– Понятно, – сказала я, чувствуя, что наш разговор идет к финалу: Валера, видимо, сказал все или почти все, и что-то еще я вряд ли от него узнаю.
А сдавать Скамейкина в милицию формально было не за что – не за организацию же слежки за мной, в конце концов. Отсутствие у него алиби основанием вряд ли являлось. Да и я уже для себя решила, что Скамейкин не убивал свою бывшую подругу. Поэтому я ограничилась тем, что припугнула парня:
– Смотри, Валера, у тебя уже есть одна судимость, и поэтому влезать в это дело тебе не резон. Отправляйся-ка лучше домой, обдумай свою дальнейшую жизнь и иди устраиваться на работу. Прочитай газету объявлений, там масса предложений, не требующих прописки. Вот и все… А поисками убийцы буду заниматься я.
Глава пятая
Звонок Мельникова раздался через два дня после памятных разговоров с Валерой Скамейкиным и Ксенией Лисьевой.
– Таня, – голос подполковника звучал радостно. – Есть приятные новости. Наш товарищ проявил себя!
– Ты имеешь в виду Коробейникова? – встрепенулась я. Я только недавно проснулась и до звонка Мельникова лениво слонялась по квартире.
– Да, только что позвонила Лисьева. Коробейников приказал ей «проверить» магазин «Волна», через час она выезжает. Обэповцы все начеку, все под контролем. Так что нам с тобой остается только ждать результатов.
– Можно я приеду к тебе? – тут же спросила я.
– Я знаю, что отказ тебя все равно не устроит, так что приезжай, – разрешил подполковник и повесил трубку.
Через полчаса я уже входила к нему в кабинет.
– Она записала свой разговор с шефом? – с порога спросила я.
– Да, все прошло удачно. Скоро она должна ехать в «Волну», ребята звякнут мне после завершения операции, и нам придется переместиться в ОБЭП. Если ты, конечно, не против.
Я не только была не против, а была даже двумя руками за. Я едва дождалась звонка от обэповцев, изведя в кабинете подполковника весь запас кофе. Когда Мельников молча кивнул мне, я тут же поднялась с места и поспешила за ним. Мы сели в служебную машину Мельникова и направились в ОБЭП.
В кабинете, куда провел меня Андрей, с выражением крайнего возмущения на лице сидел Игорь Николаевич Коробейников. Напротив него была посажена Ксения Валентиновна Лисьева, а допрос производил худенький, подвижный парень лет двадцати восьми. При появлении меня и Мельникова он встал и сказал:
– Располагайтесь, Андрей Александрович. Мы только что начали. Кравченко Антон Владимирович, – представился он мне.
– Татьяна Александровна, – кивнула я.
Мы с Мельниковым устроились на свободных стульях и стали слушать.
– Итак, вы отрицаете свою причастность к преступной деятельности, касающейся составления «липовых» актов? – обратился он к Коробейникову.
– Разумеется, – холодно ответил Игорь Николаевич. – Все это чушь и клевета. Более того, я хочу заметить, что так этого не оставлю!
– Тогда что вы скажете на это? – каким-то даже равнодушным голосом спросил Антон Владимирович и включил запись.
Кабинет наполнился голосом Коробейникова.
– …Короче, поедешь в «Волну». Там у них всего одно крохотное помещение под склад. Там и рыба, и масло, и сахар – все вперемешку хранится. Сразу пройдешь на склад и увидишь. Они предложат штуку, ты возьмешь с оговоркой, что придешь через три дня с перепроверкой и чтобы к этому сроку все было в порядке. Акт пока не составляй, потом оформишь задним числом. Стошка – тебе. Все поняла?
– Да, – послышался голос Ксении Лисьевой. – А когда ехать, Игорь Николаевич?
– Сегодня же. Заканчивай со своими делами и сразу поезжай. Часа тебе хватит?
– Да, вполне. – Голос Лисьевой звучал спокойно и уверенно.
