Незаметно мы подошли к моей машине, и он начал прощаться. Я не возражала. Предложить его подвезти? Захочет ли после асфальтовой гимнастики? Зачем ставить человека в глупое положение? Тем более если у него самого это хорошо получается!
Я отдала ему фуражку, до сих пор катавшуюся со мной на заднем сиденье.
— Извините, это не мое дело, — обратился он ко мне, когда я уже было потянулась к ключу зажигания, — но почему вы такая грустная?
— Я сегодня не грустная, а задумчивая! — поправила его. — Размышляю о причинах и следствиях с самого утра.
Он, ничего не анализируя на сей раз, потешно хлопал глазами.
— Возьмите! — протянула ему газету. — Там, на последней странице некролог.
На этом мы с ним и расстались. Отъезжая, я видела в зеркало, как он махнул мне фуражкой.
Интересно, а знакома ли ему хотя бы понаслышке указанная в некрологе фамилия — Рогожин?
