– Вы думаете? – с надеждой уставился на меня Ильичев.
– Конечно! Куда может исчезнуть сопливая девчонка, к тому же без денег? Ну, зависнуть у кого-то из друзей или на какой-нибудь свободной хате. Не переживайте, самое позднее завтра утром я ее разыщу. Лучше подумайте о том, что мы с вами будем делать. Угрозы в адрес ваших компаньонов пошли нешуточные. Может быть, имеет смысл встретиться с представителями «Атланта»?
– Я подумаю об этом, – твердо произнес Ильичев. – Просто сейчас мне вообще не до этого, я хочу хорошенько выспаться, так как вчера бодрствовал практически всю ночь.
– Сочувствую, – бросила я. – Куда мы едем?
– В отель «Богемия», – проговорил Владимир Николаевич. – Мы неоднократно проводили там конференции с коллегами из других городов, место проверенное, хорошее.
– Куда именно? – уточнила я, так как гостиниц сети «Богемия» в нашем городе было целых пять.
– В бизнес-отель, – оповестил меня Ильичев. – Знаете, где это?
– Знаю, – кивнула я.
Бизнес-отель «Богемия» находился на тихой улице Яблочкова, при этом в самом центре города. Место было удобным и уютным, со множеством уголков в округе, предназначенных для отдыха и развлечений – таких, как парк «Липки», например, или цирк, а также лучшие театры и кинотеатры города и улица Немецкая – местная прогулочная улица со множеством кафе, ресторанов и круглосуточных магазинов. Конечно, я и в мыслях не держала, что Ильичев сейчас не найдет ничего лучшего, чем отправиться на балетное представление или совершать ночной променад по Немецкой, просто в очередной раз отметила, насколько удобным было местоположение этого отеля.
Когда все было оформлено, я на всякий случай уточнила:
– Надеюсь, вы не собираетесь разгуливать по парку или проспекту?
Ильичев смерил меня выразительным взглядом и произнес:
– Я, в свою очередь, надеюсь, что вы не переметнетесь в личные телохранители семейки Темниковой и Бабурина!
– Даже не сомневайтесь, не переметнусь! – заверила его я и попрощалась до утра.
Юрий Аркадьевич Полежаев посмотрел на часы. Времени было половина девятого вечера. Рабочий день официально закончился еще полчаса назад, но в приемной дожидались еще несколько клиентов, и Полежаев не мог отказать им. Точнее, себе…
Юрий Аркадьевич с хрустом потянулся, ощутил, как сразу защелкали шейные позвонки, предупреждая о развивающемся остеохондрозе, и покачал головой. Вот она, сидячая работа, будь она неладна! Вот так к сорока годам и становишься развалиной! Все стараешься, стараешься ухватить момент. Тем более когда он так ловко ухватывается, только не упусти!
Юрий Аркадьевич, конечно, молодец, на славу потрудился. Такую контору отгрохал – народ валом валит, метлой не выпроводишь! Вон, почти ночь на дворе, стемнело давным-давно, самое время чаи попивать да «Поле чудес» смотреть, а они – нет, сюда. Верно он все просчитал. Жадность. Элементарная, примитивная и вечная человеческая жадность гнала этих людей в ветреные, дождливые вечера из дома.
«Все-таки падок русский народ на халяву! – довольно подумал Юрий Аркадьевич, потирая руки. – Верно поется: «На жадину не нужен нож, ему покажешь медный грош – и делай с ним что хошь!»
И Юрий Аркадьевич делал то, что считал нужным. Сделано было уже немало – и все за каких-то два месяца работы.
«Да, – с сожалением думал Полежаев. – Один только минус: такие конторы недолговечны. Пожалуй, еще неделька-другая, максимум три, и нужно сворачиваться!» Он всегда считал, что лучше потерять в малом, чтобы выиграть в большом, за мелкой выгодой не гнался и проявления столь популярной в народе жадности в себе душил в зародыше.
Юрий Аркадьевич поднялся с кресла, оглядел свой кабинет – два стола, три стула – и подумал, что обещаниями золотых гор в человеке можно усыпить любую бдительность. И даже на редко возникающий провокационный вопрос: «А что это кабинетик у вас такой непрезентабельный?» – всегда отвечал исполненным достоинства голосом: «А потому что мы против показной роскоши. И наша скромность обеспечивает ваш доход!»
