остановило его. Потом все же решился уточнить:
— Что, сама звонила?
— Кто?
— Ну эта хомячиха или хомячка.
— А… Нет, соседка. Она у меня это, собачий доктор, ну… — я делала вид, что с трудом вспоминаю нужное слово, — ветеринар. Вот и наблюдает. — Я глупо захихикала: — Как это хомячиха может позвонить, ты, наверное, пьяный?
Я схватила бутылку со стола и, чтобы сменить тему, сказала:
— Вот, давай выпьем за всех хомячков и хомячих, то есть за домашних любимцев. А у тебя есть домашние любимцы?
Арарат не ожидал такого вопроса.
— Таня, а может быть, не будем больше пить? Пока…
Бедняжка, он, наверное, подумал, что я упилась и потому несу чушь. Ладно, это мне на руку, можно будет потом мой побег объяснить невменяемостью.
Зазвонил телефон.
— Теперь, наверное, твой хомячок нуждается в заботе, — пьяно хихикнув, сказала я.
Арарат поднял трубку. Звонил Никита. Арарат молча слушал. В этот момент я не могла видеть его лица, однако заметила, как напряглась его спина, как вздулась жилка на шее.
— Сейчас спущусь, — бросил Кочерян в трубку и обернулся ко мне: — Танюша, дорогая, я тебя оставлю ненадолго. Мне срочно нужно поговорить с Нефедовым по очень важному вопросу.
Ага, с Нефедовым. Ладно, говори что угодно. Главное — освободи помещение.
— Иди, иди, я тут полежу, подремлю немножко. Кажется, ты меня напоил, — ответила я, поудобнее устраиваясь в кресле.
Минут десять у меня есть, даже больше. До скверика возле гостиницы пять минут ходу да пять минут обратно. Ну и минут пять-десять Кочерян будет ждать Никиту, пока не сообразит, что тот не придет.
Как только дверь захлопнулась, я вскочила с кресла. Так, на столе ничего нет, в ящиках стола — тоже. Пиджак, висящий на стуле, — ничего. Неужели все зря? Куда же можно здесь спрятать улики? Или вообще что-то важное? В номере убирают горничные, они всюду суют свой нос. Сейфа здесь нет. Прятать под матрас — несолидно. В бачке унитаза? Смешно! На балконе стоит кадка с пальмой… Нет, это уже из какого-то шпионского триллера. Арарату нечего закапывать в землю.
Остается шкаф. Я раздвинула створки огромного шкафа-купе. Чемоданы! Точно. Три кожаных фирменных чемодана с кодовым замочком. Чем не походный сейф? Придется взламывать, благо опыт в таких делах у меня есть. Первый чемодан оказался пустым. Вернее — с вещами, не представляющими интереса для дела. Хм, а Араратик-то наш эстет. Бельишко крутой фирмы, прямо из «городу Парижу». В таком и по улицам гулять можно. Вот что обожаю в мужчинах, так это хорошее нижнее белье. А то некоторые: костюмчик от Армани, а трусы — «Москвошвея» или фабрика «Большевичка» типа «прощай, молодость». Бельишко некогда рассматривать, надо улики искать. В следующем чемодане оказались рубашки, брюки и всякая мелочь. С каждой минутой надежда моя становилась все слабее и слабее. Остается последний чемодан.
Я уже не верила в удачу. В чемодане было полным-полно всякой всячины. И все же счастье есть. На самом дне я увидела знакомый плотный конверт. У меня аж руки задрожали от возбуждения. Я открыла конверт и достала фотографии. Точно — они. Они, родимые. Все он знал! Из конверта выпал листок с какими-то цифрами. Ага, счет за работу. Вот дата съемок, цена, имя фотографа. Это я запомнила. Так, на всякий случай. Ну все, времени остается только на то, чтобы положить содержимое обратно в чемодан.
Я взглянула на часы — через пять минут Арарат вернется. Теперь — последний штрих. Нужно рассовать по номеру «жучки», ведь наверняка у него есть сообщник. Лилиану он убивал не сам. На время убийства у него алиби, которое подтвердили как минимум десять человек. А раз так, то Кочерян после звонка Никиты обязательно свяжется с убийцей-сообщником. Недолго думая, я ввернула один «жучок» в телефонную трубку, а другой прикрепила к подоконнику. Третий спрятала в кадке с пальмой, стоящей на балконе.
