понимаете? Вот в этом я уверен абсолютно! В милиции мне сказали, той дозы хватило бы, чтоб убить пятерых. Не мог Александр так ошибиться, ведь он был медик и учился, кстати, отлично. Значит, он сознавал, что лишает себя жизни! Но почему, Таня, почему? Что произошло? Ведь еще вчера утром, когда мы виделись последний раз, это был самый обычный Саша Ренуа — спокойный, умный, серьезный… Что же могло довести его до самоубийства? Вернее — кто?! Это же очевидно, Танечка: был конкретный человек, который и стал причиной гибели Ренуа. Александр так и сказал мне по телефону: «Случилось чрезвычайное событие, в котором замешан наш студент. Боюсь, что это преступление». И я хочу, чтобы вы назвали мне его имя, дэтэктив, — заключил Лионовски. — Тяжело сознавать, но это будет скорее всего одно из одиннадцати хорошо известных мне имен. Себя я, с вашего позволения, исключил бы, потому что я его не убивал. Впрочем, наших девушек — их в Тарасове четыре — тоже, по-моему, можно исключить. Они на такое не способны. Что скажете, Таня?
— Скажу, что я берусь за это дело. Если вы, мистер Лионовски, хотите стать моим клиентом — что ж, тем лучше. Если не согласитесь на мои условия — кстати, беру я за услуги немало, — тоже не беда: значит, в этот раз буду работать на себя. Я могу себе это позволить.
— Не сомневаюсь. Но для нас обоих будет лучше, если вы будете работать на меня. Заранее согласен на все ваши условия. Я тоже могу себе это позволить.
— Значит, по рукам. И еще я скажу вам кое-что, чтобы впредь не было между нами недоразумений: я буду искать не просто «причину гибели» Саши Ренуа, а его убийцу. Настоящего убийцу, вы слышите? Подонка, который наполнил отравой этот проклятый шприц и всадил в ничего не подозревающего парня, а потом открыл окошко и скинул беднягу с пятого этажа!
— Если вы правы, Таня, то это был очень умный убийца, — как бы размышляя вслух, проговорил мой клиент. — Ведь он не оставил никаких следов. И никаких свидетелей…
— Пусть так. Но он все-таки был! Сашу убили. И убил его скорее всего тот, кто совершил первое преступление.
Последняя фраза сорвалась у меня в запале. Ничего страшного, конечно: этот парень — мой клиент. Но все же не надо было торопиться выкладывать карты. Мое дело — добывать информацию, а не разбазаривать ее!
Надменно-насмешливая маска на лице Лионовски осталась непроницаемой.
— Я так и думал, что вам известно о первом преступлении. — Голос его прозвучал ровно, даже безразлично. — Конечно, раз вы вместе ехали вчера в электричке, он должен был вам рассказать.
— Он рассказал мне только то, что в тот момент знал сам, — то есть ничего конкретного. О «преступлении» было еще рано говорить. Ну, а вы-то откуда узнали? Ведь Саша вроде бы не вдавался в подробности по телефону?
Рэй пожал плечами:
— От следователей, конечно. Не то чтобы узнал, скорее заподозрил — по вопросам, которые они мне задавали. И другим тоже. Они ведь допросили всех участников вчерашнего неудачного уик-энда. А потом, когда нас отпустили, я сам расспросил Нари и Роджера и уже от них узнал подробности об исчезновении этой девушки… Оля, кажется? Забыл ее фамилию…
— Оля Вингер. Вы знакомы с ней?
— Да-да, Вингер. Симпатичная такая брюнетка… однокурсница Нари и Роджера. Конечно, я ее знал. Она всегда была там, где появлялся Нари… и Ренуа тоже. Но мне эта особа не очень нравилась. Кажется, девушка капризная и… как это? бал… балмошная?
— Взбалмошная.
— Именно. Спасибо, Таня.
— Но почему вы говорите о ней в прошедшем времени — «знал», «не нравилась»? Как будто ее нет в живых… Разве о ней есть какие-то новости?
