— Может быть, у него семейная жизнь не ладится? — предположила я. — Я виделась с Ольгой, мне она не показалась любящей и верной женой.
— Мне тоже она такой не кажется, — согласился Владимир Ефремович. — Кирилл вообще-то насколько открытый, настолько и замкнутый человек. Подробностями своей личной жизни он никогда не станет делиться. У него есть хорошее качество: он умеет скрывать свои чувства. И все же я почувствовал, что с ним что-то не так. Я же говорю, что знаю его с рождения.
— А как вы думаете, не могла сама Ольга устроить весь этот спектакль?
Стоянов недоверчиво покачал головой:
— Думаю, что нет. Зачем? Чтобы стать полновластной хозяйкой в доме? Но сейчас ее, насколько я знаю, даже на порог не пускают.
— Но она могла надеяться, что Инесса тоже умрет. Если это Ольга, то, собственно, Инесса и должна была стать ее главной жертвой. Чтобы не мешала. А Кирилл — якобы виновник. И тогда Ольга — вся в шоколаде.
— Для этого убийство нужно было тщательно спланировать, — напомнил мне Стоянов. — А я уже говорил, что считаю его спонтанным.
— Да, — вздохнула я. — Пока что никакой ясной картинки в голове не складывается. Одна абстракция.
Тут подоспел чай, и мы на некоторое время приостановили разговор, погрузившись каждый в собственные размышления. Первой нарушила молчание я, причем с вопроса, не очень-то связанного с делом на даче:
— Скажите, пожалуйста, а Вавиловы пользуются яхтой Аркадия Леонидовича?
Стоянов пристально посмотрел на меня:
— А почему вы спрашиваете?
— Потому что в летний июльский зной на ней, возможно, было бы удобнее что-то отмечать, чем на даче. Да еще потеть возле раскаленных мангалов… Или традиция столь сильна? Почему именно на даче?
— К сожалению, здесь ничего не могу сказать, — развел руками Стоянов. — Помню только, что день рождения всегда отмечали на даче. А пользуются ли они яхтой в принципе… Может быть, и пользуются, не знаю. Во всяком случае, меня не приглашают. Не забывайте, все-таки с ней тоже связана трагическая история.
— Да, я слышала, — подтвердила я. — Инесса говорила, что ее муж соскользнул с палубы и упал в воду.
Владимир Ефремович медленно отодвинул свою кружку и подпер руками подбородок.
— Что там было, теперь никто никогда не узнает, — неожиданно сказал он.
— Вы о чем? — удивилась я.
— Да так, ерунда, — отмахнулся бывший моряк.
— И все же? — настаивала я.
Стоянов вздохнул.
— Тогда, три года назад, — проговорил он, — я не поверил в то, что смерть Аркадия была несчастным случаем. Кое-что смущало меня. Например, он был отличным пловцом. Как он мог утонуть? Он мог продержаться в воде долго, очень долго. Он мог доплыть до берега. Правда, у него на виске была обнаружена гематома, которую он мог получить, ударившись обо что-то при падении. Поэтому потерял сознание и пошел ко дну. Но обо что можно удариться на середине Волги?
— О какую-то деталь яхты, — предположила я.
Стоянов ничего на это не ответил, он сосредоточенно и хмуро смотрел перед собой.
— Ладно, — наконец произнес он. — Видно, я действительно накручиваю лишнего. Все это старые дела, а сейчас нужно заниматься Кириллом. Я вам, в сущности, все уже рассказал. Ни в коем случае не подумайте, что выпроваживаю вас — я бы с удовольствием просидел с вами еще сколь угодно долго, — но по этому делу мне больше нечего вам сказать.
— Да и у меня вопросы кончились, — кивнула я. — Спасибо, чай у вас в самом деле замечательный. Не только настроение поднялось, а даже как будто второе дыхание открылось.
— Если желаете, расскажу рецепт. Он очень простой. Хотя… Подождите минутку.
Владимир Ефремович оставил меня и скрылся в кухне. Оттуда он вернулся с пакетом, в котором лежали высушенные стебли с желтыми цветочками.
— Вот, возьмите, — протянул он мне. — Просто заливаете кипятком и настаиваете минут пятнадцать. Можно пить как чай.
Я поблагодарила его, Владимир Ефремович проводил меня до самой улицы, убедился, что с моей машиной все в порядке, и сказал звонить, если от него что-либо потребуется. Кроме того, просил поделиться информацией о Кирилле, когда у меня таковая появится. Я на все согласно кивнула и распрощалась с ним.
В машине я первым делом решила обратиться к костям, с которыми уже давно не беседовала. Замшевый мешочек всегда при мне. Несколько секунд — и кости мягко покатились по соседнему со мной сиденью.
17+6+30 — Упорство — чудесная вещь: оно может сдвинуть такие горы, о которых вера и не смеет мечтать. Законным основанием упорства должна быть уверенность в себе.
ГЛАВА 3
Даша и Паша Усольцевы жили практически в центре, в двухкомнатной квартире панельного девятиэтажного дома. Там меня ожидало небольшое разочарование: дома была одна Даша — выше среднего роста, довольно крепкая, яркая девица с выкрашенными в огненно-рыжий цвет волосами до плеч. Огорошила она меня буквально с порога, сказав, что муж ее пропал и она не знает, где он и что с ним.
— А поподробнее можно? — попросила я, стоя в прихожей.
Даша, которой я честно представилась как частный детектив Татьяна Иванова, не став скрывать и того, что занимаюсь расследованием обстоятельств пожара на даче Вавиловых, вдруг замялась.
— А что вы к нам-то пришли? — нахмурившись, спросила она. — Мы уже все давно рассказали, нас и не вызывают больше. Скоро суд… Да вы в милицию обратитесь, там есть наши показания.
— Я веду свое расследование, — усмехнулась я. — И у меня, извините, свои методы.
Даша задумалась.
— А я могу ведь и отказаться с вами говорить, — нерешительно произнесла она.
— Можете, — весело согласилась я. — Тем более что я в первую очередь хотела побеседовать с вашим мужем. А вы сказали, что он пропал. Но вам, наверное, все-таки нужно, чтобы он нашелся, так? Ну так вот, можно, конечно, сидеть и ждать, что он появится так же неожиданно, как и исчез, но лучше было бы его все-таки попробовать поискать. И я могу за это взяться. Но! — Я подняла палец. — Для этого мне надо, чтобы вы рассказали об обстоятельствах, предшествовавших его исчезновению. А что касается отказа говорить со мной… Вы сказали, вас не вызывали больше в милицию? Вызовут в любой момент, в холодный казенный кабинет, и продержат бог знает сколько. Без чаю, без кофе. А так — мирно беседуем у вас дома, в уютной обстановке, после чего я постараюсь отыскать вашего мужа. Ну что, будем разговаривать?
— Проходите, — бросила Даша, отходя от двери.
От жены Паши Усольцева я узнала, что ее муж несколько дней назад отправился в Пензу, в какую-то фирму, торгующую автозапчастями. Сам Павел работал в тарасовской автомастерской, и подобные командировки были для него не редкостью. Но на этот раз он что-то сильно задерживался, должен был вернуться еще три дня назад, а его все нет. Дарья звонила ему на сотовый много раз, но он отключен. Телефона той, пензенской, фирмы она не знает, знает лишь название — «Картекс». И она очень волнуется, тем более что ей уже звонили с места работы Павла и спрашивали, не вернулся ли он. Им он тоже, оказывается, не звонил.
По делу о пожаре на даче Вавиловых Даша не сообщила мне ничего нового, только во многом
