спросила я.
— А так. Конфисковали что-то, сразу же оценили все, причем раз в пять, как правило, ниже настоящей стоимости вещей. Затем сами же все и расхватали. А что никому не понадобилось — выставили на аукцион.
— А поподробнее выяснить, что и куда именно делось, можно?
— Можно, но на это требуется время, — ответил мне Киря.
— А у тебя оно есть? — тут же хитро полюбопытствовала я.
— Ну, — Володька выдержал небольшую паузу, — от твоих пяти минут еще две осталось.
— В таком случае буду ждать твоего звонка, — с улыбкой отпарировала я и сразу отключила телефон.
Теперь нужно было дождаться, когда Киря добудет требующуюся мне информацию, от которой я уже и стану плясать далее. А пока можно выпустить на волю того парня, что томится в моей второй квартире. Он мне уже неопасен.
Покинув истоптанную и заваленную листьями лавочку, я быстро дошла до дома и, даже не поднимаясь в квартиру, направилась к своей «девяточке». Сев в нее, я завела мотор и покатила высвобождать заточенного.
Дорога до второй квартиры заняла у меня примерно пятнадцать минут. Кирьянов за это время так и не отзвонился. Я оставила машину у подъезда и поднялась наверх. Там я отперла дверь и прошла внутрь квартиры.
Коллега, работник и наемник Елисеева в одном лице сидел в той же позе, в какой я его и оставила. Он осунулся, поник и будто бы даже потерял веру в себя. От одного его вида сразу становилось ясно, что парень слабак и не способен бороться за жизнь. Другой бы на его месте изодрал себе все руки, пытаясь выбраться из наручников, покорябал бы и без того ободранные трубы или же придумал что-то еще. А этот просто сидел себе тихо, как мышь, и не рыпался. Даже неинтересно как-то.
— Ну ты, горе-нападающий, — обратилась я к парню, видя, что он даже не заметил, что уже не один в квартире. Сидит себе и грезит, уж не знаю, правда, о чем. — Хорошо отдохнул?
Парень окинул меня поверхностным взглядом и равнодушно пожал плечами.
— Ясно, — вздохнула я и направилась к нему, чтобы снять наручники.
Это мое вполне доброжелательное действие почему-то напугало парня, и он еще сильнее прижался к трубе.
— Да не бойся ты, бить не буду, — заметив, как этот слабак прикрывает лицо плечом, с усмешкой произнесла я. — Отпустить тебя хочу, не нужен стал.
Парень мне не поверил, но меня это не особо волновало. Отстегнув наручники и высвободив из них его руки, я указала парню на дверь и добавила:
— Катись, пока не передумала. И не вздумай больше мне на пути попадаться. Так обработаю, хлеще отбивной будешь, — пригрозила я напоследок.
Парень торопливо юркнул за дверь, и из подъезда донесся громкий топот его ног.
— Эх, молодежь, ничего толком сделать не могут, — вздохнула я и отправилась в кухню, чтобы сварить себе кофе.
И тут затрещал мой сотовый. Торопливо достав его из сумочки, я нажала на «yes» и произнесла:
— Да, слушаю!
— Достал я тебе сведения, — без предисловий доложил Киря. — Дом купил глава Министерства культуры Роман Алексеевич Белянин. Банковский счет отошел в фонд государства и, как у нас обычно бывает, грозит быть разворованным.
— А земля? — напомнила я о самом важном.
— Землю купила какая-то строительная компания. Сейчас она как раз оформляет на нее документы.
— Какая фирма? Как называется? — стала уточнять я.
— Какая-то крупная, называется «Стройка века». Рекламу их, наверное, видела?
— Да уж, видела… — начав догадываться, что в этом деле к чему, со вздохом ответила я. Потом торопливо сказала: — Ну ладно, спасибо за помощь. Если что, я позвоню, — и отключила телефон, Киря даже слова вставить не успел. Но мне сейчас было не до него, ведь подтвердилось предположение Олеси Турчаковой — Юлию Орлову убили из-за ее земли.
Отложив телефон в сторону, я оперлась головой о руки и задумалась. Только что мне стало известно, что компания, пожелавшая купить недвижимое имущество Орловой и даже угрожавшая ей, теперь достигла своего и получила желаемое. Она для того и подставила мужа убитой женщины, чтобы добиться не передачи наследства другому лицу, а полной его конфискации. Орлова обвинили в предумышленном убийстве, отняли у него все, что было, и отдали им. А там уж осталось только подготовить нужные бумаги, и дело в шляпе: минимум затрат, если верить рассказу Кири о том, как уценяют объекты, и масса преимуществ. Все шито-крыто.
Да, теперь все сходится. Непонятно пока только одно: почему за эту землю данная компания так борется? Что в ней особенного? Турчакова утверждала, что ни нефти, ни других залежей полезных ископаемых на ней нет. «Или есть, но о них не было известно», — тут же добавила я сама себе.
Приняв решение прокрутить как следует все версии, я решила позвонить Гарику Папазяну и попросить его составить для меня маленькое досье на владельца компании «Стройка века». Пока же он будет мою просьбу выполнять, отправлюсь-ка я в геодезическое общество и разузнаю там, что имеется ценного на том злосчастном участке земли Орловой.
Снова взяв в руки совсем недавно отложенный в сторону мобильник, я набрала номер телефона своего друга Гарика Папазяна. В трубке раздались гудки, а за ними прозвучал хрипловатый голос милиционера армянского розлива:
— Слушаю!
— Говорю, — шуткой ответила я на отклик Гарика.
— О, Таня, сколько лет, сколько зим! — узнав меня, моментально защебетал Гарик.
— Сколько? Ну дня три. Может, четыре, — усмехнулась я.
— Вот я и говорю — целая вечность, — мгновенно выкрутился Папазян. — Как твои дела? Что сейчас делаешь?
— Работаю, — честно ответила я. — Вот и тебя этим занятием увлечь решила. Не согласишься ли?
— Ради тебя… — завел свою старую песню Гарик, — я сделаю все, что хочешь. Могу даже…
Я отодвинула трубку подальше от уха, наизусть зная, сколько звезд с неба может снять Гарик ради одного только моего поцелуя. А если уж пообещаю чего больше, то можно считать, что все сто моих желаний, даже самых сумасбродных, будут немедленно осуществлены. Столько у меня их, конечно, не было, а потому я предпочитала обходиться малым и добиваться воплощения в жизнь имеющихся сама.
Наконец поток комплиментов в мой адрес иссяк и послышался вопрос:
— Таня, ты меня слушаешь?
— Да, Гарик, конечно, — торопливо возвращая трубку на место, ответила я. А потом, чтобы он ни о чем не догадался и, не дай бог, не обиделся бы, добавила: — Так слушаю, что даже замечталась. Но ты наверняка простишь мне эту маленькую слабость.
— Конечно, прощу, алмаз моего сердца, — согласился Папазян.
Затем он хотел сказать что-то еще, но я перехватила инициативу в разговоре в свои руки и спросила:
— Ты не мог бы для меня кое-что разузнать? Понимаешь, очень нужно. Обещаю, что, как только завершу это дело, мы непременно куда-нибудь сходим, — одновременно с просьбой стала прикармливать я Гарика обещаниями.
Он на них всегда клевал, а потом вынужден был довольствоваться малым. Если вообще было чем довольствоваться. У меня, как правило, просто не выпадало свободного времени. А если оно случалось, я предпочитала даже не заикаться о нем, чтобы, не дай бог, не привлечь к себе внимание Гарика. Иначе отвязаться от него будет невозможно.
— Ну так как, окажешь любезность алмазу своего сердца?
