он находится. Если же угрозы прекратятся или их станут доводить до вашего сведения другим способом, мы сможем предположить, что у похитителей есть осведомитель не только в вашем офисе, но и в доме…
– Да как это! – перебил меня Платов, чуть не захлебнувшись слюной. – Я и так всех уволил, остались водитель да охранники. И мы с Ликой. Неужели вы думаете, что мы специально разыграли весь этот спектакль?! Тогда, будьте любезны, подскажите, зачем нам это нужно? – бросил он мне с упреком.
– Почему вы сделали такой вывод? Я, например, пока не могу ответить на ваш вопрос, но моя обязанность – проверить все возможные варианты. – Я по-прежнему сохраняла спокойствие. – Мы не будем сейчас гадать, а подождем развития событий.
– Но как же можно продолжать спокойно жить, если вы подозреваете, что в доме живет предатель? Я же не могу уволить охрану! – Платов был на грани истерики. – Что ж это такое, если завтра или ночью никто не позвонит со страшными угрозами, значит, мои ребята или вообще мы с Ликой в сговоре с теми, кто хочет похитить нашего ребенка?! – уже откровенным криком закончил он.
– Что ты говоришь такое, милый?! – В дверях застыла с перекошенным от страха лицом Лика, тело которой на этот раз было упрятано в тонкий полупрозрачный халатик убийственного цвета фуксии с яркими темно-фиолетовыми рюшами по нижнему подолу. Платов вздрогнул, а я, ничуть не удивленная, так как, несмотря на визг хозяина дома, слышала ее тихие шаги по коридору, спокойно сказала:
– Все в порядке, просто мы утрясали некоторые рабочие вопросы…
– Да, да, – спохватился Максим, поймав мой выразительный взгляд. – Иди спать, мы, должно быть, разбудили тебя. Прости, – он обернулся и неловко чмокнул супругу в висок.
Однако сон этим вечером явно не входил в наши планы. Едва мы все успокоились и разошлись по комнатам, как тишину ночи разорвал пронзительный телефонный звонок. Я подскочила на кровати. Так как повторной трели не раздалось, судя по всему, Платов снял трубку в другой части дома. Я не стала возвращаться в постель, так как приготовилась либо к новому вторжению в мою комнату хозяев дома в том случае, если похитители опять дали о себе знать, либо самой пойти выяснить суть разговора. Теперь, когда проблема установленных «жучков» была утрясена, я без стеснения взяла забытую в моей комнате трубку, нажала кнопку на портативном устройстве, которое должно было, не обозначая моего присутствия на линии, подключить меня к разговору, и затаилась, решив, что дальнейшие действия я предприму в зависимости от сути подслушанного разговора. Но вместо угрожающего шепота в трубке раздался сдавленный женский всхлип, который мало напоминал наезд злоумышленников. От природы я не любопытна, но в силу профессии мне часто приходится вторгаться в чужую личную жизнь, вот и сейчас я замерла и напрягла слух.
– Я так этого не оставлю, ты гад, я все расскажу твоей жене, ты чудовище! – выкрики девушки перемежались рыданиями.
– Катя, успокойся, будь благоразумна, – торопливо увещевал ее Платов. Почти не удивленная, я продолжала прислушиваться.
– Я! Благоразумна! Да как ты смеешь! – Обида и гнев переполняли девушку. Я без труда узнала Екатерину – секретаршу Максима. – Скажи, когда ты нянчишь своего ребенка, ты хоть иногда представляешь нашего?!
– Прекрати, ты сама приняла решение, теперь ничего не исправишь, – как можно мягче произнес он в ответ.
– Я так любила тебя, я люблю тебя, – с ранящей душу безысходностью простонала девушка.
– Прости меня и не звони сюда больше! – только и сказал Платов, и нажал отбой.
«Вот это да, – в моей голове, как по команде, выстраивалась новая картинка. – Выходит, права я была насчет отдушины и серого костюма, только наш дорогой Платов не остался лишь праздным наблюдателем…»
Понимая, что настало время поговорить, я набрала по телефону Максима и пригласила его в свою комнату, так как оставлять Сонечку одну в эту полную открытий ночь было нельзя.
– Максим, полагаю, не стоит ходить вокруг да около. Какие отношения связывают вас с секретаршей? – начала я без вступлений и экивоков, как только он устало опустился в розовое кресло.
– Это не имеет отношения к делу. – Он отвел взор в сторону и, не скрывая раздражения, хмуро уставился на стену.
