— Дело в том, что примерно в это время был убит Терехов.
Эта моя фраза произвела на Сергея Анатольевича громоподобное впечатление, даже больше.
— Но я не убивал его! — Бочкарев вскочил и стал метаться по кухне. — Не убивал!
— А что, у вас был повод это сделать? — невзначай бросила я.
— Что бы вы там себе ни думали, но я его не убивал. Был в гараже, машину свою смотрел.
— Ну и что? Она у вас в рабочем состоянии?
— А это тут при чем? Ну, в рабочем. Какое это имеет значение! Я не стал бы убивать Павла… Хоть он мне и не товарищ, но все равно…
— Мы знаем, — я встала сама и усадила Сергея на место, — гораздо больше, чем вы думаете. Так что в ваших же интересах рассказать мне сейчас всю правду, — совсем мирно предложила я.
— Какую правду? Правда в том, что я его не убивал.
— Замечательно, — кивнула я, а про себя подумала, что пришло время хорошенько прижать парня. Интуитивно я уже почувствовала, что он говорит правду. Но… интуиция интуицией, а против фактов не попрешь. Поэтому мне и надо было услышать от него все до конца. Хотя и тогда не будет полной гарантии, что убийство — не его рук дело. — Предположим, вы его не убивали. Но подумайте и ответьте мне честно. Вы от его смерти что-нибудь выигрываете? Точнее, не так, сформулирую вопрос иначе. У вас больше проблем с живым Тереховым или мертвым?
— Вы меня совсем запутали. — Сергей опустил голову. — Что вы хотите сказать? Что вам от меня надо?
— Отвечайте, — громко потребовала я, — вы прекрасно меня поняли.
— Вы меня подозреваете, это я понял. Но клянусь вам, что его не убивал. — Бочкарев вдруг ясными глазами открыто посмотрел на меня. — Слушайте, а вы меня не разыгрываете? Пашка, может, жив и здоров, а вы тут со мной разборки устраиваете. Где его убили и как?
— Вы брали у него деньги, — медленно заговорила я, — очень большую сумму. Отдали только треть, а на остальное набежали такие проценты, что расплатиться очень проблематично.
Сергей улыбнулся как-то невесело.
— Вы на самом деле все знаете. Тогда к чему весь этот спектакль?
— Я хотела услышать от вас.
— Вы мне говорите, будто Терехов убит, и хотите, чтобы я признался в том, что должен ему большую сумму. Ну подумайте сами, как это выглядит. Но в любом случае скажу одно: я его не убивал.
— Ладно. — Разговор мне уже надоел. — Прошу вас никуда не уезжать. Возможно, мы еще поговорим.
Я вышла из квартиры и закурила прямо в подъезде. Поднимающаяся по лестнице бабулька посмотрела на меня такими глазами, будто испепелить хотела. Возможно, она бы что-то мне и сказала, но я так вызывающе глянула в ответ, что старушенция, у которой лицо сразу стало испуганным, решила со мной не связываться. Вот и хорошо. А то я не в том настроении, чтобы с кем-то выяснять отношения. Особенно с посторонними старушками да еще по поводу курения в подъезде.
Сегодняшние визиты очень мне надоели. И самое гадкое, что я толком ничего не выяснила. Бочкарев скорее всего не врет. Займусь им потом, когда проверю все остальные версии. А сейчас надо возвращаться домой и нормально поесть, к тому же принять ванну.
Через тридцать минут я уже входила в квартиру Горошка. Он вернулся с работы и торчал на кухне, что-то пытаясь приготовить. Там же стоял магнитофон и орал на всю мощь.
— У тебя праздник? — спросила я из прихожей, скидывая туфли.
— Что? — На мгновение из-за угла мелькнул его рыжий хвост.
— Чего это у тебя музыка так орет? — Я вошла в кухню и убавила громкость.
— Праздник каждый день, — сказал Максим, переворачивая на сковороде котлеты, — а особенно, когда ты у меня в гостях.
— Сам сделал? — почти с восхищением, вдыхая сумасшедший запах, спросила я.
