благодарность за вашу работу я приготовлю прощальный праздничный ужин. Посидим на дорожку.
— Только постарайтесь, чтобы мы остались в живых после вашей стряпни, — попросила я его с улыбкой.
— Вы знаете, Евгения Максимовна, но даже ваша тетя Мила смогла бы по достоинству оценить мое кулинарное искусство, а в приготовлении некоторых блюд я мог бы дать ей совет, — сказал Феофанов, раздуваясь, как индюк.
— Ну и самомнение у вас, — усмехнулась я и набрала на сотовом номер Валерия Игнатьевича.
— Как там обстановка в УВД? — бодро спросила я у него после приветствия. — Поди не каждый день задерживаете такую банду матерых головорезов?
— Нормальная у нас обстановка, — ответил Валерий Игнатьевич сдержанно. — Скажи, пожалуйста, Женя, а твой клиент действительно мертв?
— Вы про Феофанова, что ли? — изобразила я неведение. — Я не знаю. Мы с ним уже давно разбежались. А что говорят ваши эксперты?
— А что они могут говорить, если останки в машине жгли напалмом? — сурово спросил Валерий Игнатьевич. — Ладно, не в этом суть. Каримова с Лабишем и всю банду все равно посадят на длительные сроки. Помимо убийства, на них на всех мошенничество, торговля наркотиками, укрывательство от налогов… Не хватает только обвинения в публичном обнажении.
— Никита Селиванов, наверное, пляшет от радости, что накрыл такую крупную сделку? — поинтересовалась я у него.
— Нет, ему сейчас не до плясок, — невесело сказал Валерий Игнатьевич. — Его отстранили. Ведется служебное расследование. Инкриминируют превышение полномочий. Не твоя ли работа, Женя?
Я присягнула всем, чем могла, что не имею к отстранению Селиванова никакого отношения.
— Возможно, Зеленов в ФСБ что-то наплел. Я ведь хотела защитить его от Никиты.
— Зеленов, Зеленов, — задумчиво повторил Валерий Игнатьевич. — А, это тот террорист, глава какой-то ячейки, правая рука Басаева на Поволжье. У него на квартире нашли какую-то литературу ваххабитского содержания, оружие, наркотики. Так ты и тут приложила свою руку! Да, Женя, если в городе что-то случается, то ты обязательно где-то рядом.
— У меня работа такая, — извиняющимся тоном сказала я, — зарабатываю на хлеб, чем умею.
— Зарабатывай, только осторожнее, — посоветовал Валерий Игнатьевич. — Желаю, чтобы тебе не попалось больше таких проблемных клиентов.
Мы попрощались.
До вечера я, ничего не делая, валялась на диване и смотрела телевизор, а Феофанов хлопотал на кухне. Время от времени оттуда неслись матерные ругательства, звук бьющейся посуды, грохот кастрюль. Три раза квартиру наполнял удушливый чад.
— Соседи могут вызвать пожарных или милицию, если будете так продолжать, — сказала я архитектору, когда он пробегал мимо меня в ванную за аптечкой.
— Этого больше не повторится, — пообещал Феофанов, однако все продолжалось до того самого момента, пока архитектор не объявил, что ужин готов.
Стол накрыли в гостиной, как и подобает в таких праздничных случаях. Феофанов носил свои шедевры на стол, я же в это время обозревала разгромленную кухню.
— Вы знаете, что мы не должны оставлять в квартире следов? — спросила я, глядя на пол, засыпанный мукой и забрызганный жиром.
— Да я все уберу, — откликнулся из гостиной Феофанов. — Идите, Евгения Максимовна, стол накрыт.
Я вернулась в гостиную. В комнате стоял полумрак. На столе в бронзовых подсвечниках горели свечи.
«Как романтично!» — сказала я себе, улыбаясь.
— Пожалуйста, присаживайтесь, — Феофанов угодливо отодвинул для меня стул.
