Тайная канцелярия при Петре Великом

Труп Монса убран с колеса, снята и голова с позорного кола, и мы, невозмущенные страшным зрелищем, можем со спокойным духом сказать следующее: Монс есть один из первых по времени нумеров в той длинной фаланге фаворитов-временщиков, которые от времени до времени являются в русской истории XVIII века. Для них, за немногими исключениями, ничего не существовало, кроме произвола, направленного к достижению своекорыстных целей, пред ними все кланялось, все ползало; для них не было законов, не было правды, не было отчизны…

Монс еще действовал сравнительно со своими преемниками скромно, робко; он не мог вполне развернуться, не потому, что та, которая дала ему силу и значение, связывала бы иногда ему руки, нет, — а потому, что в глазах его постоянно гуляла по спинам именитых «птенцов» дубина царская, либо брызгал кровью кнут заплечного мастера, сверкала секира палача да болталось на виселице гниющее тело какого- нибудь вора-сановника. И все-таки, при этих нравственных сдержках, фаворит Екатерины Алексеевны восемь лет неустанно нарушал указы, был приточником и прибежищем всякой неправды, имевшей только возможность повергать к его стопам богатые презенты… Кто бы мог подумать, что все это было возможно при Петре, в его, так сказать, внутренних апартаментах, в продолжение столь многих лет, под сенью тех многочисленных, один суровее другого, указов, которыми он мечтал создать новую Россию и которые должны были служить руководящими звездами его «птенцов», его сподвижников.

Петра не стало. И вот главнейшие «птенцы» его и их ставленники, сильные тем, чем силен был Монс, повели было петровское общество все дальше и дальше от народа русского в «мрачную область антихристову», как выражались поборники старины, но заключим словами величайшего русского поэта А. С. Пушкина[98]

…Государство
Шатнулось будто под грозой.
И усмиренное боярство
Его могучею рукой
Мятежной предалось надежде:
Пусть будет вновь, что было прежде,
Долой кафтан кургузый; нет,
Примером нам не будет швед! —
Не тут-то было. Тень Петрова
Стояла грозно средь вельмож,
Что было, — не восстало снова,
Россия двинулась вперед, —
Ветрила те ж, средь тех же вод.

,

Примечания

1

Ромодановский Федор Юрьевич (ок. 1640–1717) — князь-кесарь, государственный деятель, сподвижник Петра I. В 1686–1717 гг. глава Преображенского приказа.

2

Подклеть (подклет) — нежилой нижний этаж дома, обычно использовавшийся в качестве кладовой или для зимовки скота.

3

Котошихин Григорий Карпович (ок. 1630–1667) — подьячий Посольского приказа, автор «О России в царствование Алексея Михайловича».

4

Устрялов Николай Герасимович (1805–1870) — русский историк, профессор, автор «Русской истории».

5

Фряжские вина — т. е. итальянские вина (на Руси издавна «фрязинами», «фрягами» называли итальянцев).

6

Собор Михаила Архангела — Архангельский собор Московского Кремля.

7

…берковцев льну… — старинная русская мера массы (веса): 1 берковец равнялся 10 пудам, или 163,8 кг.

8

Истомин Карион (40-е гг. ХV Нв.― 1717) — иеромонах Чудова монастыря, ученик Симеона Полоцкого.