— Купил, — нисколько не смутившись, отрапортовал он своим баском.
— Странно. Пахнут по-человечески. — Я наклонилась ближе к плите.
— Так говорить не надо, — наморщил Горошек нос. — Не надо, чтобы пахло по-человечески, пусть пахнет по-говядински или по-свинински.
— А… — Больше слов у меня не нашлось, и я от души рассмеялась шутке.
А потом пошла переодеваться и в душ, на секунду заглянув на кухню и сообщив Максу об этом.
— Ты там недолго, а то все остынет.
— Мигом, — откликнулась я и нырнула под струйки воды.
Так мечтала полежать в горяченькой ванне, насладиться полным расслаблением… Но запах котлет сделал свое дело — мне ужасно захотелось есть. Пришлось довольствоваться душем — я только позволила себе закрыть глаза и отключиться от всего мира под горячими струями.
— Ну что ты застряла? — Максим постучал в дверь. — А разогревать котлеты нельзя, они развалятся. И холодные будут невкусные…
Мне плохо было слышно, но суть я уловила и решила, что перед сном можно будет посетить ванну еще раз. Поэтому окатила себя напоследок прохладной водой, вытерлась, юркнула в большой махровый халат, который мне любезно выделил Горошек. Сказал, что терпеть его не может и выбросить тоже — мама подарила. Вот он у него лежал-лежал, а теперь понадобился. Через минуту я вышла — свежая, как майская роза.
— Как у тебя прошел день? — спросил Максим, усаживая меня на самое почетное место и ставя передо мной тарелку с картофельным пюре и котлетой.
— Пюре сам делал?
— Обижаешь, — произнес он. — Только разводил. Все покупное, сейчас так удобно. Что захотел — раз, купил, и готово. Красота. Так что у тебя с делами?
— А что дела? Идут себе помаленьку. — Мне совершенно не хотелось обсуждать с ним мои проблемы. Да ему и незачем знать о них.
Не успела насладиться стряпней Горошка, как зазвонил мой сотовый.
— Это снова я, — послышался голос Гарика Папазяна. — У меня новости, дорогая.
— Вся внимание, — ответила я. Но мое внимание, если честно, было направлено скорее на тарелку, чем на звонившего.
— У нас сейчас подозреваемый номер один — сама невеста.
Ну вот. Добрались-таки до Юльки. Я, конечно, знала, что так получится. Даже думала, что это случится гораздо раньше, поэтому слова Гарика не могли вывести меня из равновесия.
— Ну? — сказала я. — Что у вас против нее?
— А ты ведь, как я понимаю, на нее работаешь?
— Да. Поэтому, Гарик, расскажи мне все в подробностях.
— У тебя нормальный телефон есть, а то, боюсь, наш разговор может затянуться.
— Да ладно, я включу счет в свой гонорар. — Мне не хотелось сообщать телефон Максима, чтобы не втягивать его в эту историю.
— Тогда слушай внимательно, — сказал Папазян. — Мы при Терехове, в его руке нашли серьгу. Я не сказал тебе сразу об этом, но теперь выяснилось, чья она, поэтому секрета больше нет.
— И она, конечно, Юлина?
— Да, серьга принадлежит Заглядовой. Это раз. Гости также запомнили и рассказали, что примерно в это время невеста куда-то отлучалась. Это уже два. Ну и самое главное. В кармане убитого была обнаружена записная книжка, в которой найдено имя Заглядовой и ее телефон. Причем все это обведено фломастером в заметный кружок. Следовательно, он ее прекрасно знал. А так как у нас получается, что никто его на свадьбу не приглашал, никто его не знает, то выходит, он сам пришел. И пришел именно к ней. Она выходила, видимо, с ним разговаривать и запросто могла его убить. Выстрел сделан из дамского пистолета. Тебе, кажется, это еще тоже не известно. Вот так обстоят дела. Жена, видимо, на самом деле ни при чем.
— А почему Заглядова это сделала? — спросила я. — Какой у нее мотив?
— Сейчас мы именно этим и занимаемся, — сообщил Папазян. — И сдается мне, что причина
