, о мудрейший Рамсей-бек.
– Ну вот и хорошо. Отработайте этот приём с моим помощником, – указал он на Есаулова. – А теперь займёмся остальными… С кого же начать?.. Ну, вот ты. Как тебя зовут? Ширмат? Встань, встань с корточек, Ширмат, а то радикулит получишь. Вот так… Раз ты не умеешь бегать, сделаем тебя… Кем же тебя сделать?.. Так-так-так… Пожалуй… Пожалуй, сделаем тебя волнорезом. О тебя будут разбиваться атаки противника. Ты будешь сидеть в засаде, а нападающие станут спотыкаться о тебя и падать. Для этой цели можешь даже иногда лечь поперёк поля. Других способов использовать твой футбольный талант я не вижу.
– Слушаю и повинуюсь, мой господин, – отрапортовал новоиспечённый волнорез, растягиваясь в центральном круге.
– Теперь возьмёмся за крайних нападающих, – задумчиво продолжал тренер.
– За левого крайнего взяться уже невозможно, – с лицемерной скорбью в голосе произнес Перман- Ашир. – Он только что объелся халвы. Вряд ли он теперь сумеет оправиться до конца сезона…
– Ага… гм… кхе-кхе, – поперхнулся Берёзкин. – Ясно… Я совсем забыл… Значит, остаётся только правый крайний. Скорость у него есть, но с такой техникой он не смог бы обвести даже спящую корову…
– Хи-хи-хи, – льстиво засмеялся футболист, о котором шла речь. – Хе-хе-хе! Спящую корову! Как остроумны твои слова, о великий учитель!
В припадке подобострастия он повалился на траву и принялся кататься по ней, хохоча во все горло.
– Это не он объелся халвы? – с подозрением спросил у визиря Валерий Макарович.
– Нет, просвещённый Рамсей-бек, – с достоинством ответил Перман-Ашир. – У нас ошибок не бывает. Просто этот Керим такой весельчак. Он любимец старшего гробовщика.
– Ах, вот что, – оживился тренер. – Он способен развеселить даже старшего гробовщика? Это интересно… Это, наверно, можно использовать…
– Ты какие-нибудь смешные истории знаешь? – обратился он к Кериму.
– О да, мудрейший учитель, великое множество. Вот, например, я знаю очень смешную историю о том, как один благочестивый мусульманин уехал на верблюде в командировку, а его жена… Хи-хи-хи…
Футболисты, вероятно слышавшие эту историю неоднократно, дружно ухватились за животы и разразились хохотом.
– Довольно, довольно, – остановил весельчака Берёзкин. – Я верю, что история смешная. Расскажешь её завтра защитникам соперника.
– После игры? – не понял Керим.