– Имеет, так как сегодня днем я наблюдала бурную сцену между Смеловым и Екатериной возле дверей «Магнолии», – первой решилась я на откровенность, отлично зная, что эта информация неминуемо принесет плоды, и Платов поневоле ответит мне откровенностью, а уж тогда придется рассказать всю историю от начала до конца.
– Вот как? Интересно, – он сосредоточенно выпрямился в кресле. – А вы уверены? – Он задержал на моем лице взгляд и, дождавшись утвердительного кивка, начал, так же как и я, без предисловия и пространных вступлений: – Мы с Катей были любовниками около полугода назад, а когда я понял, что она влюблена в меня, я прервал эту связь, – бесстрастно, словно говорил о ком-то постороннем, произнес Максим.
– А теперь она вдруг решила открыть глаза вашей жене… Странно, почему так поздно? – удивилась я.
– Да нет, она и раньше порывалась, все грозилась мне каким-то обличительным письмом, но потом вроде бы отказалась от этой идеи, хотя однажды спросила у меня, получала ли моя жена почту. Я как-то странно отреагировал, в общем, она решила не развивать эту тему. Ну, я решил, что она успокоилась и что все в порядке, а про письмо обронила так, что называется, из женской мстительности, напоследок. Но вот сегодня она вдруг опять взялась за старое, признаться, я и сам очень удивлен. Вроде история уже такая древняя, да и с беременностью… она сама тогда решила и сделала аборт… – Он и вправду был растерян и посмотрел на меня так, словно искал поддержки. Мне совершенно не хотелось копаться в его грязном белье, поэтому я сделала вид, что пропустила мимо ушей упоминание о так и не родившемся ребенке.
– Женщины очень злопамятны, – не стала я обнадеживать его, вспомнив бесчисленное количество примеров, как из обычной жизни, так и из своей профессиональной деятельности. – Хотя, тут вы правы, для нового витка ревности должны быть причины, – задумчиво протянула я.
– И, похоже, вы их только что озвучили, – невеселым голосом произнес Платов. – Она затаилась на полгода, вышла на Смелова, зная о нашей давней конкуренции, – он сложил ладони домиком, поднес их ко рту и замолчал на мгновение, погрузившись в раздумья. – Ну, да, все верно, – вынес он вердикт собственным мыслям. – Это точно она, она предательница, больше и некому, вы были правы, Женя, когда говорили, что секретарша, как правило, лучше всех знает обо всем, что происходит в кабинете шефа! – Он окинул меня одобрительным взглядом. – Что ж, завтра я выведу ее на чистую воду, – он довольно потер руки, – и тогда этот кошмар, наконец, закончится!
– Не знаю, Максим, – я не разделяла его оптимизма, – как-то все очень просто и гладенько, словно на блюдечке эту версию вам преподносят… Вот только кто?
– Понятно, кто! Смелов! – обрадованно оповестил меня Платов. – Ему, думаю, наплевать, как скоро мы выявим предателя, он уже все, что нужно, получил, ему даже на руку, если Катя сойдет с арены…
– Не думаю, что стоит тянуть до утра с разговором, – продолжала я сомневаться. – Катя расстроена, она сейчас морально подавлена, на нее достаточно слегка нажать, и она во всем сознается, если, конечно, наша версия верна…
– Да она это, и потом, вдруг она не расколется, мы ее спугнем, а завтра, наоборот, имея все карты в руках, лучше проследим за ней и накроем, когда она опять пойдет на встречу со Смеловым. Сразу две проблемы решим. – Его глаза горели энтузиазмом, он был не в состоянии услышать мои доводы, так как уже принял решение и не собирался отступать. И все же я сделала попытку вразумить его:
– Я, конечно, не могла изучить вашу секретаршу за те несколько минут, что виделась с ней, но, если учесть ее влюбленность в вас, возможно, стоило бы сыграть на чувствах девушки и сделать из нее не врага, а союзника. Тогда мы могли бы обойтись без этих шпионских игр и выйти на Смелова с ее непосредственной помощью. – Я и сама была не уверена в правильности совета, но что-то внутри меня подсказывало, что такой вариант не лишен смысла.
– Нет, сделаем, как я решил, – твердо произнес Платов. – Конечно, я благодарен вам, Евгения, за помощь, но, повторюсь, что круг ваших обязанностей предельно ясно очерчен. С рейдерством я разберусь сам. – Он побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, я лишь пожала плечами, соглашаясь с его решением. В конце концов, мне действительно так было проще, по крайней мере, на данном этапе я была