— Что?.. Нет-нет, что вы! О Иисус… — Наконец-то мистера Рэя смутил мой вопрос. — Простите, Танечка, это все мой русский язык! Нет, об этой девушке ничего не известно, насколько я знаю. Ее пока не нашли. Подруга Роджера, Наташа, — она, кажется, дружит с Олей Вингер — была у нее дома вчера вечером, поздно. Разговаривала с родителями. Ее отец сказал, что собирается утром заявить в милицию об исчезновении дочери — если, конечно, она до утра не найдется. Наверно, он это уже сделал, потому что всех нас в милиции спрашивали об Ольге.
— И о чем же спрашивали лично вас, Рэй?
— Та-анечка! Да вы лучше меня знаете, что спрашивают в таких случаях. Знаком ли, в каких отношениях состоял, когда видел в последний раз… Не знаю ли, где сейчас находится, ну и так далее. Собственно, это и все, пожалуй.
— Кстати, когда вы видели Ольгу Вингер в последний раз?
— О Иисус, и вы тоже! Я в милиции еле-еле вспомнил, когда имел счастье видеть эту… Олю. Это было неделю назад. Да, точно: в прошлое воскресенье. Я встретил их около нашего общежития — всю эту компанию, которая вчера выезжала за город. Я ехал играть в теннис, а они собирались погулять в центре города. Мы поболтали минут пять и разошлись. Это все.
— Ясно.
Я как бы между прочим взглянула на часы: надо блюсти имидж деловой женщины. Торопиться мне было абсолютно некуда, кроме как по новому делу, за которое только что взялась. Но клиенту об этом знать совершенно не обязательно.
— Ясно, Рэй. В моем распоряжении еще около получаса, и сейчас мы с вами должны заняться пренеприятным делом: составлением «досье» на ваших подопечных. Попрошу вас рассказать мне о каждом из них все, что знаете. Девушек пока тоже исключать не будем. — Я достала из сумочки блокнот.
Лионовски понимающе развел руками: надо — значит, надо.
— Постараюсь оправдать ваше доверие, дэтэктив. А за успех нашего дела мы выпьем сейчас или после? Здесь осталось еще немножко…
— Пожалуй, после. А то я еще, чего доброго, не смогу правильно нарисовать имена и фамилии ваших соотечественников, и выйдет международный скандал.
…Через сорок минут одиннадцать маленьких страничек в моем блокноте были заполнены, а посуда на столе — пуста. И мой клиент улыбался мне той самой улыбкой, которая предлагала напрочь забыть, что между мужчиной и женщиной могут существовать деловые отношения. Хотелось бы… Но со мной этот номер так просто не пройдет!
— Не забывайте, мистер Лионовски, что ваша страничка блокнота остается пока чистой. Я записала только адрес квартиры и номер телефона. А ведь вы такой же член землячества, и у вас тоже, если я правильно поняла, нет алиби на прошедшую ночь!
Я сказала это шутливо, но так, чтобы в шутке прозвучала доля правды.
— Я знал, что с этой «девушкой-дэтэктивом» у меня будут проблемы! — в тон мне ответил он. — Но теперь уже поздно, я сам этого хотел… Танечка, для вас я всегда — открытая книга! Мою страницу в нашем деле мы с вами заполним в любой момент, как только пожелаете.
Я встала и водрузила на голову шляпу. Слава богу, с этой было меньше хлопот, чем с «гнездом для котят». Мой клиент тоже поднялся из-за стола.
— Спасибо за коньяк, Рэй, он был не плох.
Он поцеловал мне руку по всем правилам этикета.
— Коньяк был отвратительный, Танечка. Сегодня девочки меня подвели. Но я намерен реабилитироваться перед вами, так и знайте!
Изумрудные глаза Рэя Лионовски недвусмысленно говорили, что он намерен реабилитироваться очень скоро.
А коньяк и в самом деле был дрянь.
Глава 4 Я начинаю действовать
Начинать надо было, разумеется, с двух парочек, которые вчера сидели неподалеку от меня в вагоне
