Мельникову?
– Да, он знает, – я кивнула на дверь Андрюшиного кабинета.
– Ну, и кто же?..
– Василевская Кристина.
– Не понял?..
– Ваша дочь.
– Вы в своем уме?! Что вы несете?!
– Дмитрий Алексеевич, успокойтесь, все произошло совершенно случайно…
– Да?! Как можно случайно застрелить человека?!
– Оказывается, можно. Я вам сейчас все расскажу…
Василевский набрался терпения и выслушал меня, если не спокойно, то более или менее выдержанно.
– Вот это новость! Татьяна, вы меня убили!..
– Могу себе представить! Только не все так страшно. По ее статье… скорее всего, Кристину оправдают. Мой вам совет: найдите для дочери хорошего адвоката.
– Есть такой…
– Тогда, я думаю, волноваться вам особенно не о чем. Дмитрий Алексеевич, ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос: если Антон был такой хороший, такой замечательный, как вы его хвалили, почему же вы не хотели, чтобы Кристина встречалась с ним, почему запрещали ей…
– Да, Антон действительно мне нравился… но только как мой водитель, но не как жених моей дочери! Я совсем не рассчитывал увидеть его в качестве своего зятя. Кристина еще совсем девочка. Ей надо думать об учебе, заканчивать институт… А подходящий жених для нее у меня на примете имеется. Но об этом говорить пока еще рано.
– Тамаре вы запретили говорить о том, что ваша дочь и Антон встречались?
– Конечно, я! Что, она все-таки проболталась?
– Нет, наоборот, она молчала, как партизан. И вообще, домработница у вас – супер!
– Я, узнав, что Антона убили, сразу подумал, что Кристине надо держаться подальше от всего этого. Чтобы ее случайно не приплели. Поэтому и сам молчал, и Тамаре так приказал… Так что, с меня теперь обвинения снимут?
– Конечно, можете быть уверены.
– В таком случае, Татьяна… – Василевский полез в карман и достал свой большой бумажник. – К той тысяче, что я вам уже дал, вот еще…
И снова хрустящие купюры перешли из его рук в мои. Я раздвинула пестрые бумажки веером: две тысячи долларов. Итого – три… Неплохо за пять дней работы!
– Дмитрий Алексеевич, я думаю, вам следует знать еще одну вещь…
– Как?! Опять?! Что еще? Татьяна, откуда вы только умудряетесь брать эти плохие новости?!
– Нет, не волнуйтесь, самое плохое для вас, как я надеюсь, уже позади. Это так… мелочь. К тому же последняя… Вы хорошо знаете вашего секретаря, Глеба?
Василевский пожал плечами:
– Ну, так… Он у меня два года работает. Вроде бы справляется… А что, он исхитрился перевести деньги с моих счетов на свое имя? – попытался он пошутить.
– Нет, успокойтесь, до этого дело не дошло.
– Слава богу.
– Но этот пижон очень активно ухаживает за вашей женой. И, боюсь, в том, что она с вами сделала, есть доля и его заслуг. Во всяком случае, я бы на вашем месте его, как минимум, уволила. Кстати, ваша бухгалтер, Галина Григорьевна, может подтвердить мои слова.
Василевский посмотрел на меня очень внимательно и вздохнул:
– Вот правильно говорят: доверяй, но проверяй. Проверяй – и тебя не обманут. Я им всем доверял: и Инне, и Глебу… А вы – молодец! Столько всего раскопали! Надо же! Начали расследовать пропажу водителя, а закончили… Татьяна, вы – специалист экстра-класса! Скажите, а как вы про Глеба догадались?
– На эту мысль меня натолкнула ваша Тамара. Она как-то сказала, что людей она хорошо чувствует, ее, мол, не проведешь. Об Антоне она хорошо отзывалась, а вот к Глебу относилась не очень, не церемонилась с ним. Ну, я и проверила…
Мы постояли еще некоторое время в коридоре и вдруг увидели, как к двери кабинета, где сидел Андрей, подошла женщина-конвоир и заглянула внутрь. Мы с Василевским поспешили туда же.
Инну собирались уводить.
– Куда ее? – спросил Василевский Андрея.
– Туда же, куда забирали вас, – ответила я за моего друга, – в «обезьянник»!
– Что, раскопала, да? – закричала Инна, обращаясь ко мне.
– Пошли давай, – потянула ее за плечо женщина-конвоир.
– Я ведь обещала вам, что результаты моего расследования станут известны вашему мужу и милиции, – сказала я спокойно, – и я свое слово сдержала.
– Да пошла ты! Ищейка!
Конвоир достаточно жестко вытолкала Инну за дверь.
– За что ее? – спросил Василевский Андрея. – Она ведь не убивала.
– Она пыталась подставить вас. Если бы ее замысел удался, вы сели бы очень надолго. Во всяком случае, ближайшие лет двадцать вы провели бы в местах весьма отдаленных.
– Ну, надо же! – Василевский буквально рухнул на стул. – Водителя убили, дочь попала в больницу, жену посадили… Как в том анекдоте про черные и белые полосы… Значит, я просто попал в черную полосу.
– Значит, следующая будет белой! – сказала я как можно более оптимистично.
Василевский попрощался и вышел. Я двинулась за ним следом, но в дверях остановилась:
– Да, Андрюш, скажи, где можно купить хороший инструмент?
– Инструмент? Какой инструмент?
– Ну, там… молоток, ножовку, плоскогубцы…
– А зачем тебе все это? Ремонт собралась делать?
– Не угадал. Подарить все это хочу одному деду. У него инструменты поломались, вот я и решила подарить ему новые.
– А что за дед такой? Где ты его откопала?
– Этот дед помог мне раскрыть наше дело. Он из той заброшенной деревушки, возле которой и убили Антона. Кстати, если бы вы сами его нашли, тогда бы вы раньше меня все и раскопали.
– Значит, инструменты тебе нужны? Так это лучше на Сенном, в рядах покупать. Там ты все что угодно найдешь.
– Спасибо. Ну, так я пойду. – Я шагнула в коридор. – Поеду на Сенной. А ты, Андрюшечка, поезжай за коньяком! Или ты забыл?
Мельников вздохнул:
– Вспомнила…
– А я и не забывала. Я ж тебе сразу говорила: Василевский не убивал. Зачем ты со мной спорил?
– Уверен был. Как же, отпечатки нашли! Что ж, ладно, мне – наука.
– Вот именно. А мне – коньяк!
Потолкавшись в рядах Сенного рынка, я набрала целую кучу всяких инструментов: от простого молотка до дрели. Последняя была, правда, не новая, но зато в рабочем состоянии. Купив большую клетчатую сумку и сложив туда все «железо», я бросила багаж в машину и поехала в деревушку, к Поворинскому лесу.
Филимон Пантелеевич возился в своем дворе. На это раз он ремонтировал небольшой сундук, у которого отвалилась крышка. Сундуку было лет не меньше, чем хозяину. Дед искал подходящие гвозди в жестяной банке, потом прибивал ими петли на крышке сундука. Я вошла во двор, благо, ветхая калитка, покосившаяся и скрипучая, все равно была открыта.
– Здравствуйте, Филимон Пантелеевич!
