выворотень отправлял их в безвременье буквально толпами.
Из ниши, мимо которой я проходил, высунулся было гигантский паук, но, отведав огненного копья, тут же спрятался обратно.
Преодолев большую часть пещеры, я вдруг заметил, что по ее противоположной стороне, под прикрытием сталактитов, кто-то крадется. Ну конечно, старый приятель Хармод!
— Привет, Танарис! — крикнул он.
Я кинул на него озабоченный взгляд. Счет пока был в мою пользу, и Хармод мог поддаться искушению сравнять его прямо сейчас. Занявшись друг другом, мы могли упустить выворотня.
— Привет! — крикнул я ему. — Я готов заключить временное перемирие. Идет?
— Хорошо, — немного подумав, ответил Хармод.
— Пусть будет так! Но учти, в тот миг, когда мы расправимся с выворотнем, оно закончится.
— Согласен!
Продолжая продвигаться каждый по своей стороне пещеры, мы свернули за угол. Перед нами возник главный зал. В центре его валялось множество пустых оболочек, оставшихся от нападавших на выворотня охотников.
А где же он сам?
Я бросил взгляд в сторону Хармода. Лицо у него было удивленное.
В следующую секунду выворотень, прятавшийся за ближайшей кучей пустых оболочек, вскочил и срезал нас одной очередью…
Я пытался подстрелить выворотня то в одиночку, то на пару с Хармодом, то в куче с другими охотниками и каждый раз неизбежно оказывался в безвременье. В конце концов это стало походить на некую карусель. Грозный Лес — безвременье, Гибельная Поляна — безвременье, Туманные Горы — опять безвременье.
Выворотень вышибал меня с ристалищ раз за разом, разгадывая все хитрости и ловушки, неизменно обгоняя в реакции. Хармоду приходилось еще хуже. Тот был менее осторожен и, похоже, большую часть охоты проводил в безвременье, выныривая из него только лишь для того, чтобы в очередной раз получить дырку в животе или груди.
— Бред какой-то, — сказал он мне, когда мы оказались в очередной раз рядом. — Такого я не видел с тех самых пор, когда еще там, в настоящей жизни, центурию, в которой я тогда служил, выслали в погоню за отрядом варваров. Великие боги! Мы преследовали этот отряд на протяжении семи дней и к тому времени, когда сообразили, что ввязались в безнадежное дело, потеряли больше половины людей. Вся эта погоня запомнилась мне как бесконечная череда засад, отравленных колодцев, ловушек и ночных нападений.
— Тогда-то тебя и ухлопали, — мрачно сказал я.
— Нет, — промолвил Хармод, — это произошло несколько позднее. А виной всему был наш упрямый, как осел, командир. Он совершенно не умел выбирать место для лагеря. Кстати, сюда, в Вальхаллу, он не попал.
— Ну еще бы, — пробормотал я.
После этого мы попытались напасть на выворотня одновременно с двух сторон и в результате с полу-секундным интервалом оказались в безвременье.
В Проклятом Ущелье удача нам, казалось, наконец-то улыбнулась. Выворотень не успел пополнить запас стрел. Воспрянув духом, мы пошли на него почти не таясь и быстро выяснили, что он, оказывается, умеет метать ножи не хуже, чем Тор свой молот.
После этого что-то в нас сломалось, конечно, мы и не думали отказаться от охоты — в Вальхаллу попадают только те, кто идет до конца, но в глубине души каждый из нас знал, что этот выворотень нам не по зубам.
Мы попробовали сразить его еще в нескольких ристалищах, а потом оказалось, что осталась только одна Огненная Дорога.
Все правильно, она была последним ристалищем. Окончательной битвой.
Из безвременья мы вынырнули в самом конце Дороги, там, где она заканчивалась Последней Границей — здоровенными, богато украшенными воротами, за которыми клубился непроходимый для нас рубинового цвета туман. На воротах была надпись на незнакомом мне языке. Бросив на нее взгляд» я попытался — наверное, уже раз в тридцатый — прикинуть, что она означает, и, конечно же, не смог.
— Ты мне надоел, — сказал Хармод.
Похоже, нервы у него сдавали.
— Это твои трудности, — пробормотал я и, пожав плечами, стал вглядываться в раскинувшееся перед нами кружево Огненной Дороги. Она петляла, выпускала отростки, которые раздваивались, переплетались, взмывали вверх.
Где-то там, отбиваясь от грифонов, шел к Последней Границе выворотень. Наверняка он не знал, что здесь его ждем мы и справиться с нами будет труднее, чем с какими-то жалкими грифонами. Тем более что позиция у нас была просто идеальной.
Огненная Дорога не очень широкая, и спрятаться на ней негде. Как только выворотень покажется на глаза, мы начнем стрелять и обязательно его прикончим. Вот и все! Теперь оставалось только немного подождать.
Я еще раз посмотрел на расстилавшийся перед нами открытый участок- Дороги, поудобнее взял огненное копье и тяжело вздохнул.
У меня было ощущение, что выворотень все-таки может что-то придумать.
— Я убью его первым, — мрачно сказал Хармод.
Я не ответил. Иногда мне кажется, что Хармод попал в Вальхаллу по недоразумению.
Мы молчали, думая каждый о своем. И вдруг я понял, как нас может переиграть выворотень.
— Вверх, посмотри вверх! — крикнул я Хармоду.
Но выворотень опередил нас и тут. Взглянув вверх, я увидел его голову, высовывавшуюся из-за края витка Огненной Дороги. Оружие выворотня было нацелено на нас, и, увидев, что его заметили, он тут же начал стрелять…
Вынырнул я из безвременья у пещеры старика Минотавра. Тот ревел, видимо, просился на волю. На большом камне сидел Хармод. Я молча пристроился рядом, глядя на паривших над железным замком гарпии.
— Ничего, — сказал мне Хармод, — в следующий раз мы покажем! Мы такое устроим…
— Это точно. Это уж обязательно. В следующий раз выворотень от нас не уйдет.
— Знаешь, о чем я думал, когда был там, в безвременье? — спросил Хармод.
— Нет, — честно признался я.
— Мне бы хотелось знать: а у них, выворотней, есть своя Вальхалла? Не может быть, чтобы ее не было. Куда-то же они уходят?
Я посмотрел на камень, наполовину закрывавший вход в пещеру старика Минотавра.
Когда начнется следующая охота, его надо будет откатить в сторону, чтобы Минотавр смог выбраться наружу. Мы натравим его на выворотня. Кто знает, а вдруг это поможет нам выиграть?
И еще я все пытался понять, что означает надпись на воротах Последней Границы.
Как же она выглядела?
— Вот это да! — ошарашенно сказал я.
— Угу, — кивнул белый крокодил и взял с каминной полки очередную сигару.
— Но не хочешь ли ты сказать, что с помощью этого аппарата обнаружил настоящую Вальхаллу, которой до сих пор правит бог викингов Один и где по сей момент воюют воины древности?
— О, совсем нет, — улыбнулся белый крокодил. — Получается, ты все же не понял надпись.
— Какую? — спросил я.
— На воротах Последней Границы! Ну же, вспоминай. Так она показалась тебе бессмыслицей. А сейчас? «GAME OVER[6]».
Я схватился за голову:
— Ну конечно!
Мысль о том, что все объясняется так просто, заставила меня облегченно вздохнуть.