Последняя фраза звучала особенно эффектно, народу нравилось. Народ любит, чтобы с ним разговаривали уважительно, солидно и душевно одновременно. Хотел даже эту фразу рекламной сделать, да не успел, а теперь уже поздно. И смысла нет сейчас еще и на рекламу тратиться – народ и так придет в отпущенные ему Полежаевым две-три недели. Непременно придет, а уж он позаботится, чтобы за это время выжать по максимуму, чтобы уйти красиво.
Юрий Аркадьевич приблизился к стоявшему в углу сейфу и отпер его. Глазам сразу же стало приятно от аккуратно сложенных тугих пачечек, перехваченных тоненькими резинками. Черт, все никак места не подберет, чтобы убрать их отсюда. И вообще пора подумать всерьез о том, как их хранить. В чем хранить. Деньги – это ерунда. Бумажки, которые обесцениваются с каждым днем. Про всякие акции-ваучеры Полежаев и думать не хотел – знает он эти дела, сам такой. Нужно что-то надежное, такое, чтобы наверняка. Имелась у Юрия Аркадьевича одна мыслишка, но чтобы осуществить ее, требовались помощники, а он не любил делиться – как планами, так и прибылью. Вот и сейчас, думая о своих компаньонах, как важно называл он случайно собравшихся под его крылом людей, Юрий Аркадьевич размышлял, как бы все сделать, чтобы уйти в тень. Осторожно, одному, и чтоб комар носа не подточил…
На столе зазвонил телефон, и Полежаев подумал, что это наверняка один из припозднившихся клиентов.
«Приму! – решил Юрий Аркадьевич. – Копейка лишней не бывает, а курочка по зернышку клюет!»
И он, придав голосу задушевную бархатистость, произнес в трубку:
– Компания «Урал-инвест», рады приветствовать вас в столь поздний час. Слушаю вас внимательно.
Он всегда избегал слишком штампованных фраз, звучавших безлико. К примеру, произнося приветствие от множественного числа, тут же добавлял «слушаю», словно бы от себя лично. Это сближало, Полежаев сам неоднократно в этом убеждался.
– Привет, Юрок! – Хрипловатый голос звучал насмешливо. – Все купоны стрижешь?
– Работаем, – уклончиво ответил Полежаев, моментально узнав в звонившем Ипатьева.
– Работай, Юрок, работай! – рассмеялся собеседник. – За это я тебя уважаю – за трудолюбие. Я вот как раз на днях тебе работку хочу подкинуть… Пустяковая, в общем, работенка, как раз по твоей части.
– Я вообще-то на днях закрываться собираюсь, – осторожно намекнул Полежаев.
– Да ну? Ну правильно, борзеть не надо, Юрок! Тут ты тоже молоток. Вот как раз и нужно успеть все обстряпать. Так я, значит, завтра заскочу, – с утвердительной интонацией сообщил оппонент. – Где-то к обеду, часикам к двенадцати жди. Покедова!
И в трубке запищали гудки. Полежаев был готов к подобному варианту. Подобное происходило регулярно в последнее время и стало уже привычным. Полежаев знал, что это неизбежно, и особо не возражал. Опять срабатывал его излюбленный принцип: лучше потерять в малом, но приобрести в большом. А Юрий Аркадьевич был нацелен на большое. На очень большое…
Отвезя Ильичева в бизнес-отель «Богемия», я перешла непосредственно к поискам. Для начала проштудировала список телефонных номеров, выданный мне Еленой Константиновной, и остановилась на домашнем номере подруги Кристины по имени Наташа. Время уже перевалило за полночь, и звонить было не совсем удобно, но сейчас меня не заботили правила приличия. Трубку сняла, по всей видимости, мать Натальи.
– Здрасте, а позовите, пожалуйста, Наташу, – придав голосу подростковые интонации, попросила я.
– А Наташа ушла, – тут же ответила женщина.
– Ой, а куда? – продолжала я.
– В клуб, – не стала скрывать мать, видимо, приняв меня за приятельницу дочери.
– В «Небеса обетованные»? – уточнила я.
– Да.
– Спасибо, – сказала я и быстренько отключила связь.