Я накрасила губы, поцеловала зеркало. Под отпечатком я нарисовала губной помадой сердечко и подписала: «I'll be back». Даже если он не учил в школе английский, «Терминатора» смотрел уж точно. Уходить через дверь я не решилась, вдруг столкнусь с Араратом на лестнице. Объясняться, почему после стольких авансов я собираюсь отбыть домой, желания не было. Остается один путь — через балкон. Это мне не привыкать, на подобных балкончиках я уже бывала. Открыв дверь, перелезла к соседям, дернула дверь. Закрыто. Ладно, лезем дальше. Мне повезло только на пятом или шестом балконе. Я уж начала опасаться, что Арарат в поисках меня выглянет на балкон и застукает в момент совершения очередного акробатического трюка.
В номере, куда я попала, оказалась компания молодых ребят, отмечающих предстоящую женитьбу одного из друзей. Мальчишник, словом. Ребята были уже хорошо навеселе и мое появление восприняли как очередной пункт праздничной программы. Пришлось придумать на ходу историю о ревнивом муже, не выпускающем бедную девушку после двенадцати из номера. Ребята ни за что не желали отпускать меня, пока я не выпила за семейное счастье жениха. Этот бокал был уже точно лишним.
Осторожно выглянув в коридор, я рванула к служебной лестнице, находящейся в двух шагах от номера. Неслась я вниз со скоростью спринтера, перепрыгивая через две ступеньки, так, что ветер свистел в ушах. На втором этаже пришлось притормозить для того, чтобы принять человеческий вид. Я достала зеркальце, причесала волосы, поправила платье, отдышалась и медленно спустилась по последним ступенькам.
Я быстренько добежала до машины, немного отъехала от гостиницы, свернула в ближайшую подворотню и остановилась. Наушники я нацепила как раз вовремя: Арарат кому-то звонил.
— Да, — в трубке раздался женский голос, который я уже слышала.
— Это я.
— Я поняла. Как все прошло? Что-нибудь узнал?
Интересно, «что узнал» и «что прошло»? Я напрягла внимание, боясь пропустить что-нибудь важное.
— Ничего. Я не успел ничего узнать, нас прервали.
— Ты потратил на нее четыре часа и ничего не узнал, — в голосе женщины послышались визгливые нотки. — Чем же ты с ней занимался? А-а, понимаю. Ты с ней трахался! Я так и знала, я как чувствовала. Кобель несчастный! — Барышня уже не просто кричала, она визжала в трубку. Я поморщилась. Так и барабанные перепонки лопнуть могут. Сколько шума из ничего.
— Заткнись! — рявкнул Арарат. — Ничего не было. Прекрати истерику, дура. Комедиантка несчастная.
Стоп. Это что, оборот речи, образный эпитет? Или барышня все же имеет какое-то отношение к театру? «Ну назови ее по имени, назови», — молила я Кочеряна.
— Я к тебе приду? — резко сменив тон, умоляюще спросила женщина. — Араратушка, заинька, я к тебе приду… Я не могу одна, я боюсь.
Давай, давай говори, чего ты там боишься. Может, тебе тень Лилианы мешает спать по ночам? Как тень отца Гамлета, бродит она неприкаянная, с немым укором взирая на тебя. Ну скажи, чтоб у меня появились доказательства. Я уже не сомневалась, что Кочерян говорит со своей любовницей и соучастницей преступления. Остается выяснить, кто убийца? Мотив у Кочеряна есть. Даже два: месть Лилиане за связь с Никитой. Желание освободить себя для новой любовницы. Правда, этот мотив гораздо слабее первого. А может, это она, любовница, убила Лилиану? Ну, чтоб избавиться от влиятельной соперницы…
У меня было такое чувство, что я совсем близка к развязке. Еще чуть-чуть, и я все пойму.
Арарат почувствовал, что у женщины начинается истерика. А женщина в истерике — страшнее атомного взрыва. Он решил поменять тактику.
— Детка, ты себе не представляешь, как мне сейчас тяжело, — печальным голосом проговорил Арарат. — Если бы не ты, не знаю, как бы я справился со всем этим… Сейчас я хочу побыть один, мне надо подумать. Спокойной ночи, родная, целую. Я хочу, чтобы мне приснилось, как мы занимаемся с тобой любовью. — Последние слова он произнес таким сексуальным голосом, что даже у меня по телу забегало