Я села. Архитектор сел напротив. Первым блюдом, которое мне предложил Феофанов, была свинина, запеченная в тесте. Я с опаской взяла кусочек, положила в рот, прислушиваясь к своим ощущениям, стала медленно жевать.
— Да не отравлено оно! — воскликнул Феофанов, не выдержав.
— Не обижайтесь, нас в «Ворошиловке» просто учили с подозрением относиться ко всякой еде, которую готовят другие люди, — сказала я, сглотнув, и взяла следующий кусочек, — без этого не выжить. А ваше мясо действительно хорошо приготовлено, не ожидала. — Говоря это, я не лукавила, умолчала только о том, что не очень люблю жирное.
Феофанов положил мне какой-то салат с черносливом и орехами.
— Попробуйте это.
Я попробовала салат — неплохо. Потом нарезку.
Закончили мы ужин коктейлем, приготовленным Феофановым. Основным ингредиентом был мартини.
С бокалом коктейля я пересела в кресло и закурила.
— Ну как вам моя стряпня? — с гордостью спросил Феофанов.
— Ничего, — благодушно проговорила я, затягиваясь сигаретой, — если бы вы готовили не так шумно, без дыма и мата, вам бы вообще цены не было.
— Поймите, что тут и плита, и посуда мне незнакомы, — недовольно проговорил он. — Ко всему надо приноровиться.
Я не стала спорить, но по мне сковородка в одной квартире мало отличается от сковородки в другой.
— Еще коктейля? — предложил Феофанов, поднося шейкер к моему пустому бокалу, мирно стоявшему на журнальном столике.
— Нет, спасибо, — отказалась я решительно, — вы же знаете, что к алкоголю я отношусь, мягко говоря, прохладно.
Феофанов не стал настаивать, а перешел к теме будущей своей тяжелой жизни в изгнании. Потом стал что-то говорить о том, как мы сблизились за последние дни. В этом месте меня сморил сон. Поскольку никакой опасности я не ощущала, я позволила себе откинуться на спинку кресла и закрыть глаза. Прикосновение к плечу — и вот уже Феофанов корчится передо мной на коленях с вывернутой кистью.
— Что вы делаете?! — прохрипел он весь красный от напряжения и боли. — Я же не бандит.
Я выпустила из захвата его руку.
— Никогда не касайтесь меня во сне, или рискуете стать калекой.
— Мы разговаривали. Потом вы закрыли глаза… — обиженно проговорил Феофанов, растирая запястье. — Я только хотел проверить, не уснули ли вы, потому что на оклик вы не прореагировали.
На следующий день в двенадцать я проводила Феофанова до аэропорта, проследила, чтобы он сел на самолет, а потом вернулась в квартиру прибраться. Перед уходом Феофанов заверял, что все убрал, но я должна была сама убедиться в этом. Дело сделано. Счета оплачены. Заперев дверь квартиры, я вышла из дома и пошла к остановке, решив не заказывать из этого места машину. Вскоре я была уже на стоянке, где был брошен мой «Фольксваген», потрепанный в битве с бандитской «Тойотой». Из-под его капота на асфальт растеклась большая лужа масла. Мотор вообще не реагировал на поворот ключа. Подняв капот, я проверила аккумулятор. Он оказался треснутым. Весь электролит из него вытек, поэтому ждать чего-либо от машины не приходилось. Дождавшись вызванного эвакуатора, я доставила «Фольксваген» в мастерскую.
— Сергей Степанович, вы случайно «Запорожцы» не ремонтируете? — поинтересовалась я у хозяина мастерской, наблюдая за тем, как мой автомобиль загоняют в бокс.
— Что вы сказали? «Запорожец»? — переспросил, не поверив услышанному, хозяин автомастерской.
— Это не обычный «Запорожец», — пояснила я, — он мне очень дорог.
— Так, ладно, сделаем. Что с ним? — перешел хозяин к делу.
— Немного побит и несколько дней находился под водой.
— Под водой?! — воскликнул Сергей Степанович. — Да это вам влетит в копеечку, не лучше ли купить
