– Я так счастлива! Никак не ожидала, что вы приедете, да еще привезете с собой Пэй-хэ.
Шан-цзе до того растерялась, что не знала, с чего начать расспросы, лишь не спускала с гоподина Ши благодарного взгляда.
– Я привез вам хорошие вести.
– Хорошие вести?
– Сейчас все расскажу, только не волнуйтесь. Жена так обрадовалась, что сразу же отправила меня с Пэй-хэ к вам. История поистине удивительная! Несколько дней назад мне рассказал ее пастор. Известно ли вам, как он жил после того, как был лишен духовного сана?
– Да, известно. Днем портняжничал, а по вечерам работал пекарем. Но я верила, что бог ему поможет, ибо сказано: «Счастлив тот, кто страдает за справедливость». Все ли у него благополучно?
– Да, все в порядке. Теперь он и трудится, и читает проповеди. Благородство его оценили по достоинству и пожаловали ему прежний сан.
– Вот как! Слава тебе, господи, что он не долго страдал!
– Ведь это благодаря пастору я здесь. Не знаю, известно ли вам, что под его влиянием ваш муж стал совершенно другим человеком? Я, собственно, за тем и приехал, чтобы рассказать об этом. Ваш муж недавно навестил нас, и все мы очень удивились, поскольку в нашем доме он был редким гостем. Он расспросил о вас и покаялся в своем поступке, объяснил, что своим раскаянием обязан пастору. Но мне хочется передать вам слово в слово все, что он сказал: «Все три года пастор часто приходил со мной беседовать, иногда мы встречались в его булочной, куда он меня приглашал. Через некоторое время я понял, что он настоящий наставник, и нередко спрашивал у него совета. Мои подозрения относительно Шан-цзе не рассеялись и после разрыва с ней, однако я жалел о своем поступке, особенно когда слуги с любовью вспоминали о своей хозяйке. Но я сказал себе: слово мужчины – все равно что выпущенная полководцем стрела,[2] возврата к прошлому нет. И все же с каждым днем я сильнее и сильнее ощущал свою неправоту и решил наконец обратиться к пастору за советом. Когда после службы я во всем ему чистосердечно признался, он сказал, что я должен во что бы то ни стало вернуть Шан-цзе. Пастор прочел мне десятую главу Евангелия от Марка, и я почувствовал себя таким ничтожным: настоящим преступником, негодяем, ее недостойным. Прошу вас, отвезите к ней дочь. Пусть ради ребенка простит меня. А я приеду вслед за вами». Он долго говорил, всего и не перескажешь, он сам поговорит с вами, когда приедет. Да, приходится лишь удивляться. А пастор об этом ни словом не обмолвился, лишь перед отъездом как-то вскользь намекнул. Да, на все воля провидения.
Шан-цзе слушала равнодушно, без особой радости.
– Я никого не просила судить о моих поступках и не нуждаюсь 'ни в жалости, ни в восхищении. Мне безразлично, что обо мне думают, и доказывать свою правоту я не собираюсь. Я прощала людям зло, а ему и подавно прощу. Хорошо, что он раскаялся наконец в своей жестокости. А теперь хватит об этом. Хотите посмотреть, как я живу? Пойдемте!
По дороге к дому господин Ши осведомился, как идут у Шан-цзе дела. Она не стала посвящать его во все перипетии своей жизни, лишь сказала:
– Эти годы не прошли даром: мне удалось найти много жемчужин среди людей, а такие жемчужины еще труднее добыть, нежели те, что лежат на дне морском. Вот и все. Больше мне не о чем вам рассказать.
Кэ-ван все не приезжал, и Шан-цзе решила вернуться на родину с господином Ши. Но когда она пошла прощаться со своими друзьями – искателями жемчуга, ей по дороге вдруг встретился Кэ-ван в сопровождении одного из местных жителей.
– Рада тебя видеть, Кэ-ван! – Шан-цзе приветливо улыбнулась.
Кэ-ван склонился в почтительном поклоне.
– Я сам лишил себя покоя. Из-за меня мы оба мучаемся. Теперь я понял, как виноват перед тобой. Но я надеюсь, что ты простишь меня и не станешь таить обиды. Я приехал, чтобы сказать, как я раскаиваюсь, и просить тебя вернуться в мой дом хозяйкой. Поезжай с господином Ши, а вслед за вами и я отправлюсь.
