— Связался, и через несколько минут он будет здесь.
— Предусмотрительно,— отметил Павел.— А вот остальные не настаивали на адвокате,— как бы в укор сказал он.— Вы и вправду думаете, что это вам поможет?
— Я прекрасно знаю свои права, мистер Корышев. Я уже расписался во всяческих бумажках, но без адвоката я ничего не буду говорить. Я уже большой мальчик, а Джулио — хулиган, хоть и крупный, но всё- таки хулиган. Он сам виноват.
Павел мысленно вздохнул: тяжело будет говорить с таким человеком, но он уже был готов к трудностям.
— Что ж… будем ждать…
Корышев отошёл от Соруса, а затем вернулся и сел напротив него. Павел волновался: этот орешек мог оказаться не по зубам, ведь Ким — человек с огромным влиянием и финансовыми возможностями, и от него можно было ожидать любых подвохов.
«Эх… Если бы он был гражданином России, то это существенно упростило бы дело… А так, дела международные… дополнительные проблемы».
— С вами уже говорили люди из ФБР?— спросил Павел. Ким внимательно посмотрел на агента и повторил:
— Я буду говорить только в присутствии адвоката.
— Запись ещё не ведётся…
— Всё равно,— бесстрастно произнёс Сорус.
Изнутри начала всплывать какая-то неудержимая злость. Корышеву так хотелось взять этого самодовольного толстосума за волосы и ткнуть носом в тела убитых сотрудников Исследовательского Центра. Презумпция невиновности, права человека — слова из демократического гуманистического начала человечества. Как иногда хочется отбросить эти понятия, чтобы закончить дело, выбить показания, посадить или даже отомстить. Где был гуманизм, когда боевики Макса врывались в помещения охраны, где был гуманизм, когда миротворцы отбивались от превосходящих сил противника, погибая за незнакомых людей в далёких странах? Теперь их тела покоятся на кладбищах страны, а матери, жёны и дети оплакивают, стоя у каменной плиты с именем любимого человека — единственное, что досталось им: память. Часто в такие моменты задаёшься вопросом: а не имеет ли право на существование вендетта? Может быть, взять этого типа и напомнить о том, что играет он с человеческими судьбами, а не картами или фигурами на шахматной доске? Но тогда чем мы будем отличаться от него же самого? Только выбранной стороной этого бесконечного противостояния? Иногда Павлу искренне хотелось забыть о кодексе и просто обрушить всё на этого «невиновного». Корышев знал, что себе никогда этого не позволит, но всё же желание никуда не уходило.
— Нехорошо вы на меня смотрите,— прервал мысли Сорус.
Павел отметил, что действительно смотрит Киму в глаза, однако тот казался спокойным и самоуверенным.
— Думаю…— ответил он, больше говорить ничего не хотелось, но в этот момент вошёл низенький человек с портфелем, его маленькие кротовые глаза быстро пробежали взглядом по Павлу, в нём Корышев признал адвоката.
— Я Майкл Шэн, адвокат мистера Соруса,— и голос у «крота» был подобен внешности. Он показал своё удостоверение и сел около Кима, на заранее подготовленный стул.— Насколько я знаю, мой подзащитный обвиняется в организации нападения на ПИЦ?
— Пока его только задержали. Официально обвинения я ещё не предъявлял,— отметил Павел.— Вы неплохо осведомлены.
— Нетрудно догадаться,— парировал адвокат. Сорус слушал несколько отрешённо. Он явно о чём-то думал.
— Что ж, мистер Сорус, вот теперь я предъявляю вам обвинение в организации нападения на ПИЦ в Сибири.
— У вас есть доказательства?— поинтересовался Шэн.
— Есть… и достаточно, чтобы упрятать вас за решётку. Вы мне верите?
— Я бизнесмен и не верю неподтверждаемым заявлениям,— заявил Сорус.
— Что ж… за этим дело не встанет,— Павел открыл папку и достал оттуда бумаги.— Это выдержка из отчёта одного из сотрудников ОМБ…
Мистер Шэн оказался типом крайне дотошным, что особенно раздражало Корышева. Предъявление всех материалов дела, с которыми, конечно, имели право ознакомиться и Сорус, и адвокат, заняло достаточно времени, чтобы терпение Павла начало стремиться к нулевой отметке. Его сейчас больше всего интересовало, где находятся главные исполнители и куда тянутся ниточки, а не кто это сделал, что уже с самого начала секретом не являлось.
— Вы доказали, что больше верите бумагам нежели людям,— произнёс Корышев.
— Я привык доверять только им.
— С Максом тоже был подписан договор?
— Я не знаю никаких Максов или Максимов…— отклонился от ответа Ким.
— Странно, что вы не в курсе своих дел,— резко сказал Павел.— Это главный исполнитель вашего нападения на ПИЦ. Да и был он у вас… перед вашим арестом. Неужели не припоминаете?
— Нет,— широко улыбнулся Сорус.— Может быть…
— Нет,— резко прервал его Павел.— Странно, что вы не помните. Он сам назвал вас в числе главных организаторов.
— У вас нет доказательств, вы его взяли? Где запись допроса?— выпалил адвокат.
— Мы сейчас не на суде, мистер Шэн. Я не обязан вам всё раскрывать. Вполне достаточно, что я вам уже сказал. От вас мне нужно только одно: где найти Макса? Мне нужен только он. На вас мне плевать. На этот раз вы сядите при любом стечении обстоятельств. Это не угроза, просто констатация факта,— жёстко добавил Павел.
Адвокат вопросительно изогнул брови и недоверием посмотрел на Корышева. Безусловно, он собирался защищать своего клиента, но никак не подумал о том, что речь о его подзащитном не пойдёт.
— Мне нужен только он. Как я могу с ним связаться?— повторил Корышев.
— Разве вина моего подзащитного доказана?— спросил Шэн.— Откуда господин Сорус может знать этого человека?
— Да, действительно… Откуда?— произнёс Павел.— Макс сам назвал ваше имя. Почему-то он считал, что мы должны знать, что именно вы были главным организатором. Как он стал вашим исполнителем?.. А может быть, на самом деле, вы были исполнителем его воли? Разве не так? Расскажите мне о нём всё, мистер Сорус.
Тот молчал, но Павел видел, что Ким колеблется.
— Препираться бесполезно. Не беспокойтесь за вашу безопасность. Дело находится под контролем самого Маркуса Грене и Президента. Вообще… как видите, я с вами предельно откровенен. Думайте… Говорить или молчать. Мы вам обеспечим достаточную охрану, будьте уверены.
— Так же как и был уверен Джулио, когда ему всадили пулю прямо в допросной?— саркастически заметил Сорус.
— Вы не обязаны отвечать,— шепнул ему адвокат, но Корышев услышал.
— Я готов говорить,— не обращая внимания на Шэна, сказал Ким. Очевидно, он что-то решил, взвешивав аргументы.— Да, он был и предупредил, что меня собираются арестовать. Узнал я о нём от Джулио. Как он его на него вышел, или Макс сам на него вышел, я не знаю. Но Джулио был полностью уверен в Максе.
— А вы?
— Нет, я стал проверять его. Он не походил ни по одному делу, а значит, он чист.
— А если он секретный агент? Вы проверили?
— Я не имею такой возможности… Он агент?
— Возможно, вот только кого?..
— Я не знаю, мистер Корышев. Он производил впечатление человека уравновешенного и готового
