занималась расследованием дела о краже икон и другой церковной утвари из храма Покрова-на-Нерли прямо в канун Рождества. Я тогда случайно оказалась поблизости и немного помогла ей. С тех пор мы поддерживали контакт, время от времени перезванивались, а когда она переехала в Тарасов, даже стали довольно часто встречаться.
Наташа оказалась на месте, и мы очень долго болтали с ней просто, так «за жизнь», и даже договорились встретиться в ближайшие выходные. Но нужно было переходить к делу.
— Слушай, Наташа, я вообще-то по делу звоню, — начала я.
— Я знаю, тут Саша Павлов бегал, сказал, что ты будешь звонить.
— Тем лучше. Ты ведешь дело об убийстве Нади Кузнецовой?
— Да, я. А что, ты тоже в это влезла? — Наташа была несколько удивлена. — И кто же тебя нанял, уж не этот ли Костя, ее приятель?
— Не ошиблась, именно он. — Я взяла телефон под мышку и перешла к столу. — Тебе что-нибудь известно об этом деле, какие-нибудь подробности?
— Ничего конкретного. Убили девчонку здоровенной зажигалкой. Ни мотива, ни возможных подозреваемых обнаружить не удалось.
— Скажи, на теле нет следов борьбы, ну там царапин, ушибов, крови под ногтями? — Я устроилась на краю стола и пододвинула к себе пепельницу.
— Нет, абсолютно ничего. Ее убили одним ударом, прямым и жестким. Она даже не пыталась увернуться. Скорей всего, она знала убийцу и не ждала удара, поэтому не сопротивлялась.
— Скажи, ее мать осматривала квартиру?
— Понимаю, куда ты клонишь. Нет, из квартиры ничего не пропало, все на своих местах: деньги, украшения. Не обнаружено также никаких свидетельств того, что кто-либо обыскивал квартиру. Нет и следов взлома на замке и никаких посторонних отпечатков пальцев.
— Вот еще что! В котором часу совершено убийство?
— Точно не известно, но приблизительно часа в два дня. Все свидетели утверждают, что она редко задерживалась где-нибудь после занятий. Что еще ты хочешь узнать?
— Скажи, ты проверяла алиби Зайцева на момент убийства?
— С половины первого до трех его видели человек двадцать, не меньше. Так что он вне подозрений.
— Отлично! Терпеть не могу ловить убийцу на деньги самого убийцы. А Ольга Петровна?
— А что Ольга Петровна?
— Ну, где она была на момент убийства?
— Ты что, Таня, совсем спятила?! Думаешь, она убила свою собственную дочь?! Да зачем ей это?!!
— Ну мало ли… Они не ладили, может, повздорили, всякое бывает.
— Бывает, конечно, всякое, но мы тут не дурее матерчатого ботинка. Ее мы тоже проверили. Она весь день просидела дома, никуда не выходила.
— Ее кто-нибудь видел?
— Нет.
— Считаешь, этого достаточно для алиби?
— Я считаю, что у нее не было никакого мотива.
— А какой мотив у Зайцева, по-твоему?
— Ну… пока не знаю. Это мы выясняем. Но в любом случае гораздо больше вероятности, что ее убил любовник, а не родная мать.
— Знавала я таких матерей, что убивали и дочерей, и любовников…
— И нахальных частных детективов…
— И тупых следователей… Ты не парься. Лучше соображалку включи и проверь все возможные варианты. А я тебе потом еще позвоню. Увидимся в выходные. Пока.
Я повесила трубку и соскочила со стола. Все-таки у Кости алиби. Вероятность того, что Надю убила Ольга Петровна, Наташа Астахова вообще всерьез не принимает. Но я не хотела упускать из виду ни одной, пусть даже самой мало-мальски вероятной версии. Надо сходить к Кузнецовой и поговорить с ней самой.
Я сделала круг по комнате и остановилась у стола. Решила не откладывать дело в долгий ящик и осмотреть ящики стола. Выдвигая один за другим, я не обнаружила ничего, кроме кучи одинаковых папок с различной документацией. Обследовав их детальнее, я поняла, что во всех папках находится техническая документация на изобретения Кузнецова-старшего.
