— Это не ответ, Вероника.
— Почему же? Очень даже ответ! Я вам уже все рассказала и не понимаю, что вам еще от меня надо. Да, мы с Эндрю придумали эту сказку про нашу свадьбу… Вернее, он меня попросил, а я согласилась. Да, я сходила с ним к его бабушке, и мы мило пообщались. Да, мне ее страшно жалко, но, как говорится, в жизни и смерти один господь волен. И я потрясена тем, что случилось с Эндрю. Мы все потрясены, вся фирма. Никто не верит в эту глупость, что он в чем-то замешан. Но что мы можем для него сделать, кроме моральной поддержки? Чем я могу ему помочь?
— Ты можешь рассказать мне правду. Всю правду, — я слегка нажала на слово «всю».
Она закатила глаза к потолку кафе, обшитому коричневым пластиком «под дерево», шумно затянулась и выдохнула сигаретный дым. Все ее существо выражало крайнюю степень усталости и раздражения.
— Я не была у Варвары Петровны в прошлую субботу, — механическим голосом, тускло глядя мне в глаза, отчеканила девушка. — Это могут подтвердить мои родители. У меня нет шубы из степного волка, которого вы называете собакой. Моя единственная шуба — та, которая сейчас на мне. И я не убивала Варвару Петровну. Если вы меня подозреваете, то, может быть, скажете, какой у меня был мотив для убийства?
— Вот это я и хотела бы знать! — совершенно искренне призналась я.
— Ничем не могу помочь. Если у вас больше нет вопросов, то я пойду: у меня кончается обеденный перерыв.
— Сейчас пойдешь. Значит, у тебя нет никаких предположений насчет того, кто могла быть та женщина?
— Женщина? Вы говорили — девушка…
Какой-то новый штрих мелькнул в ее голосе, дрогнувшем взгляде, в самом вопросе. А, казалось бы, какая разница — девушка, женщина?..
— Ну, девушка — не все ли равно? Так тебе это ни о ком не напоминает, Вероника?
— Понятия не имею — я уже говорила. Такие шубы носит полгорода.
— Это верно, это верно… Ну что ж, не смею больше задерживать. Но ты все-таки подумай о том, что я тебе сказала.
— О чем?
Она уже стояла.
— О том, что надо помочь Андрею. Не красивыми словами, а делом.
— Прощайте.
— До свиданья, Вероника.
Девушка, не оглядываясь, застучала широкими каблуками ботинок по мраморному полу. Ее короткая норковая шубка-разлетайка мелькнула в дверях, потом — за огромным, во всю стену, окном… Не бойся, милая: я за тобой гнаться не буду. Сейчас, по крайней мере… А вот от себя не убежишь!
Я проводила ее взглядом, пока шубка не скрылась из виду, подозвала официантку и заказала еще пару заварных пирожных: они мне понравились. А если совсем откровенно — я просто тянула время, чтобы по горячим следам обдумать поведение Вероники Дубровиной. Мысли эти были не из приятных, а потому подсластить их пирожными совсем не грех.
Ах ты, Вера-Верочка-Вероника… «Вроде неплохая девчонка», — сказал Гарик. Да, вроде бы так и есть. Но что с ней сейчас происходит? Почему приняла меня в штыки, зачем надела маску этакой современной прагматичной особы? Ведь ясно же, что это лишь маска, за которой она старается спрятать неуверенность, тревогу и… страх? Да, очень может быть. «Не мои проблемы…» Да нет, детка, — твои! Проблем у тебя хватает. И я узнаю, что это за проблемы, не будь я Таня Иванова!
Странно, очень странно. Ведь я же пытаюсь помочь Андрею! В которого она и в самом деле влюблена: тут Верочка не соврала. А если б и соврала — то я бы это мигом раскусила. Может, это обычная ревность — чувствует, что я тоже имею кое-какие виды на ее друга? Дурочка… Нет, Таня дорогая! Не исключено, что ревность тоже имеет место, но дело не только в ней.
