Давай-давай, звони… Так прямо я тебе и доверюсь… Но больше всего в этом разговоре меня заинтересовало то, что Сергей два или даже три раза переспросил, действительно ли я направляюсь домой. В конце концов, он мне не муж и даже не любовник, поэтому не имеет никакого права интересоваться моим ближайшим маршрутом. Такое любопытство выглядит более чем странным, особенно если его проявляет человек, с которым я знакома чуть больше одних суток.
Но, сообщая, что направляюсь сейчас именно домой, я не соврала. И впоследствии очень пожалела об этой своей честности. Нужно было сказать, что еду по делам или к подруге. Мало ли куда еще может отправиться такая обаятельно-привлекательная мадам, как я?
Снова начался дождь, и когда я подъезжала к дому, «дворники» мотались по лобовому стеклу со страшной силой. И все равно едва успевали сбрасывать с него воду. Это еще больше раздражало мои и без того растревоженные нервишки.
Я достала зонт и, как антилопа с повадками кенгуру, скачкообразно добралась до порога своего подъезда. Закрывшись зонтом, я практически ничего вокруг не видела, но один человек все-таки привлек мое внимание. Мне даже вдруг показалось, будто это Сергей. Я резко опустила зонт влево, но мелькнувшей фигуры уже не было видно. Решив, что Таня Иванова дожила до того периода, когда от страха и волнения ее начинают мучить зрительные галлюцинации, я снова спряталась под зонт и вошла в подъезд.
Сложить зонт так, как это делают нормальные люди, мне не удалось. А вернее — мне просто не дали этого сделать. Как ни банально, я стала жертвой нападения, причем нападения самого подлого. На меня накинулись сзади, схватив за горло. Что было потом, помнится с трудом, поскольку я действовала быстрее, чем способна мыслить. В результате нападавший оказался лежащим на полу, а я стояла над ним, держа металлическое острие зонта над его животом.
Да, это был Сергей. Я вырубила его так, что он, вероятно, надолго потерял сознание.
— Кто же тебя послал, дорогуша? — спросила я у распластавшегося на грязном полу и едва дышавшего Сергея.
Конечно, жить он, мерзавец, будет. В этом плане совесть моя была чиста. Но вот захочет ли он этого после своего мерзопакостного поступка, я крупно сомневалась. Если Таня Иванова выйдет на тропу войны, то милый Сергей сто раз проклянет тот день, когда он вознамерился сделать этой дамочке плохо.
Почти машинально, не в первый же раз мне приходилось обезвреживать и обыскивать преступников, я пошарила по его карманам, надеясь найти в них оружие, с помощью которого этот негодяй хотел меня порешить. Но вместо этого в руки попалась потертая записная книжка. Ее серые потрепанные листы выглядели так мерзко, что мне вовсе не хотелось изучать внутренности этой «сокровищницы». Ну тут откуда-то из середины книжки выпала фотография. Причем фотография не чья-нибудь, а моя собственная. В моих фотоальбомах такой, конечно же, не имелось — снимок был неважненький, сделанный на улице и, несомненно, втайне от меня. Но в том, что на нем запечатлена именно я, сомневаться не приходилось. Я выходила из своей машины возле собственного дома. Причем фотографировали меня так, чтобы хорошо было видно мое лицо. А на обратной стороне фотографии значился мой адрес, записанный крупным и очень красивым почерком. Я сразу сравнила его с тем, которым была заполнена книжка, и пришла к выводу, что адрес начертан рукой другого человека.
У меня не было сомнений в том, что именно этот человек и есть заказчик, приказавший Сергею следить за мной, а может быть, даже и «пришить» на месте. Но эта версия могла быть и ложной, поскольку мне так и не удалось обнаружить оружия, предназначавшегося для меня. Но я все-таки не стала рисковать и приводить Сергея в чувство, а скоренько смылась из подъезда, завела машину и погнала прочь от родного дома. В конце концов, у меня есть еще одна квартира, о которой не знает ни один черт. Так что я смогу вполне нормально жить, не появляясь некоторое время, но продолжать вести начатое дело.
А дело-то, оказывается, намного серьезнее, чем я ожидала. Если уж на меня покушались, то это о многом говорит.
