животных, стал нарушать законы экологии. Правда, если посмотреть с другой стороны, то странно, что человек, у которого телохранителя зовут Герасим, назвал свою собачку Му-Му и при этом уверяет всех, что обожает животных. В общем, Басенков намекнул, что, возможно, Эрмитаж просто создал себе имидж любителя животных — ради того, чтобы иметь репутацию благодетеля на фоне своего отнюдь не благодеятельного бизнеса.
Помимо всего прочего, Женя назвал домашний, мобильный и рабочий номера телефонов Андрея Арсеньевича, а также номера всех машин, в том числе и любимой — джипа «Чероки», выкрашенного в ядовито-желтый цвет. Я едва успевала записывать под диктовку Жени информацию, включающую адрес завода, фамилии и данные на ближайших партнеров и конкурентов Эрмитажа. Когда Женя закончил, я, с трудом приходя в себя от восхищения его расторопности, рассыпалась в благодарностях старому другу:
— Спасибо тебе, Женек! Молодец, что еще тут скажешь!
— Но это еще не все! — усмехнулся Басенков, и я ясно представила себе его довольное лицо. — Завтра в четыре господин Леснин намерен посетить богемное собрание Общества защиты животных. Там вы имеете шанс познакомиться с интересующей вас личностью. И еще со множеством других чудиков, к вашему расследованию отношения не имеющих, но от того не менее интересных. Вход свободный. Записывай адрес, тезка!
Записав, я повесила трубку и обратилась к Светину:
— Ну, Виктор Владимирович, приготовьтесь! Завтра мы отправляемся в Общество защиты животных!
— Что-то? — у Виктора Владимировича глаза на лоб полезли.
— В Общество защиты животных, — невозмутимо повторила я и улыбнулась. — Погодите, я вам все объясню.
И я объяснила. Естественно, клиент принялся меня благодарить. Но я лишь усмехнулась и строго произнесла:
— Но все не так просто!
— А что такое?
— Вначале мы должны заехать к моей тетушке. Нам нужно переодеться подобающим образом, по- богемному, чтобы в Обществе защиты животных нас приняли за своих, а кроме того — снова сменить номера машины. Кто знает, что нас ожидает на этот раз. Но главное в том, что если мы заедем к тетушке, то сможем великолепно пообедать!
Я лукаво подмигнула Виктору Владимировичу. На лице последнего отразилась непередаваемая гримаса предвкушения. Казалось, еще немного, и он заурчит.
У тетушки мы были в одиннадцать утра.
Она как раз запекала в духовке курицу с майонезом. Сказала, что готовит по индийской методике, то есть с дымком. И действительно, в квартире было не продохнуть от дыма, валящего из щели под кухонной дверью. Тем не менее пахло вкусно. В качестве гарнира тетушка жарила картошку и нарезала салат из свежих помидоров и огурцов.
Пока я возилась с автомобильными номерами, Виктор Владимирович с удовольствием согласился стать собеседником тетушки Милы. Кстати, потом, когда вся эта история закончится, она еще не раз упомянет в разговоре, что никогда не встречала столь обаятельного и интересного человека, как Виктор Владимирович Светин, который к тому же прекрасно разбирается в кулинарии.
В тот день Светин произвел на тетушку такое впечатление, что она даже не стала ворчать по поводу маскарада, который обычно вызывает в ее сердце чувство крайнего неудовольствия. А маскарад я задумала устроить более чем забавный. Благо в гардеробе у меня имелись шмотки и на тот случай жизни, когда придется общаться с богемой.
Себе я выбрала серебристое платье с глубоким декольте, на шею повесила кулончик в виде черепахи, панцирь которой был изготовлен из ракушки каури. На голову нацепила парик, делавший меня похожей на профессиональную гейшу.
Для Виктора Владимировича я подобрала и вовсе забавный наряд. В одном из шкафчиков я отыскала мужскую сорочку голубого цвета, изрисованную презабавнейшими мишками. Мишки собирали грибы в корзинки, забирались на сосенки, играли с лягушками, рыбками и божьими коровками. Я подумала, что Светин в подобном наряде будет выглядеть по меньшей мере смешно, но зато впечатление на завсегдатаев тусовок Общества охраны животных должен произвести неизгладимое. Помимо этой рубашечки я предложила Светину облачиться в бордовый пиджак «нового русского» и нелепые оранжевые брюки. А довершал маскарадный костюм моего клиента знак пацифика — пусть видят, что Виктор Владимирович против всякого убийства.
Однако сразу заняться переодеванием Светина мне не удалось. Тетушка как раз закончила готовить, подала к столу тарелки с картошкой и салатом, оформленные как подобает — просто по-ресторанному! — а также большую тарелку с курицей. Ах, как слюнки-то у нас потекли от одного вида покрытой румяной корочкой и посыпанной перцем, словно пудрой, курочки!
В течение часа попытки обратить на себя внимание клиента оборачивались пустой тратой сил и времени. Куда более привлекательной ему на тот момент представлялась другая женщина — моя любимая тетушка Мила, автор всего этого кулинарного великолепия.
Наконец трапеза подошла к концу, и я вернула Виктора Владимировича, все еще находящегося под впечатлением, к реальности. Когда Светин переоделся и я подвела его к большому зеркалу, стоящему у одной из стен моей комнаты, произошло то, что в литературе называется «улыбка медленно сползала с его лица».
— Я похож на клоуна! — вскричал Светин. — Я не соглашусь в таком виде гулять по улицам!
— По улицам гулять и не надо, — возразила я. — Достаточно просто сесть в машину, доехать, пообщаться с людьми, которые, кстати, могут выглядеть ничуть не лучше вас, и уехать тихо-спокойно, разузнав все, что нужно, наметив план дальнейших действий.
— Но неужели нельзя обойтись без этого?!
— Можно, но нежелательно. Вы хотите добиться успеха?
— Хочу.
— Тогда должны меня слушаться. Если будете спорить, я найду еще кучу аргументов!
Я состроила на лице очаровательную улыбку. Очень уж мне хотелось вывести своего клиента в свет в таком смешном наряде. Может, женская стервозность взыграла, кто знает…
Виктор Владимирович сокрушенно покачал головой.
— Сдаюсь, — сказал он и поднял руки вверх. — Все! Сдаюсь!
Заседание Общества защиты животных должно было состояться в центральном тарасовском Доме культуры. Несмотря на обещанный Басенковым свободный вход, первыми личностями, на которые мы натолкнулись у крыльца ДК, были охранники в камуфляжной форме, вызвавшие у меня неприятные ассоциации с блюстителями порядка из Дома журналистов. Охранники окинули нас скептическим взглядом.
— Здесь состоится заседание Общества защиты животных? — важно спросила я, словно несла миссию спасения мира.
— Здесь, — усмехнулся охранник. — Будете беседовать на тему, как плохо есть мясо?
— А вы едите мясо? — вскричала я. — Как вы можете! Ведь эти садисты убивают живых существ! Что произошло бы, если бы кого-нибудь из вас превратили, скажем, в котлеты по-киевски?
— Идите, идите, — махнул рукой охранник. — Вам на второй этаж.
Когда мы уже находились в помещении и направлялись в сторону лестницы, до моего уха донеслось сказанное нам со Светиным вслед презрительное:
— Пр-р-ридурки!
Настроение мое поднялось. Такая реакция охранника означала, что играла я, исполняя новую роль, замечательно.
На втором этаже мы услышали смех и спокойную музыку. К нам подбежал мальчишка лет пятнадцати, с пушком, пробивающимся над верхней губой.
