утонченную вежливость и подобострастие. Как только он договорил, воздух в помещении заискрился, свернулся в смерч, внутри которого угадывалась стройная, высокая фигура. - Князь всегда лично приветствует гостей, впервые приглашенных на наш бал - вполголоса произнес Мендес, преклоняя колено. Тереза стояла, как завороженная, ничего не чувствуя, и только не отрываясь смотрела на возникшего перед ней рыцаря. Воистину, иерарх сферы Дьявольской Красоты, был дьявольски красив! Смуглое, резко очерченное лицо. Глаза, в которых подобно морским волнам, плещется безумие. Неожиданно мягко очерченный рот с большими, яркими губами. Брови, подобно крылам альбатроса взмахивают к вискам. На высокий лоб спадает водопад черных, с блестками волос. Вся стройная фигура его была затянута в черную с матовым отливом кожу, по которой, от широких плеч, до закрывающих середину бедер ботфорт, змеятся тонкие отблески. Бельфегор посмотрел Терезе в глаза. И улыбнулся. Весь его облик тут же неуловимо переменился. За разведенными в улыбке губами сверкнули длинные, слепящебелые клыки, какие бывают у хищников, каждый день питающихся кровавым, свежим мясом; Заостренные на концах уши раздвинули черную гриву, вздыбившуюся, как шерсть зверя; Сверкнули желтым безумием глаза, и зрачки сжались в еле заметные щелочки; Верхняя губа его, неуловимо раздвоенная, изогнулась в хищной улыбке. Из-за спины на мгновение показался длинный хвост, как плеть, хлестнувший по шагреневой коже ботфорта. На мгновение, всего лишь на мгновение перед Терезой возник Зверь, в повадках которого было что-то от волка. Прекрасный, дьявольский и хитрый... Принц плавно скользнул навстречу Терезе, легко склоняя венценосную голову в поклоне, и взял ее за руку. Тереза присела в реверансе, мельком удивившись, как слушается такое неуклюжее раньше тело. Принц, легко улыбаясь, поднес ее руку к губам, и девушка не смогла поверить глазам. Вместо грубой, распухшей конечности, ранее бывшей ее рукой, принц сжимал тонкое, хрупкое произведение искусства, отливающее жемчужной белизной. - Рад приветствовать Вас, Госпожа Марита, - надеюсь, Вам понравится Ваше новое лицо. - И плавно развернул ее к стене, на которой висел портрет. Холст из золоченой рамы исчез, и на месте его матово серебрилось гладкое зеркало. У Терезы захватило дух. Дама, ранее смотревшая с портрета, теперь отражалась в зеркале, и рядом с ней - князь Бельфегор, ласково и чуть насмешливо глядящий ей в глаза. В глаза зеркального отражения. - Благодарю Вас, высокий Князь - произнес глубокий, певучий голос, Тереза опять склонилась в поклоне, придерживая роскошное бархатное платье багряных тонов кончиками тонких пальцев, и лишь удивилась про себя. Все, что она делала, было таким естественным, будто она обучалась придворному этикету всю свою жизнь. - Разрешите преподнести вам, госпожа Марита, маленький подарок. - И князь обвил ее руку изящным тонким браслетом с единственным камнем густого, тягучего желтого цвета, с тонкой темной черточкой в середине. - Это одновременно и ваше приглашение на первый бал, который начнется через несколько минут. Желаю всего хорошего, госпожа Марита. - С этими словами блистательный принц растворился в воздухе. Мендес тоже переменился. Теперь это был мужчина с раскосыми черными глазами, резкие черты лица оттеняли светлые волосы. Исчезли нелепые гусиные крылья, вместо них за спиной висел обнаженный меч, в эфес которого был вставлен такой же камень, что подарил Терезе князь Бельфегор. Мужчина, в костюме тех же цветов, что и у принца, подошел к Терезе и произнес: - Я буду вашим кавалером на бале у моего хозяина, госпожа Марита. Обопритесь на мою руку, мы отправляемся. И, не давая девушке опомниться, увлек ее за собой. - Мы будем двигаться самой длинной дорогой, чтоб вы могли увидеть как можно больше, госпожа Марита. Тереза закрыла глаза.
