– Пожалуйста, скажи «да», Лили.
– Это зависит от того, что ты спрашиваешь, – ответила она, вдыхая запах любимого мужчины.
– Я прошу, чтобы ты провела со мной всю оставшуюся жизнь. – Он мягко взял ее за подбородок, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. – Я люблю тебя, Лили. Очень сильно тебя люблю. Я хочу, чтобы ты была моей женой, моей любовницей, моим лучшим другом и матерью моих детей. – Его голос дрогнул на последних словах, и это окончательно ее добило.
– Джек, – она немного отодвинулась, чтобы взглянуть на него, и увидела, что слезы, стоявшие в его глазах, были таким же реальными, как и ее собственные.
Мужчина поцеловал ее, сначала нежно, потом жадно, соскучившись за все шесть долгих месяцев одиночества.
– Мы будем год вместе работать в рекламном агентстве, – сказал он. – За это время мы построим этот дом, попутешествуем по миру, распланируем наше будущее и будем влюбляться друг в друга вновь и вновь.
Волна абсолютного счастья накрыла Лили, и она еще крепче обняла того, кого любила.
– Ты уверен, Джек? Ты действительно хочешь этого?
Он обхватил ладонями ее лицо и поцеловал слезу, стекающую по щеке.
– Я жил ради этого момента с тех самых пор, как ты ушла от меня тогда в Нью-Йорке. Я разобрался в собственных чувствах и потратил на самопознание, заняться которым ты мне тогда предлагала, столько времени, сколько не тратил за все свои прошлые годы.
– И что ты узнал? – спросила она, бессознательно перебирая темно-золотую прядь, вечно спадающую ему на глаза.
– Что я чувствую себя гораздо счастливее и свободнее с тобой, чем без тебя. Мне нужны эти стены, Лил. Если ты внутри них вместе со мной, то мне нужны они все. Это и есть настоящая свобода. Свобода быть самим собой с человеком, который тебя любит, и которого любишь ты.
– Джек… – она обняла его за шею, – не могу поверить, что ты все это сделал.
– Я изменился, Лили. Девушка посмотрела ему в глаза.
– Нет. Нет, ты не изменился. И я не хочу этого. Я люблю тебя таким, каков ты есть и каким ты всегда будешь. Ничего не меняй.
– И я тоже тебя люблю, – прошептал он, целуя ее.
Нахмурившись, она прервала поцелуй.
– И все это за один год? Построить дом, поработать над проектом, спланировать нашу жизнь и все в таком духе? Как же мы все это успеем?
– Легко. – Он прошелся поцелуями по ее шее, не размыкая объятий. – Ты отвечаешь за дни, а я за ночи.
– Как приятно знать, – легко ответив на его поцелуй, Лили запустила руку в гриву золотисто- каштановых волос, – Что некоторые вещи никогда не меняются.
Любуясь золотыми и багряными осенними красками Новой Англии, Джек глубоко вдохнул терпкий запах клюквы, к которому примешивался нежный аромат лилии, совсем недавно приколотой к его костюму заботливыми руками миссис Слэттери.
Послышались первые тихие нотки мелодии, играемой на пианино, и он, сложив руки, повернулся к рядам сидений, расположенных впереди.
– Волнуешься?
Джек посмотрел на стоявшего рядом Дьюса.
– А ты волновался?
– Шутишь? Да я жутко боялся, что твоя сестра вдруг поменяет свое решение. Она же самая красивая женщина на свете.
Джек улыбнулся.
– Одна из…
– Согласен. А вот и вторая самая красивая, – сказал Дьюс, указывая на проход между рядами.
Оба мужчины широко улыбнулись самому маленькому участнику торжества, двухлетней Джеки Монро, которая с серьезнейшим выражением на крохотном личике разбрасывала по проходу цветочные лепестки. Подняв головку, девочка вдруг заметила Дьюса.
– Папа! – Малышка бросила корзинку с лепестками и побежала прямо к нему.
– Эй! Ты куда? – Под дружный хохот гостей Дьюс поднял малышку на руки. – Мы так не договаривались.
Маленькое личико тотчас сделалось печальным, и Дьюс поспешил ободрить девочку:
– Все хорошо, моя маленькая. Ты была великолепна.
К алтарю направилась Кендра. Она выглядела потрясающе в своем золотом платье, ее взгляд, как и взгляд дочери, был прикован к Дьюсу. Затем, подойдя к брату, она прошептала:
– Будь счастлив.
– Я уже счастлив, – тихо сказал он в ответ, когда Кендра заняла место рядом со своей дочкой, ободряюще ей улыбнувшись.
Пианино, спрятанное за углом, внезапно стихло, а потом заиграла мелодия, которая, как Джек думал когда-то, никогда не прозвучит для него.
И тут появилась она… В бежевом и кремовом…
Лили шла, опершись на руку Регги, то и дело, обмениваясь с ним краткими фразами, заставлявшими его смеяться. Затем она повернулась к женщине слева. Саманта Уилдинг выглядела худой и бледной, но шведское лечение действительно творило чудеса. Когда Лили попросила обоих Уилдингов повести ее к алтарю, Саманта заплакала от счастья. Идя втроем между рядами, они выглядели довольно необычно, но именно это Джеку больше всего и нравилось.
В конце концов, не было бы никакой свадьбы, если бы не Саманта.
– Спасибо, Регги, – поблагодарил Джек, похлопав своего друга по плечу, когда тот подошел к священнику. – И Сэмми, как мне тебя отблагодарить? Все это время я думал, что меня любят боги, а на самом деле это была ты.
Саманта подошла поближе, в глазах стояли слезы радости, губы дрожали.
– Тебе больше, не нужны все эти боги, Джек. – Она с любовью соединила их с Лили руки. – Ведь теперь у тебя есть ангел здесь, на земле.
