спросила Филиппа.
Он снова поцеловал ее.
– Знаешь, я хочу поблагодарить тебя за бесценный свадебный подарок – приезд моего отца на нашу свадьбу, – прошептала она, улыбаясь.
– Граф так этого хотел. Сначала мне показалось, что это слишком рискованно, но потом я решил, что раз на нашей свадьбе будут только наши друзья, в надежности и преданности которых нельзя усомниться, то твоему отцу ничего не угрожает.
– Если бы не наша свадьба, он бы не задержался в Англии так надолго, – сказала она, вздохнув. – Что- нибудь слышно из Ладлоу… ну, о том доме?
– Да, я вчера получил доклад от констебля. Он сообщает, что солдаты перестреляли друг друга в пьяной драке. Не переживай, дорогая. Я устрою им торжественные похороны, и все забудут об этом происшествии.
– Да, но хозяева Роджера Хильярда хватятся его и начнут искать! – возразила Филиппа.
– Они, может, и заподозрят, что здесь кроется какое-то преступление, но никогда не узнают, как все произошло. Но ты права. Твоим родителям необходимо как можно скорее покинуть Англию. Надо позаботиться об их безопасности по дороге в Милфорд. Придет время, и мы с тобой поедем к ним в Бургундию… как только это путешествие станет безопасным, – сказал ей Рис и поцеловал ее.
Она заснула в его объятиях и, проснувшись, обнаружила, что мужа нет рядом. Это ее испугало, и она быстро встала и направилась к двери. Рис был с ней таким ласковым, любящим супругом, что Филиппе не верилось, что она ему наскучила и он ее бросил.
Она вышла на лестничную площадку и увидела внизу юного Дэвида, кузена и сквайра Риса. Она заметила, что его взволновало появление молодой хозяйки в ночной сорочке и с длинными, доходившими до пояса, распущенными рыжевато-золотистыми волосами.
– Где сэр Рис? – властно спросила она.
– Он завтракает, миледи, потом будет готовиться к поездке.
«Быстро же муж меня оставил!» – подумала Филиппа.
– Передай ему, чтобы он перед отъездом зашел ко мне, и пошли ко мне Гвенни, – сказала она примирительным тоном.
Дэвид поклонился молодой хозяйке, и Филиппа, вернувшись в спальню, остановилась и обвела комнату взглядом, стараясь найти какую-нибудь подходящую одежду.
Рис в мгновение ока взбежал по лестнице, и только он вошел в спальню, как Филиппа бросилась в его объятия.
– Что я такого натворила, что ты так быстро охладел ко мне?
Он наклонился и поцеловал вьющуюся прядь волос, упавшую ей на лоб.
– Моя дорогая, я ушел только потому, что должен сопровождать вашу матушку в Милфорд, где она встретится с вашим отцом, затем я должен посадить их на корабль, направляющийся во Францию. Графиня прислала мне записку, в которой пишет, что должна немедленно уехать, так как она слышала, что в Ладлоу скоро прибудут вооруженные люди короля, чтобы сопровождать королеву на обратном пути в Вестминстер. Ваша матушка считает, что ей надо уехать отсюда до их прибытия.
– Можно я поеду с вами? – спросила Филиппа. Он задумался, потом кивнул.
– Хорошо. Я думаю, что это не вызовет особых подозрений: во-первых, графиню никто не знает, во- вторых, ты ее дочь и теперь моя жена. Но учти, путь до Милфорда не близкий. Выдержишь ли ты такое долгое путешествие?
– Разумеется, выдержу.
– Тогда быстро одевайся. Гвенни тоже поедет с нами. Об отце не беспокойся, он присоединится к нам через два дня под видом нашего слуги. Все будет хорошо. – Он погладил ее по голове. – Признаюсь, я бы не вынес разлуки с тобой. Ты не представляешь, как я счастлив, что ты поедешь со мной!
Прибыв в Милфорд, Филиппа и Рис проводили графа и графиню на корабль, который направлялся во Францию. На прощание отец, сдерживая слезы, обнял дочь, когда же Филиппа прощалась с матерью, то обе, заливаясь слезами, обнялись, не зная, придется ли им встретиться снова. Несмотря на тяжелое расставание с родителями, Филиппа не сомневалась, что приняла правильное решение. В Бургундии она была бы для них обузой, так как они узнали от капитана корабля, который был родом из Бургундии, что здоровье герцогини Маргарет ухудшилось, и у Филиппы появилось подозрение, что ее родители, потеряв поддержку герцогини, станут такими же бедняками, как и большинство их друзей по несчастью. Одно радовало графа и графиню: их дочь вышла замуж за любимого человека, который в ней души не чает и сделает все, чтобы она была счастлива и ни в чем не нуждалась. Прощаясь с Питером, Филиппа мысленно пожелала ему найти свою любовь, как это сделала она сама.