IV
Казалось, они стоят на месте, а мир скользит мимо, в бешеном калейдоскопе меняя краски. Становилось то холодно, то жарко, то вокруг колыхались полотна чего-то пламенного, то вдруг наступала полная темнота... Терезе было трудно дышать, она пыталась что-нибудь рассмотреть среди постоянно меняющихся деталей, и одновременно прислушивалась к себе, замечая произошедшие изменения. Она волновалась, пытаясь осмыслить все, так быстро случившееся, и одновременно ощущала себя еще кем-то, кто спокоен и знает, что все так и должно быть. Сейчас она не пыталась говорить, о чем-то спрашивать своего провожатого, а просто отдавалась на волю чувству торжества, победы. Наслаждалась своим неожиданно ставшим красивым и гибким телом, прикосновениями мягкого бархата, удобством шелковых туфелек на маленьких ступнях, прохладой драгоценностей, прильнувших к коже... Свершилось! Она красива! Нет! Она прекрасна! Постепенно разноцветье вокруг сменилось чистой небесной голубизной, которая обтекала ее прозрачными волнами, потом голубизна сменилась синевой, как в море на большой глубине. Далеко-далеко в синеве засветились десять точек, выросших в десять шаров, расположенных в форме дерева. - Мы находимся за пределами бытия - голосом гида возвестил долго молчавший Мендес. - По повелению моего хозяина, блистательного Тогарини, я показываю вам центр всего сущего, ту непостижимую, неуловимую высоту, что управляет всеми другими эманациями. Самая высшая точка именуется Кетер, корона, от которой исходят девять великих шаров. На самом деле, это есть неуловимое АЙН СОФ, видимое только в вашем воображении, госпожа, и которое отражает свой свет на ваш дух. Сила АЙН СОФ не нисходит в эти шары, а отражается в них, как свет солнца отражается в планетах. Так возникли наши миры, госпожа Марита. Огромная область, оставленная АЙН СОФ при удалении его в центральную точку Кетер, наполнилась четырьмя концентрическими сферами, и свет десяти Сефирот отражается в каждой из них. И так сферы творения из АЙН СОФ разделяются на четыре великие мировые цепи. Мы находимся на самой внешней, цепи Ассиах, в Стихийном Мире Субстанций. Это вся Вселенная. Неуловимо внутри находится мир Ецира, Иерархический Мир Преобразований, c ним часто работают маги, поскольку он ближе всего к нам. Еще ближе к центру находится Бриах, Архангельский Мир Творений, Созданий, И ближе всего к центральной точке, АЙН СОФ, находится мир Ацилут, Безграничный Мир Божественных Имен. Три внутренних мира все ближе подходят к неуловимой высоте, сливаясь с Длинным Лицом, все дальше уходя от нас, мира Субстанций. Все больше пропасть между нашим, живым миром и Высшими Сферами.... Я не утомил вас своим рассказом, Благородная Госпожа? Тереза с трудом отвела взгляд от кружения сверкающих сфер, и посмотрела на Мендеса. - Нет, благородный господин, мне было очень интересно. Произнес чей-то чужой голос ее губами. Хотя Тереза была готова остаться здесь навсегда, раствориться и впитаться в это сияние, кто-то внутри нее поддерживал холодную рассудочность, не затронутую ни блеском Кетер, ни могучей силой АЙН СОФ. Тереза или, правильнее будет теперь, Марита, спокойно стояла, слегка опираясь на руку кавалера, выражая вежливую заинтересованность. - Тогда, может быть, отправимся на бал, Благородная Госпожа? - Мендес, казалось, был немного растерян. - Ведите, господин Мендес. - Улыбнулась Марита.
V
На этот раз не было калейдоскопа миров. Просто вокруг вдруг стали взрываться белые слепящие шары, из взрывов их возникли колонны, тонкие и прозрачные, уносящиеся ввысь. Вдаль раскинулась перспектива громадного бального зала, натертый паркет отражает фигуры гостей. Тут и там бьют фонтаны, роняя брызги в утопленные в полу чаши, отовсюду слышится музыка, под которую кружатся пары. Марита стояла, легко опираясь на руку Мендеса, затянутую в черную перчатку с раструбом, и незаметно оглядывалась. На них стали обращать внимание, гости тихо шептались, и Марита, гордо вскинув голову, стала уже открыто оглядывать зал, ни на чем не останавливая глаз, смотря 'сквозь' гостей. Откудато доносились визгливые звуки, идущие в разрез с общим рисунком танца, и Марита раздраженно поморщилась. - Мы должны поприветствовать Их Величеств Архидемонов Таумиель, а потом можем веселиться, - в полголоса произнес Мендес. Тут же от их ног развернулась и убежала в даль черная бархатная дорожка, затканная блестками звезд. - Прошу, Госпожа Марита - и Мендес первым шагнул на бархат. Когда они только появились на балу, платье Мариты незаметно изменилось. Больше оголились плечи и грудь, тонкая, полупрозрачная ткань плотно обтянула талию и бедра, только у самого пола спадая свободными волнами. Марита оглядела себя, и улыбнулась. - ' Мой любимый цвет' - Подумала она, и тонкими пальцами придержала подол золотисто- желтого, одуванчикового цвета. Трон Повелителя Ассиах был пуст, когда Мариту подвели к подножию высокой лестницы, ведущей к царственному престолу. Мендес слегка нажал ей на руку, заставляя поклонится, а когда Марита подняла глаза, Повелитель уже восседал на троне, похожем на застывшую глыбу тьмы с вкраплениями солнечного света, отчего тьму пронизывали желтые лучи, впрочем, нисколько не рассеивающие черноты. Архидемон был двулик: одно его лицо было обращено в зал, благосклонно улыбаясь гостям, другое же смотрело на Мариту. Повелитель молчал. Марита никак не могла уловить ту грань, за которой кончалось одно лицо, и начиналось другое. Лица были очень похожи, почти зеркально, но, в то же время, их рознило выражение. Лицо, обращенное к Марите, чем-то напоминало лик Бельфегора, та же красота, граничащая с безумием, тот же хищный прищур готового к прыжку зверя... Марита решила,
