— Это уж тебе виднее. Что ты делал сегодня часов с семи до одиннадцати утра?
Тут Гарик засмеялся. Не очень весело, скорее нервно:
— У меня, вообще-то, такое алиби, что лучше и желать нельзя. Меня ваши коллеги изволили побеспокоить.
— Ты знаешь, что теперь пойдешь как минимум свидетелем? При трупе нашли обрез и шапочку лыжную с дырками для глаз. Дураку ясно, что он ехал к тебе. Улику уничтожить я, сам понимаешь, не могу и не стал бы, даже ради памяти твоего отца. Просто хотел взглянуть, как ты себя поведешь. Так что готовься.
— Николай Петрович, вы же знаете, я этим не занимаюсь, — серьезно ответил Гарик-Игорь-Вагран. — И мои тут ни при чем, я гарантирую. Ну сами посудите, мог я это сделать?
— Не верю, — серьезно ответил его собеседник. — Потому и приехал. Другие такие письма были?
— Да что вы! — удивился Гарик. — Никогда.
— А как ты все это объяснишь?
— Да никак, что мне объяснять. Я тут ни при чем, ребенку ясно.
— Ну смотри, парень! — Седой собрал со стола бумажки, аккуратно вложил конверты один в другой и сухо кивнул мне. — Все, пошли, — скомандовал Николай Петрович своему спутнику, молчавшему во время этого разговора.
Двое в штатском круто развернулись и направились к выходу.
— Я провожу, — заторопился следом Гарик.
Когда он вернулся в дом, я вкратце сообщила о своих выводах. Реакции я ожидала какой угодно, но только не такой. Гарик только молча кивнул, выслушав мои доводы. Прочитать его мысли на этом непроницаемом лице я, как ни старалась, не смогла.
Если я все же ошиблась, если никакого Кукловода нет, спокойствие Гарика объясняется очень просто: он точно знает, что его врага больше нет в живых. Реши сам Охотник исчезнуть таким причудливым образом, ему незачем было укладывать непонятно чей труп в зеленый «Москвич». Он просто не мог знать, что «засветил» свою машину, — ее видела только я, да и то мельком, подъезжая к дому Семаго. Связать ее с Охотником я просто не могла — зачем ему было ждать меня у Семаго? Охотник просто не знал о его существовании. Другое дело — Кукловод. Как раз ему нужно было убедиться, что я начала проверять свои смутные подозрения.
Мог ли Гарик так же серьезно, как только что отрицал факт предыдущих посланий с угрозами, врать мне, когда говорил, что его люди ничего не накопали?
Неужели он, то есть не он, конечно, — он действительно еще сидел, когда нашли труп, — неужели его люди действительно могли допустить такую оплошность? Вычислить виновника его проблем, убрать его и при этом оставить такой серьезный след — очередное письмо, адресованное Гарику?
Или же это сам Кукловод решил отвести удар от себя, почувствовав, что вот-вот я догадаюсь и выстрою все факты единственно возможным образом? Скорее всего, так. Но не означает ли это, что он собирается выйти из игры? Исчезнуть, вновь не оставив ни единого следа своего присутствия?
Как бы то ни было, теперь использовать Аню в качестве приманки невозможно, даже если бы я решилась на такую глупость.
Мой противник больше не подставится.
Следовательно? Следовательно, моя работа на Гарика закончена. Охранять больше некого и не от кого. Если труп в машине — Охотник, то проблема снята. Если же, что скорее всего, этот труп оставил Кукловод, чтобы сбить с толку меня, — что ж, проблема остается. Но это уже только моя проблема.
Прощались мы недолго.
Гарик, как я и ожидала, предложил мне работать на него, я, как он и ожидал, отказалась. Подошедшая к концу разговора Аня восприняла известие на удивление спокойно. Гарик объяснил жене, что угрозы ее жизни больше нет и я ухожу.
