Я достала сигарету и перекатала ее в пальцах.
— Мне нужна фотография настоящего Пшенникова, — заказала я Володьке, и он молча кивнул.
— Завтра к вечеру, сто пудов гарантии, она у тебя будет.
— Вместе с тобой, — уточнила я.
— Само собой, без меня ее никто и не донесет, — кивнул мой верный опер. — Моя благоверная укатила на неделю. Так откуда, кстати, ты узнала об этом? Только не говори, что твои косточки так подсказали.
Я задумчиво посмотрела на Володьку и поняла, что он спер у меня реплику. Пришлось прибегать ко второму варианту.
— На тебя стучат. Прямо из РОВД, — трагическим шепотом сказала я, с удовольствием наблюдая, как вытягивается Володькина мордашка. — Мне не хотелось тебя расстраивать, но не только твоя жена, но и твоя секретарша делится со мной информацией по поводу тебя. А я делюсь с ними.
Володькины глаза остекленели, и почти наглядно стало заметно, как в голове у него забегали беспокойные мысли. Постепенно они стали бегать медленнее, и, неуверенно усмехнувшись, Володька высказал:
— Шутишь, — и внимательно посмотрел на меня.
А я в это время отвернулась. Получи, фашист, гранату за свои дурацкие шутки.
Так как настроение перебилось со скверного на приемлемое, я решила разрядить обстановку.
— Есть предложение, — сказала, ставя на плиту вторую порцию кофе.
— Согласен, можно и поваляться, — ответил Володька, закуривая и потягиваясь.
Ну никакого понятия о культуре у работников наших внутренних органов. Смотреть неприятно, честное слово.
— Можно и поваляться, — согласилась я, — но потом. А сейчас я предлагаю съездить и навестить салон «Астарта». Тебе это название что-то говорит?
— Не-а… А разве должно? — Володька не только старательно изобразил глубокое размышление, но даже и попытался это сделать в действительности.
В нашем тандеме, плевать я хотела на ложную скромность, мыслительными процессами владею только я одна. Причем в наиполнейшем объеме.
— Вряд ли ты знаешь «Астарту» по жизни, — уточнила я, — это женский салон. Но мы с тобой его сегодня посетим.
Володька посопел, только спорить не стал. Понял, что у него никаких шансов выстоять в этом споре, и занял позицию бесконечного терпения, что было очень правильно с его стороны.
Мы выбрались из дома примерно через час. Я-то собралась быстро, как всегда, но теперь я была уже не одна и приходилось ждать, когда Володька, видите ли, оденется да причешется… Мое поведение было просто блестящим с точки зрения предусмотрительности и молчаливости, но кто же это оценит в полной мере?
«Девятка» стояла там, где ей и положено было находиться. Я сама отперла ее, и мы погрузились. Руль Володьке я не доверила. После вчерашней истории с Изольдой я предпочитаю не дергаться через каждые три минуты и оборачиваться назад, а следить за наличием хвоста или отсутствием оного простым поднятием глаз.
Пока мы ехали, я очень подробно рассказала Володьке о том, как грустно я прожила без него весь вчерашний день. Что удивительно: первая половина дня, в течение которой ничего не произошло, по моему рассказу вышла гораздо более объемистой, чем та, где мне пришлось выдержать два раунда, одну мини- погоню и одну мини-посиделку. Парадокс, не иначе, но из них и состоит вся наша жизнь.
Салон «Астарта» нашелся сразу, хоть я в нем никогда и не бывала раньше. Заметив вывеску, украшенную нарисованной женской шляпкой, Володька спросил:
— А ты уверена, что это не магазин? Видишь, что намалевано?
— Ты бы текст прочитал, — посоветовала я ему, — тогда не задавал бы таких смешных вопросов.
— «Массаж… визаж…» — забормотал Володька вполголоса и, не выдержав, взвыл:
— Мой бог, Танька, ну а я что там буду делать, скажи, пожалуйста?!