Кэ-ван говорил так искренне, что Шан-цзе его не узнавала, перед ней стоял совсем другой человек. И она радовалась и благодарила своего бога за чудо.
– Не нужно вспоминать о прошлом. Пусть оно исчезнет, как дурной сон, рассеется, как дым. Я не таю обиды. Ведь с тех пор прошел не один год. Забудь обо всем и поезжай вместе со мной и господином Ши. Он сейчас на своей вилле, там, где я живу. Пойдем к нему, а проститься с друзьями я успею.
– Нет, нет, иди прощайся, я сам найду дорогу. Уехать с вами я не могу, есть у меня одно срочное дело, как-нибудь потом расскажу.
– Пусть тогда твой провожатый отведет тебя к господину Ши – здесь недалеко, а я схожу к друзьям. До скорой встречи!
Вернувшись на родину, Шан-цзе поселилась в доме господина Ши и ждала мужа, чтобы перебраться в свой дом. Но прошло много дней, а Кэ-ван почему-то не приехал. Вспоминая, что он сказал ей на прощанье, Шан-цзе стала кое о чем догадываться. Где он сейчас? Что у него за дело? Ее размышления прервал приход господина Ши, который принес письмо.
– Кэ-ван не приедет. Вот письмо от него. Он пишет, что любовь к вам толкнула его на недостойные поступки, и теперь он решил изгнать из сердца своего зло и ненависть. В наказание он собирается обречь себя на все то невзгоды, которые пришлось пережить вам. Сейчас он на острове Пенанг. И вынужден на время вас покинуть. Он прислал письмо не вам, а мне, не хотел причинять вам боль. Имущество он передает вам, и теперь вы полноправная хозяйка. Он надеется, что вы будете его ждать. А до его приезда вам лучше перебраться в свой дом. Немного погодя я пошлю за Кэ-ваном человека. По правде говоря, не думал, что он так искренне раскается.
Шан-цзе выслушала все это очень спокойно, лишь спросила:
– Любовь заставила его сейчас меня покинуть? Любовь? Впрочем, это вполне возможно. Любовь висит над человеком словно острый меч и не дает ему покоя. Но я не стану разыскивать Кэ-вана, раз он сам решился на разлуку. И не стану роптать на судьбу. Пусть все идет своим чередом.
В тот день, когда Шан-цзе перебралась в свой дом, прошел небольшой дождь. Казалось, само Небо решило порадовать хозяйку. От политых деревьев и цветов в саду так и веяло свежестью. Служанка как раз убирала в гостиной, когда вошла госпожа.
– Наконец-то! – воскликнула она, – мы так соскучились по вас! Погуляйте немного, пока я уберу в вашей комнате! Увидите, как выросли цветы и деревья, которые вы сами посадили, а дерево сакья в глубине сада разрослось вширь, словно зонт, и дало плоды. Там и госпожу Ши с барышней найдете.
Госпожа Ши сидела на той же самой скамейке, на которой несколько лет назад они беседовали с Шан- цзе, рядом примостилась Пэй-хэ. Госпожа Ши завела разговор о разных пустяках, видимо, чтобы успокоить Шан-цзе, потом стала ее уверять, что человек не волен распоряжаться своей судьбой. Шан-цзе была другого мнения, по промолчала. Она совсем не считала себя несчастной, и ей хотелось, чтобы госпожа Ши это поняла. Но тут вдруг она увидела, как Пэй-хэ веточкой разорвала паутину на розовом кусте, и задумчиво произнесла:
– Я, словно паук, который ткет свою судьбу-паутину. Паук заглатывает насекомых, ядовитых и безвредных. Но только совьет он нить, а ее унесет ветром неизвестно куда. Наконец ему удается к чему- нибудь прилепить свою паутину. Надолго ли – он не знает. Но однажды утром он видит, что паутина разорвана, – и паук прячется, а потом снова появляется и начинает латать паутину. Но даже порванная, паутина по-прежнему сверкает на солнце, а росинки-жемчужинки придают ей особую прелесть. Так и человек. Он старательно плетет свою судьбу-паутину, не зная, в какой момент она вдруг окажется порванной.
Госпожа Ши хотела что-то сказать, но в это время явилась служанка и доложила, что комната убрана. Женщины пошли к дому.
Сад опустел. Воцарилась тишина. Тогда из-под листа осторожно выполз паук и стал латать свою паутину. Все пауки латают свою паутину…
Примечания
1
Перевод И. Голубева.