Батюшки, а имечко-то ему придумала: Эндрю! С ума сойти… Ну, «Андрес» — еще туда-сюда, но «Эндрю»…
Бросив деньги на столик (хватило бы еще на добрую дюжину пирожных и пару чашек кофе в придачу!), я вышла на выбеленную снегом улицу и с наслаждением набрала полные легкие морозного воздуха. В последние дни на город свалилась совсем весенняя оттепель, и такую «хрустящую» погодку горожане воспринимали теперь как подарок судьбы. Что ж, поглядим, какой «подарочек» преподнесет мне сегодня моя собственная детективная судьба!
До шести часов вечера Вероника точно никуда не денется: порядки в «Файле» строгие. А впрочем… Чем черт не шутит! Лучше уж не рисковать. Машина, слава богу, при мне — тут поблизости, за углом, чтобы не вызвать случайного любопытства Верочки. В машине тепло… Да, в конце концов, сидеть всего каких-то четыре часа!
Вздохнув, я направилась на угол, где переминалась с ноги на ногу похожая на дворничиху торговка «гамбургами». Честное слово, сама слышала: именно так они и обзывают свой товар…
Фирма «Файл», занимающаяся поставками в нашу область компьютерной техники, программного обеспечения и расходных материалов, а также торговлей всем этим добром, техническим обслуживанием и еще черт знает чем, во что я не собираюсь вдаваться, — эта самая фирма «Файл» располагалась на первом этаже старинного четырехэтажного особняка в самом центре города, но в сторонке от кишащих народом пешеходных зон. Уже один юридический адрес предприятия свидетельствовал о том, что дела идут неплохо: аренда такого помещения, да еще в таком местечке обходится в кругленькую сумму!
Впрочем, делами самого «Файла» сейчас занимаются ребята из конторы капитана Папазяна и их «смежники» из ОБЭПа — отдела борьбы с экономическими преступлениями. Основанием к этому послужили связи криминального авторитета Ухаря, чьи интересы отнюдь не ограничивались только квартирами несчастных стариков, и задержание моего незадачливого клиента Андрея Рубиньша. Теперь уже сам черт не разобрался бы, что тут стало причиной, а что — следствием, да это никого и не интересовало. Главное — результат: Андрей ни за что ни про что сидел в изоляторе, а в фирме шла тотальная проверка.
Одним словом, мне туда соваться было не только не нужно, а даже и опасно, о чем мой друг «штабс- капитан» предупредил меня особо. Я и не собиралась: с меня вполне хватало дел Рубиньша. А теперь вот — и его мнимой невесты Вероники.
По тихой неширокой улочке, застроенной в основном в купеческий период тарасовской истории, ходили немногочисленные пешеходы, еще меньше легковых машин и один-единственный троллейбус, которому при встрече уступали дорогу все остальные участники движения. (Иначе на проезжей части мгновенно образовывалась пробка). В то же время здесь было невообразимое количество проходных двориков, арок и подворотен, проездов и выездов и прочих укромных уголков, просто незаменимых для сыщика, ведущего слежку.
Я заранее приглядела себе удобный наблюдательный пункт, из которого прекрасно просматривался главный — и единственный — вход в фирму с импозантной вывеской. Рядом на миниатюрной стоянке загорали несколько иномарок разной крутизны, а также — два отечественных автомобиля со служебными номерами, которые я мигом узнала. Мою же скромную «девятку» если бы кто и разглядел поодаль, то уж точно не обратил бы на нее никакого внимания.
Дежурство в дозоре, когда в течение нескольких часов надо смотреть в одну точку, может показаться непосвященному не таким уж неприятным занятием: мол, поплевывай себе в потолок да поджидай у моря погоды… Могу сказать только одно: провести задержание вооруженного преступника иной раз бывает значительно проще. Мы, сыщики, выдерживаем такое только потому, что мы — профессионалы.
Мелькание шуб, дубленок, кожанок и курток стало уже казаться бесконечным как мир, и тут моя предусмотрительность была наконец-то вознаграждена. Когда в дверях «Файла» показались норковая разлетайка Вероники Дубровиной и ее кожаная шляпка на меху, на моих часах было без пятнадцати пять. Оглянувшись в мою сторону, девушка скорым шагом двинулась в противоположную — к троллейбусной остановке. А ну-ка, ну-ка… Слава богу, что двадцать минут назад я на всякий случай разогрела мотор: далеко не уйдет!
Троллейбуса не было минут семь, в течение которых я могла не трогаться с места. Референт фирмы,