— На девочек посмотришь… — предложила я, — они там наверняка в халатиках ходят. А под халатиками ничего нет. Из одежды, я имею в виду.
— По таким заведениям ползают только старые кошелки, — не подумав, выпалил Володька и заткнулся, покраснев.
— Ты что-то сказал? — переспросила я, ну абсолютно не расслышав его последней реплики.
— Я сказал: конечно же, с большим удовольствием посмотрю на девочек, — ответил Степанов. — А что у нас после «Астарты»?
— Вот ты над этим и подумаешь! — отрезала я.
Я поставила машину почти впритык к бордюру, за которым начиналась широкая бетонная лестница, ведущая в «Астарту». Позволив Володьке подождать себя на улице, неторопливо вышла из «девятки», подала ему руку, и мы поднялись по ступенькам к белой пластиковой двери, за которой скрывалось заведение мадам Поприной.
А начиналось оно с вместительного холла. Все в нем было белого цвета — и стены, и потолки, и мебель. Только полы почему-то были покрыты не белым, а голубым пластиком. Справа от двери стоял столик, разумеется, белого цвета, и за ним на белом стуле сидела девушка, между прочим, шатенка в светло-зеленом платье, а не блондинка в халате, чего логично было бы ожидать.
Широкая белая дверь, расположенная в стене практически у нее за спиной, вела куда-то в глубь салона. Слева от входной двери были еще двери, но уже почему-то не белые, а по непонятной прихоти дизайнера светло-зеленые. Заметив их, я поняла и смысл цвета платья дежурной девушки за столиком: все логично, она сюда вписывалась.
— Здравствуйте. — Девушка приподнялась из-за стола, улыбнулась и подошла к нам. — Добро пожаловать в клуб-салон «Астарта», очень рады, что вы посетили нас, — не произнесла, а как-то даже пропела она, при этом посмотрев почему-то не на меня, а на моего Степанова.
Володька смутился, покраснел и еле слышно пробормотал что-то вроде, что он не сам сюда пришел, а случайно заглянул за компанию.
— Здравствуйте. Мне нужна Изольда Августовна, — сказала я и протянула девушке свою визитку.
— Подождите минутку, пожалуйста, — ответила девушка, взяла визитку, еще раз смутила Володьку взглядом, повернулась и поплыла к широкой двери.
Я дернула друга за руку, чтобы он не пялился на других женщин, если я рядом. К нам подошла вторая девушка, почти такая же, как и первая, только полная брюнетка в голубом платье, и предложила скоротать время за журналами. Нас усадили за низенький журнальный столик, и, когда прошла минутка, нам подали не Изольду Августовну, а две чашки черного кофе и пачку журналов.
— Слушай, Танька, — прошептал мне Володька и даже не покраснел при этом, — а может быть, тут можно повизажиствовать вдвоем в одной ванне, а?
Я бросила на него очень добрый взгляд, от которого Володька вздохнул, словно его опять незаслуженно обидели, и замолчал.
Он раскрыл первый попавшийся журнал, сразу же обнаружил в нем фотографию обнаженной красотки и весь ушел в чтение. Хотя, как я заметила, букв на странице было немного и складывались они только в имя этой девицы. Однако Володька так долго читал эти два слова, что я усомнилась в его грамотности. Странно, как же он лекции писал в универе?
Я журнальчики не рассматривала из принципиальных соображений, предпочитая пить кофе и осматривать белые окрестности.
Но вот из первой зеленой двери показалась Изольда Августовна, одетая в строгий классический костюм светло-серого цвета. Она радостно улыбалась и ну совсем не была похожа на ту разъяренную грымзу, которая вчера собиралась меня убивать ударами зонтика и сумочки.
— А вот и Танечка! — воскликнула она. — Как я рада, что вы пришли! Я не ожидала вас так скоро. Но очень, очень приятно! Здравствуйте, — она кивнула подскочившему со своего стульчика Володьке и присела рядом со мной.
— Та-ак, — задумчиво проговорила Изольда Августовна, окидывая меня профессиональным взглядом
