От неожиданности у Кирилла, вероятно, появилась мысль, что со мной ему в рукопашной схватке не справиться, так как силы наши приблизительно равны, если учесть мою школу карате. Он вскочил как ошпаренный, хотя, если честно признаться, в тот момент перевес был все-таки на его стороне. Не успела я даже предположить, что он собирается делать дальше, как он уже выбежал из моей квартиры. Догонять его я не кинулась. Вот еще, пусть этим милиция занимается, я свое уже получила.
Я начала медленно подниматься с пола. А неплохо парень меня отмутузил, ничего не скажешь. Давно я так не дралась. Но повода для радости не было. Надо как можно скорее оповестить Кирю и его сотрудников о нападении на Татьяну Иванову в ее собственном доме. Пусть они задержат Кирилла хотя бы за это, а потом уже можно будет подключить и свидетелей убийства Максима, и отпечатки пальцев, и мою пленку, если на нее что-то записалось. И только после этого мы выведем Кирилла на чистую воду по делу об убийстве Полины.
Телефон все звонил и звонил, и каждый звук отдавался в моей пострадавшей голове мучительной болью. Когда я подняла трубку, услышала лишь гудки. Тот, кто хотел со мной поговорить, не дождался моего ответа, зато спас меня от дальнейшего продолжения «банкета», а может, даже от смерти, хотя это маловероятно.
Я доковыляла до входной двери и надежно ее заперла. Не хочу больше непрошеных гостей и неожиданных визитов. Я посмотрела на свои наручные часики: они не показали мне, который час, так как циферблат был разбит. Это зрелище меня сначало расстроило, но я тут же вспомнила о своих немаленьких гонорарах и сразу пришла в норму. Даже тело болеть почти перестало.
Спать совершенно не хотелось. Зато после всех сегодняшних происшествий захотелось, несмотря на неважное самочувствие, убрать в квартире, поскольку в таком бардаке даже находиться было неприятно.
Но для начала надо позвонить Кирьянову. Время уже позднее, вряд ли он ночует на работе, поэтому я скорее всего застану его дома. Вместо приветствия, едва услышав Володькин голос, я выпалила:
— Киря, необходимо срочно задержать Кирилла Ильина, пока он где-нибудь не скрылся.
Володя долго соображал, по какому поводу он должен это сделать.
— А что случилось-то, Иванова? — спросил он наконец.
— Он пытался меня убить. Прямо сейчас, в моей квартире. Оповести оперативников, чтобы они его перехватили.
Кирьянов недовольно пробурчал:
— А ты сама не могла это сделать?
Самой это делать мне не хотелось, и я жалостливо залепетала в трубку:
— Ну, Володя, помоги, у меня все болит, я даже двигаться почти не могу…
— Ладно, — прервал мои жалобы друг. — Сам все сделаю. Готовься — к тебе скоро пожалуют гости.
На этом наш разговор закончился. Я всегда знала, что мой верный боевой товарищ поможет в любой ситуации. Честно говоря, видеть людей в форме сейчас не очень хотелось, но куда деваться, надо исполнить свой долг для раскрытия этого мелкого по сравнению с остальными делами Кирилла преступления.
Значит, убираться не придется. К сожалению, и ванну или душ принять тоже не получится. А так хотелось смыть с себя всю пыль, в которой меня извалял Ильин-младший. «Надо почаще ее вытирать, чтобы не в чем было валяться», — съязвил успокоившийся было внутренний голос. Оставалось мне только пить кофе и ждать пришествия милиционеров.
Я, пошатываясь, пошла на кухню, по пути наступая на осколки своей любимой чашки.
— Вот это погром! — заявила я неизвестно кому, но вслух.
На душе было пусто, ни о чем не хотелось думать. Такое состояние апатии свидетельствовало всегда о том, что я сильно устала от всяческих передряг и мне надо серьезно отдохнуть. Как только Кирилл будет задержан и получит по заслугам, тотчас этим займусь. Хорошо бы уехать куда-нибудь далеко-далеко, от всей суеты нашего провинциального города. И чтобы хотя бы месяц не распутывать никаких преступлений.
