— Передам.
— Скажите, что я забегу еще вечерком. Тело ведь вернут сегодня?
— Обещали.
Я внимательно всматривалась в лицо Нежельской и старалась понять, что же она все-таки за человек. Сякина она вряд ли любила по-настоящему. Тогда, что ей было от него нужно? Денег? Но он вроде бы был человек далеко не богатый. Приложила она руку к его трагической гибели или нет? Надо будет обязательно поинтересоваться у других о ее характере. У того же Жемчужного, например. Он-то мне точно не соврет.
Вере Николаевне видно на роду было написано прожить еще очень долго. Стоило нам с Нежельской переговорить о ней, как она собственной персоной не замедлила появиться на пороге кухни. Вид у нее был немного посвежевший. Сон и в самом деле пошел на пользу организму.
— Здравствуй, Светочка, — она подошла к Нежельской сзади и положила ей морщинистую в прожилках руку на плечо.
— Вера Николаевна, — обернулась Светлана и тут же поднялась со стула. — Примите мои искренние соболезнования.
Мать и невеста покойного обнялись.
— Ты уже познакомилась с Женей? — спросила Вера Николаевна, как только Нежельская отцепилась от нее.
— Да, мы пообщались немного, — ответила я за Нежельскую.
В глазах Светланы промелькнуло недоумение. Еще бы, она-то думала, что ведет беседу со следователем прокуратуры, а тут вдруг такое отношение ко мне со стороны матери Георгия. Но я не стала ничего объяснять ей, перебьется. Несмотря на расположение к ней Веры Николаевны, Нежельская мне не понравилась. В ней была какая-то фальшь.
— Ну что ж, — я поднялась из-за стола. — Я оставлю вас, пожалуй, наедине. Света торопится, а вам нужно поговорить.
— Куда ты уходишь? — спросила ее Вера Николаевна.
Но я уже не стала выслушивать объяснения Светланы и покинула кухню. Костя и Жанна в гостиной выпивали за маленьким столиком. Пили водку «Абсолют».
— Вот, — как бы оправдываясь передо мной, сказал Жемчужный. — Присоединишься?
— Чуть позже, — пообещала я. — Нам поговорить надо, Костя.
— Как скажешь, — он поднялся с дивана. — Мама уже освободила свою комнату, если хочешь, пойдем туда.
— Нет, я думаю, нам лучше прогуляться, — ответила я, делая ему встречное предложение. — Ты не против, Жанна?
— О чем ты говоришь, Женя, — она уже изрядно захмелела. — Нет, конечно.
Костя, как обычно в таких ситуациях, уже прекрасно изучив меня, не стал задавать никаких вопросов, направился вслед за мной в прихожую, накинул куртку и вышел на лестничную площадку. Я на ходу надела плащ.
— Случилось что-нибудь? — озабоченно поинтересовался Жемчужный, заглядывая мне в глаза.
— Убили твоего брата, — ответила я.
— Жень, я серьезно. Что еще произошло?
— Тебе этого мало? Хочешь еще происшествий?
— Я вижу, ты не в настроении, — вздохнул он. — Не хочешь поделиться со мной?
— Хочу. Только давай не будем терять время понапрасну, поговорим обо всем по дороге.
— А куда мы едем? — спросил он, спускаясь за мной вниз по лестнице.
— У меня имеется желание для начала познакомиться с Надеждой Сякиной, — изрекла я. — Она не сменила фамилию?
— Насколько мне известно, нет. А о чем вы говорили со Светой?
— Она считает, что Георгия убила именно его бывшая жена.
— Да? Интересно, — протянул Жемчужный. — Ну-ка, ну-ка.
— Ее версия такая, — обстоятельно начала я излагать эту версию Жемчужному. — Гоша и Надя всю жизнь цапались друг с другом, дошло даже до такой степени, что она его буквально возненавидела. Ко всему прочему они при разводе, насколько я поняла, не до конца поделили какое-то там имущество, и это до сих пор является камнем преткновения между ними. А вчера вечером Гоша как раз собирался встречаться с бывшей супругой и вести разговор на данную тему. Что ты скажешь по этому поводу?
К месту нового проживания Надежды Сякиной мы с Жемчужным отправились на автобусе. Он сказал, что так будет значительно удобнее и быстрее, тем более что она живет не так уж и далеко. На мою тираду, закончившуюся вопросом, обращенным к нему, Костя ответил не сразу. Несколько минут молча размышлял.
— В принципе, Света все верно сказала, — произнес он наконец, — отношения моего брата с женой нельзя было назвать идеальными. Даже мне это известно. Ссоры между ними были практически ежедневными. Но дошло ли дело до ненависти? Не могу сказать ничего определенного. Вполне возможно, что Нежельская преувеличивает, основываясь на элементарной женской ревности. Дело в том, что Гоша обладал одним уникальным качеством. Он умел легко и непринужденно сглаживать неприятные инциденты. Со всеми, и со своей женой, думаю, в том числе. Гоша был гибкий в этом смысле человек. Что касается раздела имущества, тут тоже все верно Света сказала. Этот процесс у Гошки с Надей затянулся. По какой причине и что именно они недоделили, я просто не знаю, но сам факт подтверждаю целиком и полностью.
— А что ты скажешь о самой Свете Нежельской? — поинтересовалась я, увлеченная разговором, совершенно не замечая красот города Воронежа, мелькавших за окном автобуса.
— Она со странностями, скрывать не стану, — признался он. — В их отношения с Гошкой я не вникал досконально, но могу сказать, что они не питали друг к другу очень глубокой любви. Но это только мое мнение, — сразу добавил он.
— И тем не менее они собирались пожениться, — напомнила я.
— В этом нет ничего странного. Гоша нередко совершал поступки необъяснимые и неадекватные. И понятные одному ему.
— А Нежельская?
— Она, подозреваю, под стать ему. Два сапога пара.
На этом наш разговор с Жемчужным временно прекратился, так как мы наконец достигли места назначения. Сякина жила в большом двенадцатиэтажном доме, практически в самом центре города. Изобилие различных супермаркетов и шопингов в прилегающей к дому территории было полным.
— Чья это квартира? — поинтересовалась я у Жемчужного.
— Какая? — не сразу понял он мой вопрос.
— Та, в которой сейчас живет Надежда?
— Иринина, — ответил он.
— Это еще кто такая?
— Надина сожительница, — с усмешкой произнес он. — Тебе же говорили, что она лесбиянка.
Мы вошли в подъезд и смело направились к лифту. Костя, как он сам признался, дважды был здесь с Георгием и потому прекрасно знал, где находится нужная нам квартира.
Дом и в самом деле был комфортабельный. Широкий зеркальный лифт, исключительно чистые лестничные площадки, каждая из квартир оснащена домофоном.
— И живя в таком доме, Надежда еще крохоборится из-за сякинского имущества? — поразилась я.
— Увы, да, — вынужден был признать Костя.
— Чем же Гоша таким ценным владел?
— Распутной душой, — последовал ответ. — Больше ничем.
Костя надавил кнопку звонка, и мы замерли перед стальной дверью в ожидании.
— Кто? — послышался мелодичный голос из динамика домофона спустя минуту.
— Надя, это я, — ответил Жемчужный. — Костя.