На этом запись заканчивалась, о чем свидетельствовал ясно слышимый щелчок. Я бросила взгляд на Коробейникова. Лоб его покрылся испариной, руки начали мелко дрожать, и он отчаяннно пытался скрыть свое нервное состояние.
– Можно закурить? – небрежно спросил он.
Проводивший допрос Антон Владимирович Кравченко молча пододвинул к нему пепельницу и открыл окно. Коробейников закурил и выпустил дым в сторону.
Кравченко снова нажал на кнопку. Далее присутствующие могли слышать запись, производившуюся в магазине «Волна». Из нее явственно следовало, что директор магазина предложил Ксении Валентиновне взятку за сокрытие фактов нарушений санитарных норм.
– Если вам этого недостаточно, – сказал Кравченко понурившемуся Коробейникову, – то мы можем представить еще и видеозапись, организованную нашими сотрудниками.
– Не надо, – хрипло ответил Коробейников. – Я продолжаю настаивать на том, что все это чудовищная фальсификация. Видимо, Ксения Валентиновна решила таким образом обелить саму себя. Повторяю, что не имею к этим преступлениям никакого отношения. Это все еще доказать нужно!
– Собственно, здесь уже и доказывать нечего, – пожал плечами Антон Владимирович. – Эксперты установили, что голос на пленке принадлежит вам.
– Ксения Валентиновна, видимо, просто не так меня поняла, – продолжал стоять на своем Игорь Николаевич. – Никто не уполномочивал ее брать взятки и скрывать нарушения. – Глаза Коробейникова при этом лихорадочно блестели.
– Игорь Николаевич, – снисходительно посмотрел на него Кравченко. – Ваши слова звучат как детский лепет. И именно так это будет воспринято судебной комиссией. Однако у нас есть еще один весьма ценный свидетель, который заставляет инкриминировать вам еще одно преступление, связанное уже с Натальей Белокопытовой…
Он вышел в коридор, что-то сказал дежурному и вернулся на место. Через некоторое время в кабинет ввели молодого человека с всклокоченными черными волосами. Взгляд у него был злым и изможденным.
– Мерзляев Владимир Юрьевич? – обратился к нему Кравченко.
Парень молча кивнул.
– Что вы можете сказать по поводу проверки санэпидстанции, проводимой у вас в магазине Натальей Иннокентиевной Белокопытовой, проходившей двадцатого ноября сего года? – бесстрастно спросил Антон Владимирович.
– Да все заранее было ясно, – хрипло ответил Мерзляев. – Мне позвонили и сказали, что сегодня нагрянет СЭС. И что если я не хочу неприятностей, то должен приготовить две тысячи долларов. Я согласился, поскольку действительно санитарные нормы у нас оставляют желать лучшего. Приехала какая- то баба… Женщина, – поправился он. – Ничего толком проверять не стала, смотрела на меня недвусмысленно. Я не стал разводить церемоний и просто выложил требуемую сумму. Она тут же успокоилась, обрадовалась и быстренько свалила.
– А потом водкой, реализуемой вашим магазином, отравились насмерть два человека, – подытожил Кравченко. – И еще имеется несколько случаев отравлений, к счастью, не смертельных. Видимо, те люди не были законченными алкоголиками и, почуяв неладное, не стали допивать эту гадость, – это Кравченко уже поделился своими соображениями со всеми присутствующими.
– А я-то тут при чем? – огрызнулся Мерзляев. – У меня все чисто, вон документы можете проверить. На них подпись санэпидинспектора стоит! Так что с меня какой спрос?
– Вы сами только что признали, – невозмутимо продолжал Антон Владимирович, – что подпись эту санэпидинспектор Белокопытова поставила после того, как вы ей дали взятку. Владимир Александрович, вы же уже признались, зачем же вы возвращаетесь к первоначальным показаниям? – поморщился он. – Уже поздно что-либо отрицать. Лучше расскажите о роли во всем этом господина Коробейникова.
Мерзляев метнул на Коробейникова ненавидящий взгляд.