На каждой был наклеен ярлычок с номером патента, названием изобретения и датой окончания чего- то, о чем не упоминалось. Видимо, хозяин считал это очевидным. Для него это, может быть, действительно было так, но только не для меня. Ведь дата могла быть датой чего угодно — окончания работы над проектом, введения в эксплуатацию, регистрации изобретения или просто окончания рукописи.
Я открыла несколько папок и полистала страницы. Здесь были жутко мудреные чертежи и листы, исписанные загадочными формулами. Все это не давало мне ни капли информации.
Я решила немного передохнуть и наведаться к Ольге Петровне. Надина квартира никуда не убежит, я смогу закончить осмотр в любое другое время, тем более что надежды на то, что я найду здесь что-нибудь стоящее, у меня не было.
Дверь, оснащенная английским замком, сама захлопнулась за мной. Выйдя из подъезда, я уже направилась в сторону дома Ольги Петровны и чуть было не прошла мимо компании старушек, расположившихся на лавочке у подъезда, но тут же вернулась, ведь нельзя же было упустить шанс пообщаться с таким кладезем полезной информации, каким являются все без исключения российские старушки. Тысячу раз я убеждалась в том, что, что бы ни происходило в доме, которым я по тем или иным причинам интересовалась, окрестные старушки знали абсолютно все обо всех событиях и обо всех жильцах этого дома.
Так что я, не мешкая, подошла к старушкам и присела рядом с ними на скамеечке. После получасового разговора бабушек о том о сем и обмена всякого рода информацией и сплетнями я узнала много интересного обо всех жильцах, но не выяснила главного — когда Надя вернулась домой в тот злополучный день.
Поэтому, дождавшись, когда речь зайдет об убийстве, я вмешалась в разговор. Бабушки сначала смотрели на меня косо, но потом страсть к сплетням взяла свое, и они выложили мне все, что было нужно. Оказалось, что, когда Надя возвращалась домой, одна из бабушек, боясь пропустить какую-то серию очередного дурацкого сериала, спросила у нее время, и выяснилось, что времени было без двадцати два. Это была настоящая удача, поскольку теперь я узнала точное время убийства.
Попытка выяснить, не выходил ли кто-нибудь из подъезда сразу после Надиного возвращения, не увенчалась успехом. Они никого не видели, вернее, видели, но слишком многих, чтобы запомнить кого-то конкретного. Но я не особенно огорчилась, поскольку и так узнала больше, чем могла рассчитывать.
Покинув словоохотливых, но подверженных склерозу старушек, я отправилась дальше.
Ольга Петровна жила в тридцати минутах ходьбы, и я пошла туда пешком. Вообще почти всегда, когда стоит хорошая погода и не надо особенно торопиться, предпочитаю ходить пешком. Пройдя почти полпути, я оказалась около одного из тех скверов, в которых любят отдыхать старушки, сидя на лавочках, и собаководы не боятся отпускать своих собак. Посмотрев по сторонам, я решила сделать привал. Зайдя в ближайший магазинчик, купила большую банку «Туборга» и, найдя свободную скамейку, уселась на нее.
Попивая холодное пиво, я разглядывала прохожих. Куда они все спешат? Все бегут, все торопятся. Мимо меня проходило огромное количество народу, и ни один не шел, просто прогуливаясь. Что за жизнь?! Люди как с ума посходили… Я бы с таким удовольствием взяла сейчас книжку и просидела бы с ней полдня где-нибудь на набережной Волги под одним из каштанов. Но надо работать.
Честно говоря, все это сильно утомляет, все эти убийцы, мошенники, хулиганы, а вот сейчас это странное дело, казавшееся поначалу таким простым… Хорошо, хоть драться на этот раз, кажется, не придется. Ой, Таня милая, от мордобоя не зарекайся, при твоей-то профессии! Да еще этот Костя Зайцев…
Вот уж где проблема. Терпеть не могу таких ситуаций. Нанимает тебя парень, а потом оказывается, что ты его самого и ловишь, уж денег-то точно не видать. Да, насчет Кости стоит поразмыслить. Что бы он