Плакать Аня при расставании не стала, за что заслужила еще одно очко в свою пользу на моем невидимом табло. Все-таки мое назойливое присутствие ее порядком напрягало. Хорошо еще, что Гарик никогда не расскажет, кому именно обязана она двумя покушениями. Тем не менее расстались мы с Аней тепло. Она пригласила заезжать в гости, я, разумеется, пообещала, на прощание мы обнялись, и, сопровождаемая Гариком, я направилась к своей машине.
— Ты знаешь, — сказал Гарик, подавая мне мою сумку, — я зла на тебя не держу. Ты не виновата, что эта тварь втянула в вашу войну и нас. Но если ты права, значит, раздавить его нужно обязательно. Могу я чем-то помочь?
Признаться, это предложение меня растрогало. И даже «ты» сейчас не прозвучало фамильярно — Гарик признал во мне профессионала.
Предложение помощи я с признательностью отклонила, получила напоследок крепкое мужское рукопожатие (кисть ощутимо хрустнула), Гарик молча развернулся и пошел в дом, к Ане.
Проводы окончены, теперь я осталась одна. Один на один с хитрым и жестоким противником.
Впрочем, ладно, утро вечера мудренее, как говорит Гарик. Меня ждет чашка крепкого кофе, горячая ванна и мой враг. Интересно, что он придумает в следующий раз?
Я была уже минутах в десяти езды от своего дома, когда биппер у меня в кармане неожиданно проснулся и издал электронную тихую трель.
Итак, мне не пришлось долго ждать следующего хода.
Бросив машину за углом дома, я проверила пистолет и не спеша вошла в подъезд.
Последний акт драмы начался.
Глава 10 Ловушка
Прижимаясь к стене, я на цыпочках взбежала на свой этаж. Все чисто, только освещенные тусклым дежурным светом площадки с одинаковыми стальными дверями на каждой. Ого! А вот это его ошибка — моя входная дверь приоткрыта. Совсем чуть-чуть, буквально на миллиметр дверное полотно отстоит от косяка. Достаточно, чтобы дверь не захлопнулась.
Наконец-то он начал делать ошибки!
Понятно, так рано Кукловод меня просто не ждал, но промах все же серьезный — не узнай я о визите при помощи хитроумной электроники, эта дверь все бы мне сказала.
Я приникла к косяку.
Тихо, как в могиле (впрочем, такого рода шутки сейчас неуместны). Интересно, успел ли он уже нарваться на мою ловушку?
Хорошо бы он решил еще раз порыться в моей комнате. Моя задача в этом случае весьма упрощается, ведь все подготовленные мной сюрпризы — именно там.
Я принюхалась. Порохом не пахнет.
Что ж, по крайней мере, за мной остается фактор внезапности.
Осторожно, едва дыша, я чуть приоткрыла дверь и запустила палец в скважину, куда входит язычок замка. Именно там посоветовал мне хитроумный Гнейко скрыть маленький тумблер, отключающий внешний рубеж сигнализации — не хватало еще, чтобы биппер запищал сейчас, предупреждая уже о моем прибытии! Надеюсь, Кукловод не ждет меня, притаившись прямо за дверью!
За дверью он не стоял.
Но поняла я это, к сожалению, слишком поздно. Что-то острое больно ужалило меня в шею, чуть правее позвоночного столба, и мир вокруг медленно провалился в темноту. Последнее, что я запомнила, — коврик у двери, который неожиданно прыгнул на меня. Или это я на него упала?
Следующее мое впечатление от реальности — нестерпимо яркий свет настольной лампы, бьющий мне прямо в зрачок. Какое-то время только это яростное давление было моим единственным ощущением. После нескольких мучительно долгих секунд я почувствовала чьи-то пальцы, грубо задравшие мне веко.
Мозги мне словно окутало ватой, где-то в голове продолжал дрожать тонкий металлический звук. Не от двери ли, которую я распахнула собственной головой, когда растянулась на пороге?