Дорога домой была более спокойной и неторопливой, и, завидев усадьбу мужа, Филиппа почувствовала, что сердце у нее радостно забилось, как и положено ему биться, когда возвращаешься домой.
Они въехали во двор Гриффит-Мэнера, и еще до того, как Рис спешился и, подойдя к ней, снял ее с лошади, Филиппу охватил тот же леденящий душу страх, как и тогда, в Греттоне, когда она выглянула в окно и увидела во дворе вооруженных людей короля. Вот и сейчас она заметила на одежде непрошеных гостей изображение розы Тюдоров и с тревогой посмотрела на мужа. Он подъехал к ней и слегка сжал ее руку, чтобы успокоить и подбодрить.
– Неужели они узнали, что мой отец покинул Англию? – взволнованно спросила она.
– Едва ли. Постарайся держаться как ни в чем не бывало, – велел ей Рис.
Он спешился, к нему подбежал его главный конюх и взял коня хозяина под уздцы. Слуга был явно очень взволнован.
– Сэр Рис, у вас гость королевской фамилии… Мы не знаем, что делать. Он в большом зале… Госпожа Чезвик развлекает его, как может…
Рис подошел к Филиппе и, снимая ее с лошади, почувствовал, как дрожит его молодая жена, хотя день сегодня выдался теплый и тихий.
– Идите, миледи, – спокойно сказал Рис, стараясь ободрить Филиппу, – и, как положено хозяйке дома, примите незваного гостя, – добавил он, улыбаясь и поддерживая ее за плечи.
Филиппа, превозмогая страх и дрожь в коленях, заставила себя идти твердой походкой, без помощи мужа. Это внезапное вторжение людей короля могло быть только предвестником несчастья, и она должна собрать все силы, чтобы никто не заметил, в каком она состоянии. Неужели королю стало известно, что ее муж помог ее отцу бежать из Англии? Если да, то ее мужа арестуют или только лишат его благосклонности двора? Он же еще и женился на дочери изменника. Держась за руки, Филиппа и Рис вошли в большой зал своего дома и были поражены скоплением элегантно одетых людей, очевидно придворных, и людей попроще, вероятно прислуги.
Приглядевшись, она увидела юношу, сидевшего в кресле у разожженного камина, на почтительном расстоянии от него стоял с растерянным видом дворецкий ее мужа, в то время как домоправительница Чезвик отдавала распоряжения пажам и служанкам.
Увидев хозяев дома, гость вежливо поднялся и приветствовал их звонким мальчишеским голосом:
– Я сожалею, что мы посетили ваш дом в ваше отсутствие, сэр Рис и миледи, но я рад, что вы вернулись, так как меня послали к вам мои венценосные родители, чтобы поздравить вас с недавним бракосочетанием и, разумеется, пожелать вам счастья.
Филиппа на какое-то мгновение растерялась, но вовремя спохватилась и сделала глубокий реверанс, не упустив случая, однако, заглянуть в большие синие глаза принца Генриха. Она видела его восьмилетним мальчиком при дворе королевы в Вестминстере, значит, сейчас ему почти тринадцать. Он был высокий и красивый, одетый в черное, так как носил траур по своему старшему брату Артуру. Принц Генрих протянул руку для поцелуя упавшему на одно колено Рису, и Филиппа заметила на руке принца тяжелое золотое кольцо с рубинами и изумрудами.
– Леди Гриффит, – смеясь, обратился принц к Филиппе, – я вижу, вы меня узнали с трудом. Это неудивительно, так как с последней нашей встречи прошло больше четырех лет. Прошу вас, садитесь, не стойте в моем присутствии, как положено по этикету. – Он повел Филиппу к креслу, стоявшему напротив, не спуская с нее своих ярко-синих глаз. Она почувствовала себя неловко в своем скромном черном платье. После смерти старшего брата принц Генрих стал теперь принцем Уэльским, наследником трона своего
