Ну и ну! Странные кулинарные пристрастия у покойного Владислава Сергеевича!
Я вынула сотовый телефон и, набрав номер хорошо известного мне милицейского начальника, произнесла:
— Виктор Андреевич? Говорит Максимова. Тут у меня убийство. Нет, не по поручению. Случайно обнаружила? Нет, не случайно. У меня с этим человеком была назначена встреча. Убрали буквально перед моим приходом. Убитый — Шикин Владислав Сергеевич, учитель физкультуры из второй гимназии. Да, той самой второй, где убили банкира Гроссмана. Адрес…
Продиктовав адрес и сказав, чтобы высылали оперов посмекалистей, я набрала другой номер. Мобильного телефона Василия. Он откликнулся немедленно.
— Приезжай, есть новости, — сказала я.
У меня осталось несколько минут на размышления. Шикин был определенно замешан в трагических событиях, развернувшихся во второй гимназии.
Иначе — он был бы жив.
Но если он замешан, то, по всей видимости, исполнителем являлся не он. Не он послал пулю, пробившую голову банкира. По всей видимости, Шикин, являясь главным организатором и координатором вечера, как он сам упоминал, устроил беспрепятственное проникновение киллера на убойную позицию. А потом как-то сумел укрыть его.
Как?
И зачем он пригласил меня, если сопоставить это с фактом нахождения в холодильнике пистолета с глушителем. Вряд ли его туда положил убийца — я чувствовала это интуитивно. И тогда — тогда выходило, что пистолет приготовил сам Шикин.
Для кого?
Для меня…
Мне удалось вслепую, навскидку, с помощью Сергея Сергеича сразу наткнуться на нужного человека. На человека, который знал правду или часть правды. И Шикин как-то сразу сумел раскусить меня. Как? Через кого? Кто стоит за этим человеком, который маскировался под школьного учителя? Кто он был на самом деле?
Заснуть мне пришлось только к утру, равно как и Василию, который был всю ночь со мной. До двух часов ночи я беседовала со следователем и дожидалась результатов экспертизы обнаруженного в квартире Шикина пистолета на предмет его соответствия тому оружию, из которого был убит учитель физкультуры.
Показания подписаны были именем Сладковой Елены Владимировны, преподавателя английского и немецкого языка. И — протокольным языком — все, что я обнаружила в квартире Шикина и при каких обстоятельствах. Конечно, я не сказала ни слова про то, что на меня было совершено покушение… О выстрелах на проспекте и так напишут в бульварной хронике и в отчете Волжского районного отделения милиции. Главное, что я там не буду фигурировать.
К концу допроса — нет, пожалуй, просто разговора, потому как допросом эту беседу можно было считать чисто формально — принесли результаты экспертизы. Следователь прочитал, надел очки, снова прочитал. И протянул бумагу мне со словами:
— Взгляните, это любопытно. Хотя, надо сказать, я этого ожидал.
Я скользнула глазами по предложенному мне отчету баллистической экспертизы, к которому была присовокуплена распечатка результата экспертизы патологоанатомической.
Да! Я оказалась права!
К выстрелу, оборвавшему жизнь Шикина, пистолет в холодильнике не имел никакого отношения. Тот пистолет, марки «ТТ», оказался незарегистрирован. А вот учителя физкультуры — или кто он там был на самом деле? — застрелили из совсем другого пистолета.
Из пистолета марки «беретта».
И пуля, извлеченная из черепа Шикина, в точности соответствовала той, которая убила Гроссмана.
Убили из одного и того же пистолета?! Какая неописуемая, неоправданная неосторожность со стороны этого убийцы! Ходить по улице с «засвеченным» пистолетом да еще пускать его в ход! И какая нелогичность в действиях — чтобы убить банкира, он использует пистолет, а для меня, «учительницы Елены Владимировны», приготовил винтовку с оптическим прицелом! Который, кстати, в конечном итоге и спас мне жизнь, пустив предательский зайчик.
«Спас жизнь!» Спас жизнь… А ведь этот убийца, быть может, в самом деле избавил меня от многих неприятностей: Шикин положил этот пистолет в холодильник, чтобы, вытащив его самым простым и естественным образом — скажем, вместе с кетчупом или майонезом — тут же пустить в ход. Возможно, я успела бы среагировать, а возможно — нет. Сейчас уже ни к чему просчитывать варианты.
Но кто стоит за спиной этого Владислава Сергеевича по прозвищу Титаник?
Когда мы приехали ко мне домой — это было примерно в половине третьего ночи, — Василий сказал:
— Юля, теперь, кажется, самое время рассказать то, о чем я умолчал при первом нашем разговоре. Умолчал по указанию Андрея Леонидовича. Просто, зная такое, сложно хладнокровно работать, а от вас требуется именно это. И вот теперь вы наработали…
— Что наработала? — выговорила я. — Эти три выстрела из снайперской винтовки?
— Совершенно верно.
— И что же вы хотите рассказать мне, Василий?
— Что? Всего-навсего о первых шагах… о первых подступах, — Василий потер трехдневную щетину, вероятно, у него не хватало времени на личную гигиену, хотя особенных результатов от его работы я не видела, и договорил: — О первых подступах к проекту «Киндеркиллер».
Глава 8 Маленький человек
— Ребенка бы пожалел, — раздался над его уткнувшейся в стенку подъезда головой женский голос, в котором звучали нотки гнева и одновременно презрительной, брезгливой, но искренней жалости. — Что же ты, как животное… э-э-эх.
Голос отца прохрипел:
— В-в-в… курррва, лавэ дай… коли… ррраз…
— Коли разбудила? Почивай дальше, спящий красавец. Не дам я тебе денег. Все равно пропьешь, ничего ребенку не оставишь.
И женские шаги мягко унеслись наверх. За ним. Искать его. Ничего. Добрая какая. Нашла, кого жалеть.
Его. Которого никто и никогда не жалел.
А голос у нее… даже интонации… они так похожи на… нет, лучше не вспоминать.
А то…
Он развернулся, выскользнул из тулупчика и, бросив жалкую подстилку в картонный ящик в углу, выпрямился.
В сущности, медлить было нельзя. Нужно было уходить. Наверно, так просто было сейчас скользнуть рукой в этот скрипичный футляр, пошарить среди частей разобранной снайперской винтовки пистолет, его любимую «беретту», которая так удобно и уютно устраивалась в его руке. Как теплая, ласковая игрушка… игрушка, которых у него никогда не было!..
Если не считать того коричневого плюшевого медведя, так быстро ставшего старым и одноухим — и все оттого, что он был единственным другом его, маленького человека. Оттого, что он никогда с ним не расставался.
…А потом вынуть эту «беретту» и перестрелять всех, кто попадется на его пути.
