поправлю.
Я поняла, что готова заорать.
Нормальный «отходняк» — море адреналина, не нашедшего применения, и злость на саму себя. И еще страх перед догадкой, неотвратимо зреющей в моем мозгу.
Нет, все, хватит. Пять минут покоя, и никаких больше версий.
Так, вдох, задержали, выдох.
Я спокойна, мне тепло, я круглая галька на берегу великого океана. Мои бока обкатаны миллионами волн, прибой сделал меня гладкой, меня греет яркое жаркое солнце, мне хорошо.
Вдох, задержали, выдох. И еще раз — вдох, задержали, выдох.
Мои пять минут истекли, и я открыла глаза.
— Постой здесь, я сейчас вернусь.
— Ты куда это?
— Туда, — махнула я рукой.
Все уже ясно, но проверку нужно довести до конца. Я направилась к магазину у подножия соседнего дома.
Для очистки совести побродив по полупустому залу, я купила упаковку яблочного сока и медленно побрела обратно. Теперь уже не нужно специально стараться, изображая легко устающую будущую мамашу, — пережитое напряжение буквально выкрутило меня, словно тряпку.
А вот Валера расслабился и завел на полную катушку то, что он наверняка считает музыкой.
Под задорное электронное бумц-бумц-бумц гарлемские братки речитативом выдают печальную повесть своей жизни: «Ю финк ам смалин, мазафака?»
Заставить его, что ли, заткнуть шарманку? А, ладно, если мой враг сейчас «на связи», пусть ему тоже станет нехорошо. Да, с этой минуты Охотник стал моим личным врагом.
Вообще-то в моей работе всякие эмоции противопоказаны. Вступая в единоборство с серьезным противником, бодигард должен быть максимально хладнокровен. Только так у него есть шанс победить, только так можно защитить клиента. «Ничего личного», как говорят герои глупых боевиков, всаживая друг в друга порции свинца.
Но этот Охотник, кто бы он ни был, бросил вызов именно мне, моим интеллектуальным способностям, моему профессионализму. Своей непредсказуемостью он поставил под сомнение единственное по- настоящему дорогое, что у меня есть, — мою профессиональную честь.
И поэтому теперь ты уже не абстрактное зло, от которого я защищаю Аню. Теперь ты — враг именно мне. И я до тебя доберусь, будь ты хоть трижды гением.
А когда я тебя все же вычислю — берегись. Ты думаешь, я улыбаюсь, мазафака?!
Только сейчас я поняла, что обращаюсь к Охотнику, как если бы он слышал мои мысли так же хорошо, как этот рэп, несущийся из мощных динамиков.
Все, пора с этим завязывать.
— Теперь домой, — сказала я голосом Ани и захлопнула дверцу.
Пока Валерий выруливал на трассу, я закурила «лишнюю» на этот день сигарету. Наплевать на Минздрав, мне срочно нужно прийти в норму.
Смяв окурок в пепельнице, я снова активировала глушилку и тронула Валерия за плечо:
— Улицу Вавилова знаешь?
— А то!
— Там автосервис есть во дворе, на пересечении с Красноармейской.
— С бывшей то есть Красноармейской.
Ты еще у меня поумничай, мазафака!
— У автосервиса я выхожу, а ты едешь обратно.
Похоже, какие-то нотки в моем голосе пробились в сознание меломана. Остаток пути мы проделали в полном молчании.
Раз уж я оставила Аню без присмотра, хотя бы заберу свою машину. Надеюсь, сегодня у них не короткий день.
— Что ж вы так долго? У нас гараж не резиновый, — попытался было нарваться на неприятности мужик в фирменной спецовке, но, встретив мой взгляд, молча взял деньги и указал в глубь ангара.
Я села в машину и задумалась.
Хочешь не хочешь, а догадку придется проверять. И чем скорее я избавлюсь от страшных подозрений, тем будет лучше для всех.
Прогрев мотор, я вырулила во двор и влилась в поток машин на улице.
Глава 8 Знакомый почерк
Через двадцать семь минут я уже въезжала во двор элитного дома номер 122 по Большой Казахской.
Мне показалось, или на самом деле, сворачивая с дороги, я видела в зеркальце заднего вида, как из подворотни напротив выехал зеленый «Москвич»?
Нет, нет и еще раз нет. Этого просто не может быть, потому что не может быть никогда.
«Тогда почему же ты здесь?» — ехидно спросил меня внутренний голос.
Я заставила его заткнуться и с тяжелым сердцем набрала номер на панели домофона.
— Кого? — спросил меня скрипучий женский голос.
Ого! Не мог же он сменить квартиру!
— А Семаго здесь живут?
В динамике что-то прошуршало, и через минуту раздался знакомый баритон, чей обладатель недавно предложил мне заработать. Если с кого и следовало начинать, так это с того, кто втравил меня в этот странный заочный поединок.
— Аркадий Семаго слушает. Кто это?
— Это Женечка. И, может быть, вы соизволите меня впустить?
— Ну разумеется.
В замке кодовой двери что-то щелкнуло, я потянула ручку на себя и вошла в подъезд.
Черт, а все-таки неудачная охота выбила меня из колеи больше, чем я думала. Иначе я бы не забыла, какой трудоголик мой бывший клиент, и первым делом позвонила бы ему в фирму.
Неужели фортуна наконец начинает поворачиваться ко мне лицом, а не противоположной своей стороной? Застать Аркадия дома в середине дня и правда похоже на счастливое предзнаменование.
Тем временем я была уже на шестом этаже.
Открывший мне Аркадий, в рубашке с закатанными рукавами, но при галстуке, молча уставился на мой наряд. Узнать во мне Женю, которая когда-то помогла главе «Бинитека», и впрямь было непросто.
Только что с Аркадием говорила я, но ведь по домофону он мог меня только слышать, а не видеть. Теперь же на пороге стояла незнакомая ему дамочка явно из богатых.
Пришлось стянуть с головы платок и снять очки.
— Не обращайте внимания, это моя рабочая одежда, — сказала я, мягко отстраняя его и проходя в квартиру. — Извините за вторжение, но времени у меня мало, а обсудить нужно многое.
Семаго, похоже, не удивился ни моему визиту, ни тону. Переварив метаморфозу моей внешности, он даже успел галантно принять у меня шубу и сделал широкий приглашающий жест.
— Проходите, Женя, садитесь. Что вам принести?
— Если можно, стакан воды. У вас есть время ответить на некоторые вопросы?
Аркадий взглянул на часы и гордо произнес:
— Я хозяин своего времени. Как глава собственной фирмы, я сам решаю, на что мне его тратить. Полчаса.
— Что — полчаса?
— У нас есть полчаса. Посидите, я сейчас.