Конечно, отец убитой, Гольстер, запрещал мне продолжать расследование, но это совсем не значит, что он способен дойти до такой крайности — нанять человека, который должен был вправить мне мозги, пригрозить и запретить тем самым заниматься раскрытием преступления. Повторюсь — это было бы слишком. Значит, заказчик нападения на меня кто-то другой. Тот, кто непосредственно причастен к убийству Инны Гольстер.
Я посмотрела на переднее сиденье, на которое бросила свою фотографию из записной книжки Сергея, и решила съездить в офис фирмы «Стартел». Гольстер, конечно, снова начнет на меня орать, обращаться к глубинам моей совести, которая позволяет мне работать на того, кого он безоговорочно считает убийцей своей дочери. Но я постараюсь убедить его в искренности моих намерений, скажу, что я, так же как и он, хочу только одного — посадить за решетку преступника, оборвавшего жизнь Инны. И неважно, кто меня нанял, я в любом случае скажу правду и не буду никого покрывать, тем более что я не адвокат, а всего лишь частный детектив, мнение которого в суде практически не учитывают, за исключением тех случаев, когда этот самый частный детектив приводит неопровержимые доказательства вины подсудимого или какого-то другого человека.
С собой я прихватила не только фотографию, но и записную книжку Сергея. Интересно посмотреть на того, кто его нанял. Хотя бы только потому, чтобы узнать, есть у этого человека мозги или нет. Неужели он думал, будто этот хиляк сможет справиться со мной — обладательницей черного пояса по карате? Мне запросто удалось свалить его с ног и «отключить». Причем в тот момент, когда я была совершенно не готова к отражению нападения, думая уже о долгожданном отдыхе после хлопотного дня. Но сейчас мой мозг работал в «усиленном режиме».
Подъехав к самому оживленному перекрестку в районе, я увидела скопище машин. Судя по всему, произошла довольно крупная авария, значит, мне придется торчать в пробке, поскольку возможности каким-нибудь окольным путем объехать это место не было. Здесь постоянно что-нибудь случается, и я уже ничему не удивляюсь, стараясь как можно меньше нервничать. Зато у меня появилась прекрасная возможность изучить записную книжку Сергея более внимательно. «Вражеский» документ может оказаться полезным даже в том случае, если в нем записано всего лишь несколько цифр или слов.
Но Сергей, как видно, не любитель шифровок и составления хитроумных шарад, ответы на которые знает он один. В его записной не было даже сокращенных слов, что сильно облегчило мою задачу. Единственный недостаток — бисерный почерк, но и это обстоятельство не помеха. Со зрением у меня пока еще все нормально, тем более что слова написаны очень разборчиво.
А вот и то, что надо. На одном из замусоленных листов черным по белому было написано: Татьяна Иванова, частный детектив, 27 лет, долгое время работала в прокуратуре… Дальше читать было неинтересно, поскольку подробности собственной биографии я и так знаю. Информация, надо сказать, собрана достаточно точная, но уже устаревшая.
Отсюда вывод: тип, которого зовут Сергеем и который напал на меня в подъезде моего собственного дома, составил мое досье, получил от заказчика фотографию с моим домашним адресом и немедленно приступил к выполнению задания. Но я удачно сорвала их задумку. А Сергей получит сполна тогда, когда я найду убийцу Инны и заказчика, на которого он работал. Сейчас же пусть пока поваляется в подъезде и поразмышляет о своем недостойном поведении.
Глава 7
Итак, теперь моя задача — выяснить, кто написал мое имя и адрес на фотографии. Задача, нужно сказать, не из легких, проверить нужно несколько вариантов.
Во-первых, можно обратиться к знакомым графологам. У них хранятся тысячи образцов почерка бандюганов нашего города самого разного калибра. Думаю, мне не откажут в экспертизе.
Во-вторых, есть более простой путь, что называется, для ленивых: опросить всех знакомых убитой, не знают ли они человека, который сделал эту надпись. А еще лучше повнимательнее изучить их собственный почерк. Окружение богатой девушки никогда не может внушать доверия.
Я решила пойти по второму пути. К тому же мне и так уже давно пора было съездить в офис Гольстера — даже не для того, чтобы встретиться с самим шефом, а для того хотя бы, чтобы вновь переговорить с