Не знаю, сколько времени я просидела на подоконнике в задумчивости, но только мне показалось, что милиция делает невероятные успехи, потому как приехала она почти моментально. Раздался резкий и долгий звонок в дверь. Я снова отругала себя за то, что до сих пор его не поменяла, и пошла открывать.
— Иванова Татьяна Александровна? — без приветствия проговорил молоденький лейтенант, стоявший на пороге.
Я молча кивнула и была отстранена, причем не очень вежливо, от прохода. За лейтенантом проследовал сурового вида человек, тоже в форме. Но он так быстро прошмыгнул мимо меня, что я не успела обратить внимание на звездочки, которые поведали бы мне о его чине. Потом это было уже неинтересно.
Милиционеры молча проследовали в комнату, где происходило мое с Кириллом «ледовое побоище». Вели они себя довольно-таки по-хозяйски, что присуще всем сотрудникам нашей доблестной милиции. Я остановилась в дверном проеме и молча наблюдала за их работой.
Дяденьки долго записывали что-то в блокноты, а потом, словно по команде, почти одновременно обратились ко мне с просьбой рассказать, как все произошло. Разговаривать, а тем более давать какие-то показания мне категорически не хотелось. И пришлось в очередной раз пересиливать себя и делать то, что не по душе. Я с неохотой начала передавать события прошедшего часа. Милиционеры кивали и записывали, записывали и кивали. Наконец они покинули мою разгромленную обитель.
Тогда я решила приняться за свою работу и стала убираться. Не то чтобы я мазохистка и после всего пережитого схватилась за тряпку, как за единственное спасение неизвестно от чего. Просто люблю порядок и комфорт. Необходимо было только приложить некоторые усилия для придания товарного вида и себе, и квартире.
Первым делом я собрала все осколки и разбросанные окурки из опрокинутой пепельницы. Хорошо хоть, ковровое покрытие не пострадало. Затем, вооружившись пылесосом, несмотря на то что на дворе стояла уже ночь и все соседи, вероятно, спали, я начала отдраивать каждый квадратный сантиметр комнаты, чтобы ничто не напоминало о произошедшем.
Увлекшись уборкой, я даже не заметила, как все встало на свои места. Теперь меня окружала почти стерильная чистота. Но, как ни странно, я ничуть не устала. Наверное, во время драки произошел такой мощный выброс адреналина в кровь, что я до утра не смогу сомкнуть глаз. Ну и ладно, не хочу — и не надо, потом высплюсь.
С такими мыслями я направилась в ванную, чтобы привести в порядок на этот раз себя, любимую. Надо сказать, на это времени понадобилось куда больше, чем на уборку квартиры. Люблю я понежиться в ароматной массе пены, особенно после такого тяжелого и нервного дня, каким выдался сегодняшний.
Водные процедуры неожиданно сняли все накопившееся напряжение и позвали ко мне в гости Морфея. Не успела я выйти из ванной, как сон навалился на меня невообразимой массой, и я почувствовала, что на сегодня с меня хватит, пора спать. Не потрудившись выключить свет, до такой степени мне стало все безразлично, я еле доползла до кровати и мгновенно забылась тяжелым сном.
Не знаю, сколько длился мой сон, но проснулась я из-за чьей-то настойчивости за входной дверью. Этот кто-то не давал звонку даже немного передохнуть, все трезвонил и трезвонил. Дверь я решила не открывать: вчерашняя апатия сегодня проявилась в удвоенном размере. Но пролежать долго под сумасшедший трезвон проклятого звонка я не смогла. Пришлось-таки сделать над собой усилие и поплестись к двери. Я посмотрела в глазок — по ту сторону стоял и тоже смотрел в глазок какой-то незнакомый милиционер. И я открыла дверь.
Что меня удивило, нет — просто потрясло, так это то, что милиционер поздоровался и извинился за столь ранний визит. Да, он именно так и сказал: «Прошу прощения за столь ранний визит». Прямо не сотрудник органов правопорядка, а средневековый рыцарь какой-то. Апатия моя испарилась, и я снова стала сама собой. Пригласив молодого человека пройти в комнату, я прошмыгнула в ванную. Последствия вчерашней драки, к моему величайшему сожалению, все-таки проявились и на моем лице, и на теле. А
